Читать книгу "У штрафников не бывает могил - Владимир Першанин"

В любом случае, училище стало для меня хорошей школой, и вышел я оттуда уже не тем наивным деревенским пареньком, а человеком, имеющим непростую и почетную профессию: «Родину защищать».

Я был уверен, что буду отправлен на фронт, куда и рвался, желая драться с фашистами. Однако получил предписание в город Ташкент. Попрощался с земляком Гришей Гомоном. Молодые мы были, наивные. Гриша меня утешал, жалея, что так «не повезло». Буду околачиваться в тылу, а он, Гриша, разобьет зарвавшихся фашистов и с орденами пойдет на запад, освобождать захваченные немцами страны. Как и многие из моих ровесников, лейтенант Григорий Гомон пропадет без вести в первое военное лето.

Я же полтора года преподавал в Ташкентском пехотном училище боевую и стрелковую подготовку. В Ташкенте было много эвакуированных, сплетен хватало. Отступление Красной Армии вызывало недоумение и обиду. Немецкие войска брали один за другим крупные города: Минск, Смоленск, Киев — как такое могло случиться!

А ведь мы еще ничего не знали об огромных наших потерях, миллионах пленных. В документальном труде «Великая Отечественная без грифа секретности (книга потерь)» приводится цифра попавших в плен советских бойцов и командиров в 1941 году. Два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч человек. В других источниках эта цифра колеблется на несколько сотен тысяч в ту или другую сторону, но, в общем, соответствует истине.

Конечно, мало кто об этом знал, а кто догадывался, предпочитали помалкивать. Мы уже поняли, что война будет долгой и жестокой. Невнятные сводки Информбюро вносили только путаницу. Цифры немецких потерь приводились такие, что можно было только удивляться — кто же против нас воюет? Мы же все немецкие войска уже разгромили.

Поражение немцев под Москвой крепко подняло настроение курсантов. Большое впечатление произвел документальный фильм, где мы видели груды искореженной немецкой техники, торчавшие из-под снега руки и ноги убитых фрицев. Что, получили, гады! Горячие головы строили планы, что теперь пойдем без остановок до Берлина. Но трагедия 1942 года под Харьковом и отступление наших войск до Волги показали, что мы еще недооцениваем врага.

Весной сорок второго года в училище пришло много новых преподавателей, в основном из числа выписавшихся из госпиталей. По всему было видно, что натерпелись они немало. В откровения с нами пускаться не торопились. Те, кто попроще, за рюмкой водки иногда рассказывали о событиях сорок первого года, но правда не поощрялась. Не скажу, что у нас свирепствовали особисты, однако языки распускать не давали. Особенно за этим следили политработники.

Они лезли порой совсем куда не надо. Простой пример. Мы все составляли конспекты лекций. Вряд ли планы моих занятий можно было назвать лекциями. В основном практические занятия: изучение оружия, гранат, боевые стрельбы, приемы штыкового и рукопашного боя. Посмотрит политработник в чине батальонного комиссара мои лекции и чиркает красным карандашом. Почему мало прославляем мощь нашего оружия, которое превосходит немецкое? О превосходстве вопрос спорный. Лучше это слово вообще не трогать.

Основное оружие пехоты — винтовка Мосина (трехлинейка) была безотказным надежным оружием. Неплохо показал себя пулемет Дегтярева. Однако сверкающие на парадах красивые самозарядки Токарева (СВТ) в боевых действиях себя не оправдали. Рискну высказать мнение простого лейтенанта в защиту талантливого конструктора Федора Васильевича Токарева. Я хорошо изучил его винтовку, немало стрелял из нее, видел сильные и слабые стороны. Не скажу, что она плохая. Иначе бы немцы не собирали СВТ на полях боев и не вооружали своих солдат.

Токаревская самозарядка требовала особого ухода, постоянной чистки. Нередко отказы на стрельбище происходили из-за неправильного снаряжения коробчатых десятизарядных магазинов. За каждым курсантом не уследишь. В небрежно набитых магазинах патроны цеплялись донышками гильз с широкими закраинами, не поступали в казенник, застревали.

Осенью сорок первого я начал изучать с курсантами автомат ППШ. Нормальное и дальнобойное для того времени автоматическое оружие. Немецкие автоматы хоть и смотрелись лучше, но уступали по дальнобойности и тоже были чувствительны к загрязнению. Привлекала их компактность и коробчатый, более надежный магазин.

Трофейный пулемет МГ-34, который поступил для изучения весной сорок второго года, вызвал у меня двойственное чувство. Я понял, что это мощное оружие, превосходит наши «Дегтяревы». Но говорить открыто не мог. Нарвался бы на неприятности.

Глава 2

Вместе с группой курсантов я отбыл на фронт в декабре сорок второго года. Как и большинство молодых преподавателей, я несколько раз подавал рапорта о направлении в действующую армию. Обстановка на фронте и в сорок втором году оставалась тяжелой. Врезался в память приказ Верховного Главнокомандующего № 0227 от 28 июля 1942 года «Ни шагу назад!».

Приказы, издаваемые ранее, тоже были жесткими. Этот приказ вызвал большой резонанс не только своей жесткостью, но и откровенной оценкой обстановки. Если раньше просто напоминали о воинском долге, недопустимости отступления, то сейчас, если проще выразиться, было сказано так: «Все, ребята! Мы дошли до точки. Остается только драться насмерть и забыть об отступлении».

Приводились фразы, которые раньше никогда не произносили. О «покрытых позором знаменах», о том, что население теряет веру в Красную Армию, о позорном поведении на фронтах. «Отступать дальше — значит загубить себя и загубить Родину». Открыто говорилось, что в частях не хватает порядка и дисциплины. Как молотком вбивались фразы: «Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв».

Все мы с напряжением следили за битвой, развернувшейся под Сталинградом. 19 ноября 1942 года началось наступление наших войск. В сводках и газетах замелькали города и населенные пункты, освобожденные Красной Армией. Запомнилась одна из сводок, где говорилось о взятии в плен 7 тысяч румынских солдат и офицеров. 24 ноября немецкая 6-я армия была окружена под Сталинградом. Из событий тех дней запомнился захват и уничтожение на станции Тацинская 350 немецких самолетов. Ведь это десять воздушных полков!

Уже в эшелоне мы узнали также о разгроме вражеской группировки под командованием Манштейна, которая пыталась деблокировать окруженную армию Паулюса. В общем, ехали с праздничным, победным настроением.

Я попал в 40-ю армию Воронежского фронта. Стрелковый полк, куда я был назначен командиром взвода, находился недалеко от города Красный Лиман. Полк находился на переформировке после понесенных тяжелых потерь в ходе осенних и зимних боев. Сначала во взводе было человек семнадцать, потом начало приходить пополнение, и численность достигла 40 человек. Основная масса красноармейцев была из сел и хуторов, имели образование 4-5 классов, с оружием не знакомые. Учеба проходила в форсированном режиме, ведь мы не знали, сколько времени отпущено на формировку.

Командир роты Гладков Иван Алексеевич был из кадровых военных. Начал службу в начале тридцатых годов, затем окончил курсы, а роту получил под командование перед самой войной. Ему я обязан многим. Он не уставал напоминать, что боец должен быть накормлен, бодр и полностью экипирован, вплоть до иголки с ниткой, не говоря о крепкой обуви и умении правильно носить обмотки. К слову сказать, большинство красноармейцев, в том числе сержантов, носили ботинки с обмотками. Я больше уделял внимания боевой подготовке и лишь со временем понял правильность слов капитана.