Читать книгу "Советская Британия - Андрей Максимушкин"

Многие из гостей сами в душе соглашались с говорившим, они выросли на берегу моря, их отцы или старшие родственники в свое время служили на флоте. Те же, кто попал на флот по комсомольским наборам, помалкивали и про себя скептически усмехались. Не спорь с дураком — люди могут не заметить между вами разницы. А кое-кто и не обращал внимания на разглагольствования набравшегося по ватерлинию капитан-лейтенанта, мало ли что сболтнешь под хорошую выпивку в дружеской компании, главное, чтоб не вразрез с политической линией и не против начальства.

Никто и не заметил, как сидевший за столом старший лейтенант со значками подводника на форменном кителе молча поднялся, бросил на болтуна красноречивый взгляд из-под бровей и вышел. Виктор Котлов не собирался с кем-либо спорить. Ему просто было противно оставаться под одной крышей с самовлюбленным болваном, гордившимся тем, что его дядя когда-то десять лет служил на флоте, дослужился до унтер-офицера и вовремя перешел на сторону революции.

Подводник спокойно вышел из квартиры, спустился во двор и, не оборачиваясь, двинулся в сторону Мойки. Только дойдя до мостика, Виктор набил трубку и закурил. Глупо получилось, но он не мог иначе. Обида, смешная в общем-то, но оставаться в этой компании он не хотел. Табак помог успокоиться, привел мысли и чувства в порядок. Ничего страшного не случилось.

Гнев и злоба постепенно отступали, мало ли кто что сболтнет под загрузкой. Сам потом будет раскаиваться, да еще, чего доброго, побежит извиняться. Таких вещей Котлов не любил. Извинения — это нечто старорежимное, поповское. Дескать, извинился перед человеком, и с тебя как с гуся вода, ничего ему больше не должен.

Виктор Котлов вспомнил, как в далеком детстве ему досталось от отца за разваленную поленницу дров. Поиграли с дружками в штурм Перекопа Красной Армией. Игра шла весело и с размахом, так что проходящие мимо старушки мелко крестились при виде с гиканьем прыгавших по сложенным из дров «укреплениям» шкетов.

Вечером наступила расплата. Витьке и пойманным на месте «преступления» его друзьям и братьям пришлось до глубокой ночи складывать дрова обратно в поленницу. Урок пошел впрок — на собственной шкуре понял, что чужой труд надо уважать. Любой труд надо уважать.

Длинный летний вечер, спешащие по своим делам редкие прохожие, воркующая на скамейке парочка. Идиллия. В такие вот вечера не хочется возвращаться домой. Лучше неторопливо гулять по ночному городу. В голове Виктора сверкнула мысль: срезать напрямик до Невского, нырнуть под арку Генштаба, пройти мимо Русского музея и выйти к Катькиному садику. Пройтись по старым улочкам, над неспешно текущей по каналам темной водой. Выкурить еще одну трубку на Марсовом поле, наблюдая за целующимися под старыми дубами парочками. Молодость вспомнить.

«О! Нашел старика!» — расхохотался Виктор в ответ своим мыслям. Всего-то 31 год исполнилось. Забавно, до этого момента он напрочь забыл о своем возрасте — семейные заботы, двое шебутных беспокойных малышей, вековечный, испортивший сограждан квартирный вопрос и бытовые неурядицы, служба, ответственность за боевой корабль и полсотни человек экипажа. А всего-то, оказывается, четвертый десяток разменял.

Впрочем, если так посудить — на подплаве в званиях растут быстро. Самые опасные корабли, в первую очередь для своего экипажа, самые жуткие условия во время похода и нулевая обитаемость. Старики у нас не задерживаются. Стариками у нас называют тридцатилетних командиров, таких, как старший лейтенант Виктор Котлов.

В свое время в училище имени Фрунзе курсантам на лекциях рассказывали об истории подводного флота. Когда в еще царском флоте только-только появились первые подводные лодки, вместе с кораблями возник вопрос: какое жалованье положить офицерам? Тогда все делалось по ранжиру, по инструкции, как начальство утвердило. А вот штатов на подводников не было.

Говорили, штабные и финансисты и так рядили, и этак. Все не то. С одной стороны, много, не по погонам довольствие. А если иначе взглянуть, слишком мало выходит, под водой плавать, не зная, всплывешь или нет, не каждый пойдет. Набирали в подплав самых отчаянных, бесшабашных, а такие не только с противником, но и с начальством дерзко разговаривают.

В итоге вопрос решил один старый заслуженный адмирал. Некоторые толковали, будто не адмирал, а чуть ли не великий князь. Но это не важно. Выслушал адмирал спорщиков да и предложил: «А сколько сами запросят, столько им жалованья и положите. Для казны ущерба не будет. Все равно потопнут».

Байка старая, жаль — те ставки ныне не действуют. Хотя честно, и при советской власти жаловаться было грех. Довольствие подводникам всегда выделяли по высшему разряду. Даже знаменитая винная порция сохранялась. Нынче ее назвали иначе и обосновали врачебной необходимостью. Но как бы там ни было, вино подводникам выделяли исправно. В походе по 200 граммов на человека в сутки. Прочее довольствие тоже не задерживали, пусть не коммунизм, но жить можно, на семью хватает. Даже жилье выделяют вне очереди.

В свое время Котлов очень удивился, когда, перегнав корабль в Ленинград на Балтийский завод, узнал, что ему уже выделили две комнаты в коммуналке на Васильевском острове на все время ремонта. Остальные корабельные командиры тоже не остались на улице: или комната в городе, или отдельная квартира на территории военной части. Больше всего этому факту обрадовалась Леночка — переезд из Полярного в Ленинград она восприняла, как настоящее чудо.

Виктор прекрасно понимал супругу, Заполярье — не самое лучшее место для молодой женщины, но служба есть служба. Задерживаться в Ленинграде сверх необходимости он не собирался. Влачить жалкое существование сухопутного моряка, видеть море только с берега было выше его сил. Да и какое это море?! Жалкая лужа, пресноводный залив, перекрытый со всех сторон берегами иностранных государств, лимитрофов, бывших российских колоний.

Другое дело — Север! Открытые морские просторы, незамерзающий порт, постоянные походы, научные экспедиции, прекрасные, сильные, открытые люди. Сосед семьи Котловых старый помор Саша Авраменко говаривал: «На юге легче гнутся спины. Воздух севера делает свободным». Такова жизнь, недаром поморы никогда не знали рабства и крепостного права. Не жаловали они и туповатых, гонористых чиновников, не видевших дальше своего носа и все меривших своим карманом.

В тот вечер Виктор Котлов грустил по Заполярью, по простым человеческим отношениям в бригаде подплава и штабе Северного флота. И одновременно он не хотел уезжать из Ленинграда. Город революции покорил его сердце еще во времена голодной и бесшабашной курсантской юности.

Широкие улицы и проспекты, непривычные пареньку из Нижненовгородской губернии каналы и мосты. Новые друзья, флот, первое знакомство с морем, будоражащие кровь рассказы наставников о дальних походах. И любовь! Танцы по вечерам, свидания с местными скромницами и совершенно случайная встреча с Еленой. Случайная на первый взгляд.

Только потом, через много лет, уже после окончания училища, получения Виктором первого в жизни назначения на флот и женитьбы, они поняли, что их встреча была неслучайной. Это произошло зимой, подводная лодка задерживалась в море, все отмеренные сроки возвращения вышли, связи с кораблем не было. Один из первых кораблей советского флота, не особенно надежная техника, зимнее штормовое море, случиться могло все что угодно.