Читать книгу "Сохраняющая машина - Филип Киндред Дик"

Было уже за полночь. Я попрощался с Лабиринтом, включил фары и тронул машину с места. Пустынная дорога казалась мостом через море чернильной, непроглядной тьмы. Мне было одиноко и очень холодно.

На повороте я слегка сбросил газ и вдруг заметил впереди, чуть поодаль от дороги, какое-то шевеление. Я остановил машину и начал всматриваться в полутьму, пытаясь понять, что же это там такое.

Под древним, кряжистым платаном огромный тускло-коричневый жук трудолюбиво сооружал какую-то странную, неуклюжую конструкцию; не обращая на меня внимания, он пытался прилепить к ней очередной комок глины. Минуту или две я с любопытством наблюдал за этой сценой, но в конце концов жук заметил меня, бросил свою работу, вошел в недостроенный дом и плотно, со стуком закрыл за собою дверь.

Я поехал дальше.

ВОЕННАЯ ИГРА

В одном из кабинетов Земного Бюро Сертификации Импорта высокий мужчина взял из корзины для входящих утреннюю почту, сел за стол и аккуратно разложил бумаги. Потом он надел контактные линзы и закурил.

— Доброе утро, — сказало первое письмо, когда Уайзман провел пальцем по приклеенной к бланку ленте.

С тоской глядя в открытое окно, словно школьник на скучном уроке, он вполуха слушал жестяной, дребезжащий голосок.

— Вы что там, ребята, совсем уснули? Мы послали вам эту самую партию… — Голос смолк; судя по всему, кипящий негодованием коммерческий директор какой-то там нью-йоркской розничной сети копался в своих бумагах. — Этих самых ганимедских игрушек. Нам же нужно включить их в план закупок, купить, распространить по магазинам — и все к Рождеству. А вы там тянете с разрешением. В этом году, — ворчливо добавил голос, — военные игрушки снова будут хорошим товаром. Мы хотим сделать большие закупки. Уайзман перевел палец на ленточку с фамилией и должностью корреспондента.

— Джо Хок, — продребезжало письмо. — Детские магазины Аппели.

«А-а», — сказал про себя Уайзман. Отложив письмо, он взял служебный бланк и приготовился отвечать. А затем задумчиво пробормотал:

— И верно, что же там такое с этими ганимедскими цацками? Ведь их давно передали в испытательную лабораторию. Недели две, не меньше.

Ясно, ко всем ганимедским товарам сейчас приглядываются с большим подозрением; в экономических вопросах Спутники[1]всегда отличались жадностью и агрессивностью, но за последний год они — по разведданным — поднялись в этом деле на новую ступеньку и начали замышлять прямые военные действия против конкурентов.

А кто их главные конкуренты? Три Внутренние Планеты[2]. Однако пока все было тихо. Качество товаров вполне пристойное, никаких хитрых фокусов, никакой там ядовитой краски или капсул с бациллами.

И все-таки…

Ганимедцы — народец до крайности ушлый; они просто обязаны блеснуть своей изобретательностью в любом деле, за которое возьмутся. К подрывной работе они подойдут ровно так же, как и к любому деловому предприятию, — изобретательно и осторожно.

Уайзман поднялся, вышел из кабинета и направился в лабораторный корпус.

Окруженный грудами каких-то полуразобранных устройств, Пинарио поднял глаза и увидел, что в лабораторию вошел не кто иной, как его непосредственный начальник Леон Уайзман.

— Очень рад, что ты заглянул, — соврал Пинарио; он знал, что отстает от графика по крайней мере на пять дней и ничего хорошего от предстоящей беседы ждать не приходится. — Только надень защитный костюм — чего не бывает…

Показное радушие не сработало, лицо начальника сохраняло недоброе выражение.

— Я насчет этих ударных отрядов, штурмующих крепость, по шесть долларов за пучок, — сказал Уайзман, осторожно пробираясь среди сложенных штабелями нераспечатанных коробок, дожидавшихся своей очереди на проверку.

— А, — облегченно вздохнул Пинарио, — эти ганимедские игрушечные солдатики.

Тут его совесть была чиста. Каждый испытатель знал специальную инструкцию Шайенского[3]правительства «Об Опасностях Загрязнения Мирного Городского Населения Вкраплениями Враждебной Культуры» — абсолютно неудобоваримый бюрократический «указ», как выражаются русские «товарищи». Теперь при задержках в работе всегда можно было сослаться на номер этого бюрократического шедевра.

— С ними работают особо, — пояснил он. — В связи с особой опасностью.

— Давай взглянем, — предложил Уайзман. — Кстати, ты как считаешь, есть что-нибудь во всех этих предосторожностях или просто очередной психоз насчет «враждебной среды»?

— Думаю, лучше уж перестраховаться, — пожал плечами Пинарио. — Особенно когда дело касается детей.

Несколько движений рукой — и массивный блок стены, отгораживавшей соседнее помещение, отъехал в сторону.

От зрелища, открывшегося их глазам, Уайзман немного опешил. Посреди комнаты в окружении игрушек сидел пластиковый манекен ребенка лет пяти в самой обычной детской одежде.

— Мне надоело, — проговорил манекен. — Сделайте что-нибудь еще.

По всей видимости, игрушки, разложенные на полу, управлялись голосом; бросив прежние свои занятия, они начали все заново.

— Экономим лабораторные расходы, — объяснил Пинарио. — Тут у нас — хлам самой новейшей модели, покупатель получает за свои денежки целый репертуар различных представлений. Если бы мы приводили их в действие сами, пришлось бы торчать здесь днем и ночью. Прямо перед говорящим пупсом располагалась группа ганимедских солдатиков и предмет их воинственного пыла — крепость. Солдатики подбирались к ней — осторожно, какими-то хитрыми путями; произнесенная капризным голосом команда прервала намечавшийся штурм, теперь они перегруппировывались.

— А вы снимаете все это? — спросил Уайзман.

— Само собой.

Изготовленные из практически неразрушимых термопластиков — гордости ганимедской индустрии — солдатики имели рост дюймов шесть или около того. Их чисто вымышленная форма представляла собой дикую мешанину военного обмундирования Спутников и внутренних планет. Сама крепость, мрачное угловатое сооружение из чего-то вроде металла, напоминала форт — древнее, известное из книжек военное укрепление; по верхнему краю стен — многочисленные смотровые щели, подъемный мост убран, на верхней башенке — яркий, аляповатый флажок.

Резкий хлопок и свист, это крепость выстрелила в своих противников; снаряд громко, но безвредно взорвался посреди группы солдатиков, взметнулся клуб дыма.

— Сопротивляется, — заметил Уайзман.

Но все равно в конце концов сдается, — сказал Пинарио. — Так надо. Психологически она символизирует внешний мир. Ну а солдатики, само собой должны олицетворять старания ребенка совладать с этим самым миром. Участвуя в штурме, ребенок начинает чувствовать, что способен вступать во взаимоотношения с грубой действительностью. В конце концов он побеждает, но лишь ценой долгих, терпеливых усилий. Во всяком случае, так говорится в инструкции, — добавил он, передавая Уайзману яркий буклет.