Читать книгу "Великолепный век Сулеймана и Хюррем-Султан - П. Дж. Паркер"

— Не волнуйся, милая. Твой отец жив и здоров. Он уже раза три заходил сюда и смотрел, как ты спишь. Он сейчас во дворе исполняет свой долг, как и подобает при его сане. Он замечательный человек!

Александра знала, что ее отец, священник Гаврила Лисовский, пользуется заслуженным уважением жителей Львова. Высокий, статный, обладающий звучным голосом, он привык укреплять дух жителей города. Служил он в храме на Высокой улице. Когда Александра подумала об отце, на сердце у нее потеплело. Отец Гавриил был священником и человеком ученым, но не чурался и мирских радостей: был способен перепить соседей гораздо моложе себя и обыграть в нарды даже своего друга, фермера Кулида. И за это соседи уважали его еще больше. Жена священника, Анна, умерла шестнадцать лет назад, дав жизнь Александре. Александра утешала себя тем, что отец не одинок, у него есть его любимый город, есть дочь. И Анна для него еще жива — он видел покойную жену в растущей Александре и любовался ею, когда она, тихо напевая, занималась домашними делами.

Александра была для отца всем на свете — как, впрочем, и он для нее.

Через несколько минут, выпив ромашковый настой, Александра встала, прислонясь к стене. Наклонившись к спящему Дариушу, она погладила его по голове и с трудом зашагала к тяжелой деревянной двери казармы. Чем ближе она подходила, тем яснее слышала шум снаружи.

Александра потянула ручку. Она оказалась совершенно не готова к сцене, представшей ее глазам.

Во дворе царил настоящий хаос. Несколько сотен горожан облепили внутренние стены крепости. Скот согнали в загон у западной стены, но несколько коз, свиней и собак отбились и бегали среди людей. Плакали дети. Их матерям никак не удавалось успокоить малышей. Почти все мужчины и мальчики постарше стояли по периметру стен, на крыше казармы над головой Александры, или охраняли главные ворота Высокого замка. Над ними клубился черный дым, поднимавшийся снизу, из Нижнего города.

Александра поняла: впустив их с Дариушем, мужчины тут же наглухо закрыли огромные ворота. Затем к ним подогнали две тяжело груженные подводы. Они подпирали крестообразные раскосы. Александра надеялась, что ворота, простоявшие девяносто лет, выдержат натиск незваных гостей. Ее передернуло, когда она увидела труп спасшей их с Дариушем белой кобылы; его тоже подтащили к воротам, используя как укрепление.

В самом центре она заметила знакомую гриву рыжих волос. Отец стоял на деревянной клети, громко раздавал приказы и благословлял защитников Высокого замка. Одних он отправлял к внешним стенам, других — в погреба, пополнить запасы провизии, успевая приказать соседу помириться с женой. При этом он крутил ухо какого-то молодого парня — похоже, отец застал его за каким-то неблаговидным поступком.

Обернувшись, отец Гавриил увидел Александру, и выражение его лица сразу смягчилось. Дав хулигану подзатыльник и для верности еще пнув его пониже спины, он соскочил с клети и, широко улыбаясь, зашагал к дочери. Крепко, по-медвежьи, он обнял ее. Его огромный непромокаемый плащ целиком накрыл ее, и она, зарывшись в складки плаща, вдруг почувствовала себя в безопасности. Она глубоко вдохнула застарелый запах отцовского табака.

— Я уж испугался, что потерял тебя, милая.

Александра еще крепче прижалась к отцу; ей казалось, что рядом с ним к ней возвращаются силы.

Отец Гавриил легко подхватил дочь на руки и, укрыв полой плаща, понес назад, в казарму.

— Здесь тебе не место, родная. И потом, нам пора позаботиться о твоем спасителе.

Услышав последние слова, Александра вспыхнула. Неужели отец все понял?

Когда рослая фигура священника закрыла собой дверной проем, тетушка Барановская неодобрительно покачала головой и сказала:

— Неужели не наигрался? Ты нужен здесь; здесь требуется настоящая работа.

— Помолчи, женщина, — ответил отец Гавриил, укладывая Александру на сено и лукаво подмигивая ей.

Александра улыбнулась. Она знала, что отец искренне привязан к их соседке.

— Я дала парню ромашково-укропный настой, и сейчас он крепко спит. Передаю его в твои руки, — продолжала Барановская.

Отец Гавриил внимательно осмотрел спящего юношу, но, прежде чем взять щипцы у тетушки Барановской, он склонился над Дариушем и пальцем отогнул ему веко. Затем, покосившись на Барановскую, выудил из глубокого кармана флягу с крепкой наливкой, которую получил от своего друга, фермера Кулида.

— Чтобы уж наверняка…

Он осторожно приоткрыл Дариушу рот, обнажив белые зубы, и наклонил флягу. Наливка потекла парню в рот. Когда крепкая жидкость обожгла Дариушу язык и нёбо, он закашлялся, но не проснулся.

Тетушка Барановская передала отцу Гавриилу щипцы, а сама села на пол. Одной рукой она придерживала Дариуша за плечо, а другой обняла священника за ноги.

Отец снова лукаво подмигнул Александре и одними губами произнес:

— Отвернись!

Александра послушалась отца, но ей показалось, что кончик стрелы торчит из ее груди и из ее груди его извлекают щипцами. Она ощутила острую боль, когда отец рывком извлек стрелу из раны. Дариуш гортанно вскрикнул и тихо заплакал во сне. И на глазах у Александры тоже выступили слезы.

Повернувшись, Александра увидела, как Барановская накладывает Дариушу повязку. Александра прижалась к отцовскому боку и, держась за него и за Дариуша, снова погрузилась в глубокий тяжелый сон.

Глава 3

Дариуш и Александра стояли у внешней стены Высокого замка. Прислонившись к стволу старого корявого дерева, которое каким-то образом проросло сквозь каменную кладку, они смотрели вниз, в центр города.

Прошло несколько дней с тех пор, как татары оставили город, но многие дома еще дымились; кое-где даже горел огонь. Когда-то высокие и прочные здания в центре Львова превратились в груды развалин. И все же Александра не сомневалась: Львов оправится и снова будет процветать. Отец часто рассказывал ей историю их родного города. Земли в долине издавна привлекали к себе людей. Львов стал важным торговым центром; здесь уже не один десяток лет пересекаются пути караванов с Востока и Запада. Он выживет.

Высоко над ними, в мутно-черной дымке, которая до сих пор затеняла небо, она увидела несколько кружащих журавлей. Скоро они заново отстроят гнезда на крышах домов!

Александра повернулась к Дариушу; тот продолжал внимательно смотреть вниз, ища любые признаки того, что незваные гости где-то затаились. Она вспомнила, как дотрагивалась до его щеки; как его губы касались ее губ в минуту нежности.

— Пойду-ка я помогать, не то тетушка Барановская меня осудит, — сказала она наконец.

Губы Дариуша приоткрылись, как будто он хотел что-то сказать, но вдруг застеснялся. Затем, наматывая на палец прядь ее волос, он робко спросил:

— Александра, ты сядешь сегодня за ужином рядом со мной?

— Я буду сидеть рядом с тобой и сегодня, и каждый день, — шепнула она в ответ.