Читать книгу "Невеста без фаты - Джиллиан Хантер"

Однажды Кит утратил бдительность. Стремясь поразить своих новоиспеченных зрителей собственным мастерством, он так увлекся, что потерял счет времени. Когда гувернантка Вайолет позвала свою подопечную в дом, Кит обнаружил, что сумерки уже наступили, а он собрал с поля всего несколько камней.

Теперь его точно не пустят к туннелю, и он навсегда утратит привилегию пользоваться подземным ходом. А он бы этого не хотел. Не хотел еще и потому, что из-за этого мог потерять общество Вайолет. А он очень дорожил их дружбой.

Сейчас же, чтобы не опоздать во «дворец», ему придется возвращаться лесом. И хорошо бы успеть вернуться до ужина. Хотя ужин — слишком громко сказано. Все, на что он мог рассчитывать, это всего-то на миску отвратительного пойла. Если его отсутствие обнаружат, порки не избежать. И пороть его будут до тех пор, пока вся рубашка не пропитается кровью.

Пробираясь ко «дворцу» по лесу, Кит понял, что за деревьями кто-то есть. Впереди он услышал шепот и замедлил шаги. Нужно спрятаться. И лучше всего в ветвях раскидистого дуба. Оттуда его никто не снимет.

Забравшись на дуб, Кит стал ждать. Вот черт. Он насчитал троих незнакомцев в густом подлеске. Причем, как он понял, охотились не на него.

На тропинку вышел джентльмен средних лет в коротком плаще с тростью под мышкой. Судя по всему, джентльмен наслаждался неспешной прогулкой и понятия не имел о том, что в засаде его поджидают трое. Кит мог бы предупредить, но кто знает, не донесет ли потом этот джентльмен на него надзирателям.

Ему ничего не оставалось, кроме как, скрестив пальцы, наблюдать, как разбойники будут обчищать карманы джентльмена от всего того, что он по глупости прихватил с собой в лес.

«Это не твое дело», — сказал себе Кит.

Трое вышли из укрытия, производя при этом не меньше шума, чем стая диких вепрей. Один ударил джентльмена в живот, другой напал на него со спины. Третий, у которого был мясницкий нож, ударил его по коленям.

«Живого его не оставят», — подумал Кит.

— Эй, свиньи! — крикнул Кит раньше, чем успел осознать глупость своего порыва, и полез в карман за камнями.

Он бросал камни резко и метко. Трое разбойников оказались очень удобными мишенями, когда подняли головы, чтобы разглядеть, где он прячется. Так же поступил и джентльмен, которого собирались ограбить. Но при более пристальном рассмотрении он оказался совсем не таким беспечным и беспомощным, как решил Кит вначале.

Взгляд его словно пригвоздил Кита к месту. Он смотрел на него так, словно узнал. Конечно, сейчас было уже слишком поздно отступать. Придется влезть в драку. Но лучше уж пострадать так, чем позволить, чтобы тебя публично выпороли во дворе работного дома.

Кит встал во весь рост, балансируя на ветке, и приготовился к прыжку. Не успел он спрыгнуть на землю, как заметил серебряную вспышку — это трость джентльмена превратилась в шпагу очень грозного вида.

В сгущающихся сумерках мелькнул клинок, и рука первого грабителя окрасилась в алый цвет. Не прошло и минуты, как разбойники бросились наутек.

— Жалкие трусы! — весело воскликнул Кит. — Дилетанты.

— Верно, — согласился джентльмен.

Чувствуя, как по спине бегут мурашки от страха, Кит все же обернулся, чтобы посмотреть на джентльмена.

— У болванов не было ни шанса. Хорошая работа, мистер.

— Я видел тебя на кладбище, — медленно проговорил джентльмен. — Ты не боишься, что тебя поймают?

Кит покачал головой.

— Как вас зовут? — спросил он.

Словно это имело значение. Словно имело значение хоть что-то, за исключением того, что по милости этого человека он потеряет единственных друзей, которые хоть как-то скрашивают его жалкую жизнь.

— Я капитан…

Не желая слышать больше ни слова, Кит побежал.

* * *

Вайолет чувствовала себя неблагодарной. Сегодня был день ее рождения. Она вошла в гостиную после завтрака и увидела долгожданного учителя танцев.

Дядя откашлялся и сказал:

— Это наш тебе подарок, Вайолет.

— Спасибо, — поблагодарила она и устремила взгляд на окно. Она заметила Элдберта, неуклюже прятавшегося за кустами роз: он делал ей знаки, чтобы она вышла.

— Вайолет, — смущенно начала ее тетя, — ты говорила дяде, что хотела бы брать уроки танцев.

— Я знаю, но… но почему обязательно сегодня, тетя Франческа?

— А почему нет? Ты плохо себя чувствуешь?

— Да, немного.

— Тогда немедленно иди в свою комнату. Не расстраивай маэстро, который проделал такой долгий путь, чтобы тебя порадовать. Доктор Томкинсон сказал в церкви, что…

Вайолет бросилась к двери, пока тетя не передумала. Вайолет любила танцевать. Она действительно мечтала об этих уроках, но сейчас ей было не до того. Она чувствовала себя слишком несчастной, чтобы думать о том, как правильно выполнять танцевальные па.

Кит не появлялся на кладбище вот уже три недели. Она высматривала его в окно каждое утро и каждый вечер, как тогда, когда еще не была до конца уверена в том, что он есть на самом деле. Элдберт каждый день обходил кладбище и даже подходил к кромке леса с подзорной трубой отца, чтобы рассмотреть двор работного дома.

— Ты его видел? — вновь и вновь спрашивала у него Вайолет. Она не могла удержаться от того, чтобы не задать ему этот вопрос и сейчас, хотя знала, что Элдберт сказал бы ей, если бы его увидел.

— Во дворе было слишком много людей, — ответил Элдберт. — Целая вереница экипажей у ворот. Словно там принимают гостей.

Эмброуз презрительно фыркнул.

— Что ты несешь, Элди? Кому захочется гостить в тюрьме?

— Тюрьма? — в ужасе сказала Вайолет. — Я думала, это…

— Ты думала, это дворец? — Эмброуз смотрел на нее с грустной снисходительностью, точно на слабоумную. — Неужели, по-твоему, работный дом должен походить на дворец? Ты еще скажи, что Кит убедил тебя, будто у него каникулы, и поэтому он разгуливает по кладбищу. Он прирожденный врун и хвастун к тому же.

— Он никогда не хвастался, — заметила Вайолет. — И никогда не рассказывал о том, где живет.

Элдберт посмотрел на Эмброуза так, словно хотел предупредить его взглядом, чтобы тот замолчал.

Эмброуз проигнорировал предупреждение:

— Кто, по твоему мнению, попадает в сиротский приют?

— Ну, сироты, конечно. Несчастные дети, такие, как я, потерявшие родителей.

— Случайные дети, — возразил Эмброуз, сложив на груди руки, словно довольный джинн. — Дети преступников, бастарды, сироты. В общем, всякий сброд.

Щеки Элдберта вспыхнули нездоровым румянцем.

— Я тоже сирота. И я, по-твоему, всякий сброд?