Читать книгу "Убийственная красота - Фридрих Незнанский"

— Фу, прекратите! — вскричал седовласый красавец. — Вон жена Бояринова разгуливает с какой-то барышней и не дергается. А вы-то что всполошились?

Блондинка лишь улыбнулась краешком рта.

— Рита, ты мне прекрати Мону Лизу строить. А то изнасилую тебя прямо здесь, с особым цинизмом.

— А я? — вскричала яркая брюнетка. — Сначала меня, я все-таки законная жена!

Все расхохотались.

— Ребята, а бычок-то зажарился! Чуете? — возопил толстый Венечка. — Я сейчас половину съем, не меньше! А если кто попробует отнять…

— Мы его к Медведеву, на перевоспитание…

Веселье набирало обороты.

— Так вот, душа моя Верочка, это будет очень странный фильм. Сны, сны и сны. Переход из одного в другой, фантазии, которые подсовывает нам подсознание и которые воплощаются в этих снах яркими, красочными картинами, безумными переживаниями. Вам ведь доводилось испытывать в снах животный ужас от преследования жутких злодеев, которых творит причудливая ткань сновидения из знакомых в жизни лиц: управдома, врача-стоматолога и прочих. Доводилось?

Бояринов остановился под фонарем, рассеивающим тьму мягким матовым сиянием, посмотрел глубоким, завораживающим взглядом на стройную женщину, кутающуюся в шаль. Длинные русые волосы струились поверх шали.

— Доводилось, — глубоким, удивительного тембра голосом ответила женщина.

— Они преследуют вас, загоняют в угол, в их руках орудия пыток, вы кричите от ужаса… И просыпаетесь. Ваше сердце бешено колотится, но вы вздыхаете с облегчением: вы дома, в безопасности, рядом мирно посапывает любимый муж… Но в нашем фильме, просыпаясь, вы будете попадать в другой сон, где воплощаются в жизнь самые смелые эротические фантазии, в которых вы никогда не признались бы себе наяву. Вас обнимает не муж, но совсем другой мужчина, и вы, к собственному удивлению, не испытываете стыда, а лишь желание, неукротимое желание… И с безрассудством отдаетесь ему.

— Нечто подобное было…

— Не затрудняйте себя перечислением. Я не хуже вас знаю мировой кинематограф.

— Извините, — смутилась женщина.

— Прощаю, — улыбнулся Бояринов. — Нет ничего нового под солнцем, дорогая Вера. И все ново. Любовь — вечная тема искусства. Но каждый рассказывает одну и ту же историю по-своему. Своими чувствами и словами. Своими героями. Выбором актеров, наконец.

— Я, признаться, удивлена вашим выбором, Антон. В сценарии масса эротических сцен, обнаженка… А у нас простаивает столько молоденьких актрис…

— Верочка, вы кокетничаете. В фильме будут и молоденькие актрисы, если вы внимательно читали сценарий, вы должны были это заметить. Но главные герои — это люди зрелые. Это фильм о благополучной семейной паре, о счастливой паре, но… Жизнь так устроена, что счастье не может длиться вечно, понимаете? Благополучие создает ощущение пресыщенности, скуки. Помните, у Бродского:

…Так долго вместе прожили мы с ней,

что сделали из собственных теней

мы дверь себе — работаешь ли, спишь ли, —

но створки не распахивались врозь,

и мы прошли их, видимо, насквозь,

и черным ходом в будущее вышли.

Вот о чем этот фильм! Понимаете?

Он взял ее руку в свою, пристально глядя на женщину влюбленными? да, влюбленными глазами!

— Понимаю. — Вера почувствовала, что некий ток пробежал через их ладони, и не смогла убрать руки.

