Читать книгу "Право на жизнь - Андрей Альтанов"

— «Пустышка», сына. Название такое. И не «штука», а «артефакт», привыкай называть вещи своими именами. — Дед зачем-то подмигнул мне.

— И что, она действительно от похмелья помогает? — Я рассматривал это странное образование, как будто пытался найти на нем какой-то лейбл или знак качества.

— А как же! И от похмелья тоже. А заодно тебе и нервные клеточки в головушке подлечит.

Лукавый взгляд деда мне не понравился. На секунду показалось, что он врет. Но гарантию же дал, а завтра утром и без того ясно будет, работает или нет эта… этот артефакт. Я еще раз внимательно осмотрел «пустышку». Надо же, за такую ерунду без одной сотни полторы тысячи отдал. И это еще со скидкой в честь праздника.

— …а также ударные волны абсорбирует, но носи его под майкой, чтобы с телом соприкасался. — Дед вычитал мне целую лекцию о полезных свойствах артефакта, но большую часть наставлений я пропустил мимо ушей.

— Не парься, батя, сейчас все едино не запомню, — прервал я его словесный поток, — завтра на работе в интернете покопаюсь, инструкцию найду и распечатаю. Я же инженер, блин, самое главное понял — контакт с телом должен быть.

— Вот и молодец, сына, — произнесло раздвоившееся лицо деда.

Сколько я ни пытался свести фокусировку, но в глазах уже установилась отчетливая «алкогольная двойка». Город и все его обитатели раздвоились. Вдруг заштормило, все тело накрыла хмельная волна. И мной овладело желание быстро-быстро найти какое-нибудь укромное местечко, подальше от людских глаз.

— Ладно, батя, бывай, приятно было поболтать. — Я начал протискиваться между двоящихся прилавков, приметив за ними черный прямоугольник бокового выхода.

— Бывай, сына, легкого тебе пробуждения! — пожелал мне напоследок старик.

— Кстати, а где ногу-то потерял? — зачем-то спросил я через плечо.

— В Зоне и потерял. — Дед как-то странно засмеялся и крикнул мне вдогонку: — Но там же и приобрел, много больше!

Что именно этим хотел сказать инвалид, мне было уже совсем не интересно. Я выскочил из-под крыши рынка, нашел ошалевшим взглядом именно то удачно растущее дерево, которое собирался обнять, и быстренько побежал к нему.

Спустя минут двадцать мое тело доковыляло к родному подъезду и поднялось по ступеням на второй этаж. Самочувствие значительно улучшилось, возможно, благодаря воздействию артефакта, и я прикупил еще одну пивную «торпеду». Стоя на лестничной площадке напротив своей квартиры, я прислушался. За дверью тишина. Значит, мать уже спит. Я произвел рокировку ключей, лежавших в кармане, с артефактом, который все это время, боясь потерять, крепко сжимал в руке.

Аккуратно повернув ключ, я открыл дверь и тихонечко прошмыгнул через зал в свою комнату, мимо спящей на диване матери. Так же аккуратно, чтобы не скрипнула, я закрыл за собой дверь в комнату и, подсветив себе зажигалкой, клацнул выключателем. В треснувшем плафоне вспыхнула желтая лампа накаливания.

Журнальный столик возле старого кресла был заставлен тарелками с едой, бережно накрытыми целлофаном. Между тарелок красовалась бутылка дорогого чешского пива. На душе потеплело.

— Спасибо, мама… — прошептал я и чуть было не пустил слезу.

Только мама и помнит. Как она забыть-то может? В муках рожала, а тут такой оболтус вырос. Э-э-эх!

Я плюхнулся в кресло, кликнул пультом телевизора и взял со стола красивую бутылку. Золотистая фольга на горлышке, знакомый рисунок на этикетке. Желанный сосуд! Так давно хотел это пиво попробовать, но, к сожалению, сейчас оно не пойдет, потому как темное. Да и вкус не оценю по достоинству. Я вернул заветную бутылку на место и хрустнул крышкой принесенной торпеды. Тут же брызнула вспенившаяся жидкость, заляпав куртку и рубаху под ней. Бляха-муха!

Мокрая одежда улетела в дальний конец комнаты, за шкаф. Я откинулся на спинку кресла. Расшнуровывать армейские ботинки сейчас не было ни малейшего желания, а потому и джинсы снимать не стал, пояс лишь ослабил. Майка почти не намокла, ее я тоже оставил на себе, будет чем вытирать руки.

По телеку шли новости. Я увеличил громкость. Все то же, что и вчера. Чья-то зажравшаяся морда куда-то с каким-то визитом отправилась. Какой-то деятель премию получил. Какая-то гламурная дура удивила всех своими новыми шмотками стоимостью в годовой бюджет африканской страны. А где-то все бастуют. Кому-то уже три месяца не платят зарплату. Шахтеры дохнут пачками в своих шахтах под завалами. И, как всегда, инфляция неизменно набирает обороты… О! Я сделал звук еще громче.

На экране светилась радостью прыщавая физиономия студента.

— …я даже не знаю, это такая неожиданность, такая радость! Ес-с-с!! — верещал пацан.

Повезло засранцу, сорвал джекпот. Три миллиона, пусть даже наших денег, — это ж путевка в жизнь! Теперь он может и на учебу забить, и работу не искать, а жить себе просто в кайф. Вот бы мне так! Завтра пойду и куплю себе один лотерейный билетик. А вдруг? Та-а-а нет… с моим-то везением? Даже двадцатки несчастной не видать мне.

Я еще больше расстроился и переключил канал. На следующей «кнопке» транслировалась передача в стиле «беседы с умными людьми». Народ как раз обсуждал происхождение слова «артик», и сами эти аномальные образования. «Артики» — именно так называют продвинутые люди эти сверхъестественные, можно даже сказать волшебные штуковины, которые для современного человека уже не диковины и не чудо. Никого ими не удивишь, привыкли уже, и споры об их происхождении, муссируемые СМИ, начинают доставать. Но пока что продолжаются.

Вот и сейчас с экрана кто-то утверждал, что «артики» производятся в секретных правительственных лабораториях, другие люди в студии с пеной у рта доказывали, что это дары инопланетян, вступивших в контакты с правительствами разных стран. А кто-то был свято уверен, что все эти «артики» являются полезными ископаемыми из самого центра Земли. И лишь малая часть аудитории озвучивала веру в то, что «артики» — родом из Чернобыльской Зоны Отчуждения… Да уж, опять по ящику академики с домохозяйками на эту тему спорят, рвут и мечут. Ей-ей, задолбали уже своей болтовней, только голову людям морочат. Вон дед же сказал, что их тягают из Зоны, значит, так и есть! Он ими торгует, ему виднее. И слово «артик» всего-навсего от слова «артефакт» произошло! Чего тут неясно?!

Я вырубил звук.

Рука нащупала в кармане джинсов артефакт, что стоил мне всех сбережений. Достав его, я еще раз осмотрел приобретение.

— Надо же, «пустышка». Прямо как я.

Произнес я это вслух, и тут же грустная кривая улыбка растянула губы.

Пустышка — точное определение всей моей прожитой жизни. И действительно, тридцать лет и «дубль пусто». Согласившись с моими словами и мыслями, прямо в эту секунду вдруг перегорела лампа, стрельнув на прощанье.

Я сидел в темной комнате, освещенной лишь мерцанием телевизора. Подогретая хмелем, мощная волна смешанных чувств накатила и расплющила меня в кресле. Сделалось так горько и больно, что аж зубы заскрежетали.