Читать книгу "Найду и удержу: Роман - Вера Копейко"

— Знаешь, Варвара, сейчас в моде благотворительность. Я знаю, из кого можно вытряхнуть деньги. Если создать благотворительный фонд, а при нем — клуб, а клуб — при отделе музея, то ты станешь его директором.

Варя засмеялась:

— Какие хитрые мечты. Прямо какая-то матрешка.

— А она и есть суть нашей жизни. Одно в другом — надежно. Малое — в большом.

— Похоже, папа, я напрасно сомневалась. Если Варюха согласится, то облагодетельствует вас обоих — и тебя, и Скурихина…

После знакомства со Скурихиным Варя недолго сидела без сканера. Потом у нее на столе появился лазерный принтер, новый процессор и венец всему — жидкокристаллический монитор, тонкий и плоский.

Варя оборвала воспоминания. Дама из администрации сказала, что орденом, к которому представят Скурихина, награждают за успехи в бизнесе и за активную благотворительную деятельность. Девиз ордена — Россия. Слава. Дело.

Что ж, пускай получит. Она выпрямилась на стуле. Пускай. Он вложил много денег не только в музей, но и в предстоящий городской бал. Смешной. Неужели думал, что она согласится на роман с ним? Или как это у него называется?

При мысли о бале Варя почувствовала желание оказаться в позапрошлом веке. Когда Суходольск был видным и завидным городом, через него проходил основной путь из Европы в Азию. Никакой скуки, никакого запустения, бурная жизнь. Так почему не попробовать устроить бал сейчас? Чтобы дамы были в длинных платьях, с замысловатыми прическами, в туфлях на шпильках?

Их бал будет настоящим, не лицензионным, как Венский бал в Москве. Его купили у австрийцев, поэтому нельзя было отступить ни на шаг от сценария.

Варя уже почти дошила бальное платье — нашла фасон в старом журнале, с описанием тканей, которые нужны для такого наряда. Она долго не могла купить тончайшую ткань — органзу, которой по фасону должна быть прикрыта декольтированная грудь. Но подруга Татьяна отдыхала в Турции и купила ее там — невероятную, невесомую, нежно-зеленую…

Варя прикрыла глаза и представила, как в давние времена дамы кружатся в объятиях блестящих гусаров… Звенят шпоры… Шпага на боку… Сильная рука держит ее руку, а ее пальцы дрожат…

— Гус-а-ары… — насмешливо протянула Варя и открыла глаза, когда дверь кабинета внезапно распахнулась.

На пороге стоял… гусар.

Варя захлопала глазами, прогоняя видение.

— Здравствуйте, Варвара Николаевна, — сказал гусар и, звеня шпорами, подошел к столу. — Это я вам звонил. Вы назначили мне на пять тридцать. Но, прошу прощения, опоздал. Заносы на дороге, едва доехал.

— Еще не расчистили? — воскликнула Варя, снова вспомнив о своих коротких ботиночках. — Она опустила глаза и посмотрела под стол. Они стояли, ожидая, когда она наденет их вместо туфель, в которых сидела сейчас.

— Нет. Я даже к вам от дороги пробирался по настоящей целине. Но снег уже кончился, — успокоил он ее.

— Простите, что я налетела на вас, будто вы из метеоцентра. — Она слегка порозовела. — Вы Александр Алексеевич Ястребов? — спросила она, подглядев в ежедневнике, раскрытом на столе.

— Да. — Он кивнул.

Она смутилась и отвела глаза к окну, будто проверяя, на самом ли деле снег уже перестал.

— Не думала, что говорила по телефону с гусаром из… девятнадцатого века. Да еще с французским.

Ястребов с удивлением и интересом посмотрел на нее.

— На вас форма французского гусара времен Отечественной войны 1812 года.

— Да, моя форма сшита точно по канонам того времени. — Он кивнул, как заметила Варя, удовлетворенно. — Я слышал, что устроители предстоящего бала озабочены… его аутентичностью, — сказал он. — То есть точным соответствием идеальному балу.

Она кивнула.

— Должен заметить, все костюмы нашего военно-исторического клуба сшиты с исторической точностью. — Он помолчал, словно позволяя ей вникнуть в его слова. — Вы хотите, — продолжал Ястребов, опускаясь в кресло напротив нее, в то самое, в котором она только что представляла Серафима Федоровича Скурихина, — воспроизвести до деталей старинный бал.

— Да, мы хотим сделать его полную реконструкцию.

— Вас, насколько я знаю, беспокоят танцы, — продолжал он.

— Очень. — Она поморщилась, поигрывая карандашом с ластиком на конце. Она то водила по странице ежедневника тонким грифелем, то стирала карандашные завитки ластиком. — Мало кто, да почти никто не умеет танцевать бальные танцы, — сказала она. — Я тоже не умею. — Она покачала головой. — Я изучала материалы Венского бала, который проходил в Москве, но даже там с трудом нашли профессионалов, которые умеют правильно танцевать вальс. Я не говорю о других танцах. — Она махнула рукой.

— Тогда, я думаю, мое предложение может вас заинтересовать. — В голосе Ястребова она заметила нескрываемое удовольствие. Это слегка задело ее — она печалится, а он радуется. А говорят они об одном и том же событии.

Варя вздохнула и суховато бросила:

— Слушаю вас.

— Сразу предупреждаю: я не бескорыстен.

Варя громко фыркнула и вставила карандаш в стаканчик, отлитый в форме резинового сапога с заплаткой на носке. Подарок деда. Родион Степанович тем самым намекал: гляди под ноги, даже когда торопишься. И она, готовая сказать что-то дерзкое, удержалась.

Варя сложила руки на груди, внимательно посмотрела на посетителя и спокойно проговорила:

— Сейчас никто не рассчитывает на бескорыстие. Рассказывайте, в чем ваша корысть.

— Может быть, сначала хотите узнать, в чем ваша выгода? — спросил он.

— Я сама догадаюсь, — ответила Варя.

— Извольте. — Употребил он старинное слово, а она улыбнулась. Снова игра под старину. Но его можно понять — Варя давно заметила, что одежда диктует человеку манеру держаться. Ястребов одет гусаром, поэтому форма из синего сукна, отделанная золотым сутажом, его кивер с высоким плюмажем заставляют вынимать из глубин памяти не сегодняшние слова. — Вы нам пригласительные билеты, а мы вам — безупречные танцы.

— Вы умеете танцевать котильон? — быстро спросила она.

— Конечно. Очень известный, популярный бальный танец. Танцующие повторяют фигуры, которые изобретает первая пара. Невероятно модный в середине девятнадцатого века, — добавил Ястребов.

— Надо же, — вырвалось у нее. — А мазурку?

— Нет ничего проще. Особенно для обитателей Суходольска. — Заметив, как Варины светлые брови поползли вверх, он добавил: — Я думаю, она сохранилась в самой крови его обитателей.

— Вы имеете в виду то, что сюда ссылали поляков? — уточнила Варя.

— Да. Мазурка — несложный польский танец с четким ритмом. Его можно танцевать по-разному — стремительно и достаточно умеренно. В общем-то он народный, но примерно со второй четверти девятнадцатого века мазурку танцевали на балах, причем не только в Польше, но и у нас в городе, — закончил он. — Но кому я это объясняю, — одернул себя Ястребов. — Вы музейный работник, вы все это знаете лучше меня, Варвара Николаевна.