Читать книгу "Телохранитель - Леена Лехтолайнен"

Выпив воды, я приняла пару таблеток от головной боли, и постепенно в мозгах начало проясняться. Меня не били, это понятно. На всякий случай я разделась и внимательно осмотрела себя перед зеркалом. На коленях пара царапин, словно я падала, но ладони целы. Никаких синяков на внутренней стороне бедер не нашлось, значит, изнасилования тоже не было. Стоя под душем, я пыталась вспомнить, сколько выпила: рюмка водки под блины, два бокала крепкого литовского пива и еще бутылка в баре. Если бы в литовском пиве была отрава, она подействовала бы гораздо быстрее. А поданную в баре бутылку я осмотрела, как мамаша младенца. Но в тот момент, когда Анита появилась на улице, я отвлеклась, и один из тех парней вполне мог капнуть чего-нибудь в мое пиво. Выругавшись, я завернулась в небольшое тонкое полотенце, едва прикрывающее бедра, и вышла из душа. Задвинула занавески и набрала номер мобильного телефона Аниты. Она не ответила.

Я мучительно пыталась вспомнить, состоялась ли наша с ней встреча возле бара. Договорились ли мы? И как я потом добралась до номера? Бесполезно, полный провал в памяти. Я позвонила ей в гостиницу, и снова никто не ответил. Удалось лишь выяснить у портье, что госпожа Нуутинен действительно иногда у них останавливается. Надо же, какая ценная информация!

Как же мне выяснить, что с Анитой? Может, Майя Петрова, ее здешний адвокат, что-нибудь знает. Или Шабалин? Я не нашла в записной книжке телефона адвоката, а номер водителя был постоянно занят. От бесконечных телефонных гудков у меня снова разболелась голова, пришлось прилечь. Накрывшись гостиничным покрывалом, я повернулась на бок, ноги коснулись чего-то мягкого и прохладного. Я взглянула и не поверила глазам — на кровати лежал шелковый платок золотистого цвета, от Гуччи. Это был любимый платок Аниты, она часто его носила с одеждой нейтральных тонов. Как он ко мне попал?

Я занервничала, в голове побежали мысли одна страшнее другой. Даже если бы мы с Анитой расстались друзьями, она ни за что не подарила бы мне свой любимый платок! Я взяла пистолет: следов пороховой гари нет, количество зарядов в обойме прежнее, значит, из него в последнее время не стреляли. Но почему в памяти застрял звук выстрела? Где это было, когда?

Внезапно захотелось на воздух. До отправления поезда оставалось еще много времени, к тому же я ужасно проголодалась. Достав из рюкзака шоколадный батончик, я принялась тщательно его жевать, прислушиваясь к своему организму: не станет ли снова плохо? Поев, еще раз приняла душ и оделась. Платок Аниты я сунула на дно рюкзака, под запасную обойму, однако сам «глок» устроила под мышку. Расплатилась за номер, получив наконец обратно свой паспорт, который при заселении у меня забрали в качестве залога. Затем спустилась в метро и отправилась на вокзал за билетом. По дороге я постоянно пыталась дозвониться до Аниты или Шабалина, но бесполезно. У водителя частые гудки, означавшие «занято», сменились длинными — никто не брал трубку.

Перспектива передвигаться по городу с чемоданом совершенно не радовала, сдавать вещи в камеру хранения тоже не хотелось, поэтому я решила поесть в привокзальном ресторане. Подкрепившись вкусным наваристым борщом и запив обед минералкой, снова попыталась восстановить события вчерашнего дня, но память по-прежнему отказывала. Что же случилось, когда я вышла из бара на улицу? Может, Анита случайно выронила платок, а я подобрала? Вчерашние события стерлись подчистую: даже под гипнозом не вспомню. Но все же у меня было чувство, что я не делала ничего особенного: просто вернулась в гостиницу и отключилась.

Я надеялась, что так и было. Как доберусь до Интернета, надо будет проверить, расплатилась я за такси банковской карточкой или наличными.

Борщ несколько поднял мое настроение, но ненадолго. В очередной раз набрав номер Аниты, я услышала в трубке незнакомый мужской голос. Как ее телефон попал в чужие руки? Особенно я расстроилась, поняв, что этот незнакомец теперь знает и мой номер. Черт побери! Похоже, вчерашние мужики в баре все-таки были людьми Паскевича, наверное даже бармен. Кто-то легко разрушил систему безопасности, которую я так тщательно выстроила вокруг Аниты. И то, что они меня и пальцем не тронули, даже не ограбили для отвода глаз, делало ситуацию еще более тревожной.

Наконец подали поезд; отыскав свое купе, я уселась и стала рассматривать привокзальный пейзаж. Я так устала, что не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы моим попутчиком оказался жуткий бандит из Киргизии. Уж одну ночь я как-нибудь продержусь, в конце концов у меня с собой пистолет. Анита никогда не ездила российскими поездами, ей становилось плохо от одной мысли, что придется посещать общий для всех туалет. Я как-то намекнула, что в самолете туалеты тоже далеко не индивидуальные, но она возразила, немного подумав, что в туалет бизнес-класса пускают не всех подряд!

Проводник попросил провожающих выйти из вагона, раздался гудок, и поезд тронулся. Я прикрыла глаза: сейчас придут проверять билеты. Следующая остановка в Питере, до этого я буду в купе одна. Попыталась задремать, но, несмотря на усталость от прошлой ночи, сон не шел. А когда на несколько минут все же удалось отключиться, меня разбудил звук выстрела. Во сне он раздался или наяву, я так и не поняла. Потом меня растолкали пограничники и таможенники, но во время проверок я так и пребывала в полудреме.

Поезд прибыл в Хельсинки утром. Выйдя с вокзала, я села на трамвай и отправилась к себе домой, в Кяпюля. В комнатке стояла лишь узкая кровать, стол и табуретка, все покрытое толстым слоем пыли. Я делила квартиру с девушками-студентками лет на десять моложе меня. Им было со мной удобно: я аккуратно платила свою треть аренды, а появлялась крайне редко. Я сказала им, что занимаюсь охранной деятельностью, и пару раз намекнула, что мне частенько приходится сопровождать ценный груз за границу. К счастью, соседки и понятия не имели, какой угрозе они подвергают свою жизнь, обитая со мной под одной крышей. Зато меня вполне устраивало иметь официальный адрес, который значился во всех справочниках, помимо домика в Дегербю, где я проводила большую часть свободного времени. За домик я платила полуофициально, так что вычислить мою связь с Дегербю было практически невозможно.

У меня уже давно было ощущение, что за мной следят. В числе обманутых моей хозяйкой могут быть как продавцы, так и покупатели, то есть все участники сделок, которые она проворачивала. Для «новых русских» коттедж в Финляндии на берегу озера среди нетронутой природы был символом высокого положения в обществе. Чтобы чувствовать себя в полной безопасности, они мгновенно окружали свои участки глухими заборами, протягивали колючую проволоку даже по воде. Я с ужасом смотрела на эти поселения, которые со временем все больше и больше становились похожими на гетто. Меня в этот чертов райский уголок было не заманить никакими калачами.

Я оглядела комнату в поисках чего-нибудь съестного. К счастью, в кухне на столе завалялся пакетик чипсов, и я с удовольствием подкрепилась ими, дожидаясь, пока постирается белье. Грязного накопилось не много: несколько рубашек, трусы, носки. За пару дней до расставания с Анитой я сдала всю свою одежду в прачечную гостиницы и еще не успела ничего надеть.

Сунув последний ломтик чипсов в рот, я посмотрела в окно. На обочине стоял джип с затемненными окнами и русскими номерами.