Читать книгу "Третья мировая сетевая война - Валерий Коровин"

Таким образом, главная цель сетевой войны — это захват территории, установление контроля над ней без использования обычных, классических вооружений, а по возможности вообще без прямой военной агрессии. Прямое военное участие в сетевой войне возможно лишь на завершающей стадии, для того чтобы поставить точку, и здесь уже следует говорить о сетецентричной войне — способах ведения современных боевых действий вооружёнными силами США, возникших в контексте доминирования информационных технологий. Но главный смысл сетевой войны — это использование социальных сетей, не интернет-сетей, а сетей реального общества — социальных комьюнити реальных людей, реальных коллективов, групп, движений, организаций — для создания предпосылок, для формирования необходимого контекста. То есть для того, чтобы поставить перед фактом ту или иную территорию, государство или народ, что теперь они будут подчиняться иным стратегическим моделям, нужно подготовить общество — создать такой контекст, чтобы общество нормально или даже позитивно восприняло происходящие радикальные социальные и политические трансформации. В таком состоянии общество готово подчиняться новым смыслам, принимать чужую логику, а значит, может считаться завоёванным.

Одна из стадий сетевой войны — это формирование общественного мнения, общественных процессов таким образом, чтобы они либо не сопротивлялись происходящим трансформациям, либо даже соучаствовали в этих трансформациях, в изменениях основных параметров общества так, чтобы общество становились активным участником происходящих процессов.

Заказчиком подобных социальных трансформаций в большинстве случаев являются Соединённые Штаты Америки. С помощью подключения этих сетей — реальных социальных комьюнити на местности, в реальной среде — к своим технологическим моделям американские стратеги формируют нужный им контекст и достигают заранее определённых результатов. Таким образом устанавливается прямой стратегический контроль над территорией, государством, народом, целым геополитическим ландшафтом или регионом в интересах США с использованием населения этих пространств, которое включено в процессы социальной и идеологической трансформации и которое зачастую даже активно содействует им. Как минимум — не противодействует происходящим изменениям. В этом основной смысл и главный механизм сетевой войны — использование внутренней энергии общества для разрушения государства и захвата территории.

Сетевая война, называемая также «войной шестого поколения», — это технология победы в ситуации, когда противник даже не в состоянии воспользоваться своим вооружением для отражения агрессии, в том числе ядерным арсеналом. Война ведётся настолько незаметно, а победа настолько стремительна и очевидна, что никакое, даже самое современное, оружие и военная техника не находят себе применения в этой войне. Смена правящих режимов, «цветные революции», контроль над пространством, размещение военных баз и изменение общественного сознания масс — вот лишь некоторые результаты сетевых операций, ведущихся и «до», и «во время», и после того, как факт самого «события» можно признать свершившимся. Сетевые войны ведутся как против врагов, так против друзей и нейтральных сил, формируя поведение и тех, и других, и третьих. Это выигрыш битвы ещё до начала сражения.

Сегодня центром воспроизводства сетевых стратегий является именно Пентагон, основным заказчиком — правительство Соединённых Штатов Америки, а объектом воздействия — все страны мира, но в первую очередь — их главный геополитический противник… Россия. Ибо битва идёт за мировое господство, и ставки максимально высоки. Известный американский геополитик Збигнев Бжезинский прямо обозначает цель США как «необходимость закрепить собственное господствующее положение» через «дополнительное историческое преимущество использования в своих интересах вновь созданной сети международных связей, которая развивается вне рамок традиционной системы национальных государств. Эта сеть, сотканная интернациональными корпорациями, неправительственными организациями (транснациональными по сути) и научными сообществами и получившая ещё большее развитие благодаря сети Интернет, уже создаёт неофициальную мировую систему, в своей основе благоприятную для более упорядоченного и всеохватывающего сотрудничества в глобальных масштабах». Всё это в конечном итоге «надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы»[1].

Сетевая война идёт в данную секунду. Её участником становится каждый «включённый» в Сеть, а конечная её цель — ослабление, расчленение и десуверенизация России, то есть в том числе война ведётся против нас. Осталось только понять суть этой технологии, чтобы не оказаться в руках врага инструментом, уничтожающим нас же самих.

Геополитика или идеология?

Прежде чем перейти к дальнейшему повествованию, следует сделать небольшое отступление, бегло рассмотрев судьбу геополитики как метода реализации государственных интересов России с момента прихода к власти большевиков до путинской России.

В советский период геополитика считалась лженаукой, а во главе всего стояла марксистская идеология, рассматривающая мир не в геополитической, а в классовой оптике. Нет государств и их политических интересов, нет территориальных притязаний, нет континентов, населённых народами. Есть только класс труда, в независимости от страны и принадлежности к тому или иному народу, и класс капитала — также абсолютно интернациональный и космополитичный. Ленин ничего и слышать не хотел о российской государственности, рассматривая СССР как стартовую площадку для каскадного захвата власти марксистами по всей Европе и далее везде. Для геополитики в классовом сознании первых большевиков места не было.

Сталин не был марксистом, хотя номинально и не утверждал этого, сохраняя ленинскую преемственность и развивая скорее ленинизм. Сталинизм, выросший из ленинских теорий, перетолкованных Сталиным довольно смело, вплоть до полного переиначивания, в частности в отношении роли государства в деле победы социализма, всё же оперировал геополитикой, хотя и несколько интуитивно. Ибо Сталин, в отличие от большевиков-ленинистов, государство как таковое не отрицал. Чувствуя геополитические закономерности как-то невербально, пользуясь геополитическим методом не напрямую, но косвенно, сталинская политическая машина всё же в первую очередь исходила из того, что в основе «международных отношений» лежит противостояние социалистических и капиталистических государств. Остальные государства в такой системе координат считались недоразвитыми, не доросшими ещё ни до капитализма, ни тем более до социализма.

Совсем мрачные времена настали при Хрущёве. От скудоумия и малой образованности Никита Сергеевич в упор не понимал, ни что такое марксизм, ни что такое ленинизм и тем более никогда не слыхал о геополитике. Единственное, о чём Хрущёв рассуждал довольно смело, так это о коммунизме, понимая его не как эсхатологическое учение о построении царства божьего на земле, а как достижение уровня ВВП на душу населения, превышающего те же показатели в США. Феномен Хрущёва существовал исключительно на отрицании Сталина, посему и недолго мучился.