Читать книгу "Зачем идти в ЗАГС, если браки заключаются на небесах, или Гражданский брак: "за" и "против" - Сергей Арутюнов"

И потом, что же — холостые, неженатые? Их образ жизни что, вредная фикция? Их поддерживать не надо, хотя бы изредка стараться приободрять? Оказывается, нет, поскольку брак у нас направлен на умножение достатка, увеличение массы рабочей плоти, а отсутствие его якобы не направлено. Это, что называется, как посмотреть…

Брак, образ которого сложило государство при участии народных обычаев, склонен не только узаконивать самочинно возникшие «отношения приязни», но и придавать им порядочный и легитимный вид перед лицом и закона, и самых разнообразных частных и должностных лиц.

Благо ли это? Несомненно.

Никто бы из нас не хотел, чтобы на него косились волками из-за того, что он что-то там нарушает. Однако кто знает, что придет в голову государству завтра? В советское время, например, во имя улучшения демографической статистики, был введен налог на бездетность. А лет через пять — представляете ли вы себе в вымирающей год за годом России введение налога на безбрачие? Лично я — легко.

Брак делает нас и нашу жизнь предсказуемыми — для государства.

Вам приятно быть предсказуемыми? И нужно ли людям быть предсказуемыми вообще и в частности для наших великолепных, гуманных, вдумчивых властей?

Для чего мы копим имущество? Для себя, для детей. Иные накапливают столько, что государству становятся подозрительными пути, которыми происходит это накопление.

Что наше имущество государству? Предмет гражданского спора, дележа. А в редкой, но довольно вероятной перспективе — личная собственность.

Государство по своей природе — регулятор жизненных процессов, обязанный восстанавливать справедливость там, где она попирается. Но это лишь номинальная его обязанность, за несоблюдение которой государство может порицать лишь само себя, и то — легонько-легонько: гражданские права у нас попираются на каждом шагу и совершенно безболезненно для чиновничества как класса. Дисквалификация за несоблюдение должностного функционала? Вы их видели, дисквалифицированных? Лично я — нет.

Так или иначе, в результате дележки при разводе «совместно нажитое в браке имущество» разрубается примерно пополам. Почему это важно?

Да чтобы не грызлись!

Пополам — это по справедливости, хоть бы всю дорогу на накопление богатства работал только один.

Вообще государство по жизни — воплощенная тишь да гладь, если иметь в виду обращенный к нам его пресветлый лик. Внутри себя оно жесточайшим образом борется если не за чистоту рядов, то за то самое личное, нажитое любыми способами имущество. Но нам непререкаемым голосом автоответчика государственных органов размеренно диктует: «Спокойно, граждане, мы понимаем, что к чему, и уже принимаем меры».

А — дети? Как же — они?

Придет и этот миг: закон в лице доброго дяди или тети судьи спросит — с кем ты хочешь остаться, девочка (мальчик), с папой или с мамой? И деточка побелевшими губами пролепечет — с мамой, конечно. И будет права. Если мама, конечно, не конченая алкоголичка, а даже если и так, все равно тянет к ней. Это биология, и закон, поверьте, ее тоже учитывает.

Вот и все. Живите отныне, как хотите, скажет вам на прощание закон и также будет прав. Никто не прав так, как закон, несмотря на видимое и невидимое свое несовершенство. Правота его превыше человеческой, поскольку все мы подгоняемся под эти продуманные поведенческие рамки таким образом, чтобы вопиющего искажения справедливости при любых скачках внутри этих рамок не наступало. А все равно происходит.

«Соответствующие органы» выдадут вам свидетельство о расторжении брака, фамилия мужа (жены), взятая при вступлении в брак, по желанию разводящейся сменится прежней, «девичьей», и потекут, мало-помалу, иные дни, полные иных надежд и очарований.

Главное, что имущество поделено по справедливости.

В этой связи мы можем говорить о том, что брак как процедура зародился с первым государством, как с первым лучом солнца: понадобилось властям навести порядок в интимной сфере — и узаконили.

* * *

Любовь…

Любовь, говорит опыт поколений, — чувство довольно подслеповатое и дальше предмета своего, как правило, ничего не видит, живет сегодняшним днем. Может ли государство со своими обширными планами на нас и наших детей полагаться на эту подозрительную во всех отношениях гражданку? Долговечны ли браки по любви?

Советская и мировая социология думала над этим вопросом не один десяток лет и так ничего значимого и не придумала.

Без любви не устоит ни один брак, твердила она. Оттого одним из образов истинно советской любви стал престарелый профессор, уходящий со стопкой книг и конспектов от старой жены к молодой аспирантке. Подобный перебежчик будто и не видит, что это и есть та самая «седина в бороду, бес в ребро», не подозревает, как смешон и подл в эту минуту, что «любовь» его не строит, а только разрушает, и потому не имеет права на звание любви, но только похоть, старческая и унизительная.

Случайна ли пословица о том, что на чужом несчастье счастья не построишь?

Счастливой при подобном исходе может быть, пожалуй, лишь аспирантка, которой перепадет несколько крошек из профессорского пайка да сомнительная слава «разлучницы», которых на Руси порой бивали всем женским кагалом.

Советский Союз так и не смог (не успел) решить для себя вопрос о том, должен ли быть в браке хотя бы крошечный элемент расчета. Влюбленному сама мысль об этом кажется кощунственной, но стоит чуть выйти из летучего, волшебного, а порой и откровенно мучительного состояния влюбленности, как назойливый вопросик возникнет вновь — должен ли?

Ларчик открывается просто: некоторые браки по любви обречены чуть ли не заранее в силу бытовых, социальных, психологических и экономических причин. Поэтому некоторые варианты супружества не мешало бы, во избежание неподъемных трудностей, хорошенько обдумать еще до брака. И здесь активное участие разумных родителей как нельзя кстати.

Первый аспект — то же самое проклятое жилье. Проблема под названием «негде жить». Дети, родившиеся на съемных квартирах, в атмосфере практически постоянных переездов, — какой образ мира они носят в себе, что считают домом? Ладно там — офицерские семьи: жене, теряющей квалификацию в далеком гарнизоне, можно, конечно, сбежать с погранзаставы назад к маме, большому городу и его безграничным возможностям, но, как правило, офицерские жены тоску первых лет переламывают исступленным домашним трудом, воспитанием детей и общественно-полезной деятельностью.

Но если — не армия? Гражданка?

Второй аспект — работа, точнее, ее временное ли, постоянное, но в обоих случаях плачевное отсутствие.

И только затем, после всех глобальных факторов, следуют странные привычки, несходство характеров и представлений о жизни, то есть всякие «конфликты мировоззрений».

Марксизма, милые, никто не отменял: надеюсь, вы еще не забыли, кто кого определяет в дуалистической паре «бытие-сознание». Первично, видимо, все-таки первое, второе следует за ним. «Надстройка» за «базисом». С этим можно спорить, особенно тем, кто счастлив.