— А что до обнаженки, то вам бояться нечего. У вас прекрасная фигура. И вы чрезвычайно сексуальны. А голос? Один только ваш голос может свести с ума любого. Сексуальность — это ведь понятие вневозрастное. Она или есть, или ее нет. Помните наших знаменитых старух? Не нынешних, которые перекраивают себе физиономии и думают, что нелепая, застывшая маска может вернуть им молодость. Нет, я о тех, прежних старухах, которые не делали никаких операций, которые несли свою старость с гордо поднятой головой и были… сексуальны! Да! А вы еще совсем молодая женщина. Да-да. Не заставляйте меня говорить банальности вроде: женщине столько лет, на сколько она выглядит.

Вера усмехнулась.

— И потом… Зритель знает вас с вашего детства. Сколько вам было, когда вы впервые оказались перед камерой?

— Двенадцать.

— С тех пор вы — героиня романтических, патриотических лент. И ваше появление в эротическом кино — это будет фурор! Признаюсь, именно на вас я делаю главную ставку. На вас, а не на Олега. Он — фон. Но, конечно, не должен об этом знать, понимаете?

Режиссер заговорщически подмигнул, Вера рассмеялась, кивнула.

— Мы все сделаем очень красиво. Катышев оператор от Бога. Ему ничего не нужно объяснять. Все будет размыто, как во сне. Лишь контуры, очертания фигур. Запрокинутое лицо, струящиеся волосы… И главным действующим лицом во всех эротических сценах будет ваш удивительный голос.

Он говорил эти слова, и его собственный голос, обычно высокий и неприятный, звучал неожиданно глубоко. Он обволакивал, этот голос, проникал насквозь. Вера чувствовала, что наполняется, пропитывается его ощущениями, его замыслами и… И ей хочется сделать все, что он от нее потребует.

— Хорошо, я попробую все это сыграть, — улыбнулась она.

— Сыграть? Нет, дорогая. Мы проживем этот фильм. Проживем его все вместе. Ваш талант, талант вашего мужа и мои скромные способности — все это будет положено на алтарь искусства. По рукам?

— По рукам, — эхом откликнулась Горбовская.

Он поднял ее руку, прижал к губам. Она почувствовала на своей коже прикосновение мягких, полных губ. И замерла, как сомнамбула. Мгновение длилось бесконечно долго. Вера не слышала шагов по асфальтовой дорожке и вздрогнула, лишь когда в очерченном фонарем круге света возник муж, Олег Золотарев.

— Вот вы где! — излишне беспечно воскликнул Олег.

Вера инстинктивно попыталась выдернуть руку. Не тут-то было. Бояринов держал ее еще какие-то доли мгновения, внутренне упиваясь напряженным взглядом Олега, прикованным к их соединенным рукам. Лишь тогда, когда счел нужным, он отпустил женщину и повернулся к Золотареву.

— В чем дело, Олег? — холодно спросил мэтр. — Мы работаем!

— Да как-то долго… Я…

— Что значит — долго? Это кто решает, сколько нужно, вы или я?

— Вы, конечно. Просто там поедают теленка, скоро от него ничего не останется. Вот я и пришел за вами, — словно школьник перед учителем, оправдывался Олег.

— При чем здесь теленок? — поморщился Бояринов. Затем вздохнул и улыбнулся. — Впрочем, почему бы действительно не отведать теленка?

Он обнял Веру за плечи, подвел ее к мужу, другой рукой обнял Олега и повел их по дорожке к особнячку, откуда едва доносились джазовая мелодия и людские голоса.

— Дорогие мои! — торжественно произнес Бояринов. — Дорогие мои! От вас зависит будущий фильм. И вы знаете, вернее, должны знать, хоть мы никогда и не работали вместе, что для меня основополагающим является репетиционный процесс. Актеры должны выйти на съемочную площадку абсолютно подготовленными, внутренне пропитанными идеей фильма, как губка водой. А для этого я должен работать с каждым из вас. Придет и ваш черед, Олег. И с вами мы также будем проводить вместе дни и вечера. Я должен зарядить вас обоих. На съемки отведено всего три недели. У нас не будет времени на бесконечные дубли, понимаете?..