Читать книгу "Будущее России. Алгоритм переворота - Олег Бобраков"

Вспомните многотысячные митинги в поддержку Ельцина и против Горбачева. Те же красные флаги, только на сей раз вперемежку с монархическими трехцветными. Те же записные ораторы всех мастей с требованиями о разгоне правящей партии, об отставке ее генерального секретаря и о соблюдении каких-то расплывчатых «прав человека». Народ опять оказался обманут кукловодами. Всех так раздражал бессовестный и беспринципный Горбачев с его пустопорожней говорильней об «общечеловеческих ценностях» и вполне конкретным предательством национальных ценностей, всем настолько надоело правление аморфной партии, продолжавшей называть себя коммунистической, что люди искренне возжелали перемен. Да только впопыхах позабыли посмотреть, куда ведут эти перемены, кто призывает к ним, выдавая себя за истинных демократов, наконец, кто такой этот кандидат в вожди по фамилии Ельцин. Выяснилось бы, что это спившийся, а потому абсолютно неадекватный партийный чиновник, который сначала получил от коммунистической партии огромную, не заслуженную им власть, прошел путь от пьяного прораба до кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, а потом вдруг заявил, что он уже сбросил «оковы коммунизма».

Результат всем известен. Наивысшее выражение демократии и «общечеловеческих ценностей» – пальба из пушек по депутатам. В очередной раз народ купился на сказку о демократии. Ведь те, кто использует ее в своих целях, прекрасно осознают, что демократии не бывает в принципе. Это лишь красивая приманка для наивных. А разговоры о ней преследуют одну цель – разрушить существующую систему. Ни в 1917 году «временные», ни в 1991 году «демократы» не собирались после прихода к власти учреждать свободу собраний, слова и совести. Не планировали они вручать власть народу, разве что – «народу» в своем собственном лице. Тем более не намеревались они передавать народу собственность, особенно землю и богатства недр. Напротив, в ходе приватизации у народа было изъято даже то, что у него имелось. «Демократы» 1917-го, без сомнения, сделали бы то же самое, просто им не хватило времени – всего-то полгода. Зато их последователи поглумились вдоволь и продолжают делать это сейчас.

Власть никогда не руководствуется законом. Его называют священным для бедных, слабых и наивных. Тем более не принимают его во внимание те, кто рвется к власти, пусть даже в ходе борьбы они без конца напоминают о главенстве этого самого закона и о том, что все без исключения граждане должны быть законопослушными. Имеется в виду: все, кроме них самих. Вспомним лозунги и реальные действия большевиков начала XX века и их последователей-противников конца столетия. И те и другие сначала призывали ко всяческим свободам, а после завоевания власти немедленно ликвидировали все свободы, отменяли действовавшие права, нейтрализовывали инакомыслящих, писали новую конституцию и создавали новое правовое поле.

ВЫВОД ВТОРОЙ

Демократии на самом деле не существует. Обращение к ней представляет собой коварное орудие свержения власти. Понятие о демократии всегда используется как инструмент разрушения, но не созидания. Уповать на нее как на средство качественного изменения общественной системы в лучшую сторону, рассчитывать на всевозможные голосования, выборы, референдумы – наивно и бессмысленно. Вспомним, как обошелся Ельцин с результатами референдума по поводу сохранения СССР или как его команда откорректировала результаты выборов 1996 года. Впрочем, о последнем еще будет сказано.

Если на «демократические» методы надеяться не приходится, что остается? Может быть, гражданская война? Но и это уже было.

Парадокс третий: диктатура пролетариата без пролетариата

Прежде всего вспомним, кто был у власти в момент развязывания гражданской войны. Большевики, заявившие в 1917-м, что в России есть партия, готовая взять власть в свои руки, и доказавшие это в октябре того же года, конечно, понимали: народу не понравится, что после царя-батюшки им правит некая партия. Требовалось заявить, что теперь правит сам народ – советы народных депутатов. Но и это звучало неубедительно. Ведь народ – понятие слишком широкое, к нему относится все население страны независимо от имущественного или социального положения. Кого в такой ситуации подавлять, над кем творить насилие? Иначе власть попросту не нужна.

Тогда и решили обратиться к марксистскому тезису о диктатуре пролетариата. И тут судьба сыграла с вернувшимися из многолетней эмиграции революционерами злую шутку. Проживавшие годами в Швейцарских Альпах, в Париже, а то и в Нью-Йорке, сторонники как Ленина, так и Троцкого, видимо, запамятовали, что в России не было того пролетариата, который подразумевался в трудах классиков, что численность рабочих составляла на то время около 4 % населения страны. Новое сословие начало оформляться не три столетия назад, как в Западной Европе, а всего лишь с момента отмены крепостного права, то есть история русского пролетариата едва насчитывала полвека. Сосредоточенный в столицах, на Урале и на юге Украины рабочий класс был еще не вполне пролетариатом – скорее только люмпен-пролетариатом. Видимо, поэтому ему предлагалось спешно объединяться с рабочими более развитых в промышленном отношении стран Европы и Америки, о чем свидетельствует знаменитый лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». «Но где и с кем мне соединяться?» – тоскливо размышлял российский рабочий. И было отчего загрустить. Как показала история, и в начале XX века, и позже рабочий класс развитых стран – пролетариат в марксистском понимании – не спешил ни с кем объединяться, а тем более устанавливать свою диктатуру.

Да и в российской правящей группировке отнюдь не было тесно от спецовок. С ходу припоминается только луганский рабочий Климент Ворошилов, возможно, была еще пара человек на второстепенных ролях. Но руки вождей не держали ни серпа, ни молота, ни напильника и не имели следов металлической пыли. Так чья же диктатура была установлена в октябре 1917-го? Какие политические силы схлестнулись в четырехлетней гражданской войне? На эти вопросы еще предстоит ответить истории. Придется кропотливо проанализировать результаты предреволюционных переписей населения в стране, социальный и национальный состав РСДРП в канун и в ходе Октябрьской революции и гражданской войны, национальный и классовый состав обеих армий, географию военных действий и многое другое.

ВЫВОД ТРЕТИЙ

Диктатуры пролетариата не существовало нигде. В странах со слаборазвитой промышленностью не было пролетариата как такового. Под его флагом диктатуру устанавливали совсем другие силы, объединенные в политические партии и нелегальные организации. Там, где имелся пролетариат в марксистском понимании этого слова, он не спешил устанавливать диктатуру.

Парадокс четвертый: гражданская война без гражданского общества

Ясно, что так называемая гражданская война в России велась не между крестьянами и помещиками, поскольку к тому времени представители бывшего феодального сословия составляли ничтожное меньшинство населения и на ситуацию в русской деревне не влияли. Не воевали между собой рабочие и крестьяне, так как никакой диктатуры пролетариата на самом деле не было, хотя бы по причине малочисленности рабочего класса. Он проявил себя только в ходе проведения политики «военного коммунизма» – при продразверстке. Десятью годами позже для осуществления принудительной коллективизации в деревню из города направлялись рабочие – «десятитысячники» и «пятидесятитысячники». Очевидно, что эти названия связаны с количеством мобилизованных по партийному призыву пролетариев. Как видим, для решения вопросов классовой борьбы пролетариат мог выделить лишь несколько десятков тысяч своих посланцев. И это в стране с многомиллионным населением и миллионной армией. Выступи пролетариат против этой силы самостоятельно – он был бы уничтожен за считаные недели.