Читать книгу "Мифы воды. От кракена и «Летучего голландца» до реки Стикс и Атлантиды - Наталья Георгиевна Осояну"

контексте мифа о Ныряльщике за землей также надо упомянуть апокрифическое сказание «О Тивериадском море» (под этим названием подразумевается первозданная водная стихия), чьи наиболее ранние рукописные копии датируются концом XVII века. Апокриф существует в двух редакциях, которые отличаются друг от друга порядком эпизодов и деталями, но по смыслу говорят об одном и том же; происхождение апокрифа вызывает споры — оно может быть как болгарским, так и русским. В повествовании речь идет об истории и устройстве мира; при этом более старая редакция начинается непосредственно со встречи Господа, который сошел по воздуху на море Тивериадское, и «гоголя пловуща» (нырка), то есть Сатаны.

И рече Господь Сотанаилу, аки не ведая его:

— Кто еси?

И рече Сотанаил:

— Аз есми Бог.

— А меня како наречеши?

И отвеща Сотанаил:

— А ты Богъ Богом и Господь господствующем.

Далее Господь повелевает Сатане принести со дна моря Тивериадского землю и кремень (в более старой редакции — и песок). Земля с песком нужны для сотворения суши, а кремень — девяти ангельских чинов и одного демонического. Апокриф повествует о свержении Сатаны, о превращении его воинства в бесов, леших, водяных, домовых и так далее.

По мнению некоторых исследователей фольклора, история о Ноевом ковчеге — модифицированный миф о Ныряльщике за землей. И действительно, говоря о сходных чертах, а не о различиях, мы можем сразу выделить общие мотивы: Ной, выступающий в роли Создателя, посылает на поиски земли птицу:

По прошествии сорока дней Ной открыл сделанное им окно ковчега и выпустил ворона, который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды.

Потом выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли, но голубь не нашел места покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег, ибо вода была еще на поверхности всей земли; и он простер руку свою, и взял его, и принял к себе в ковчег.

И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя из ковчега.

Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли.

Он помедлил еще семь дней других и выпустил голубя; и он уже не возвратился к нему.

Бытие, 8:6–12

Описанное действительно совпадает со схемой действий Создателя и Ныряльщика, но, поскольку миф о Ноевом ковчеге — это все-таки миф о Потопе, мы к нему вернемся в третьей главе. И все же, упомянув о «схеме», уместно еще раз отметить интересное различие между версиями мифов, продемонстрированное с помощью ранее приведенных примеров: в одном случае мы сталкиваемся с Создателем и Ныряльщиком, в другом — с двумя Создателями, светлым и темным. Как отмечает Алан Дандес, «конкретно в случае дуализма, связанного с Ныряльщиком за землей, один элемент имеет дело с грязью, а другой — создает из нее красоту и нечто ценное».

ТРИДЦАТЬ ТРИ КИТА

В упомянутом ранее апокрифе «О Тивериадском море» (точнее, в одном из его вариантов, который был обнаружен русским филологом-славистом Виктором Григоровичем в Чебоксарах) есть такие строчки: «И рече Господь: “Будите тридесят три кита на море Тивириадском, на водах, и буди на тех китех земля”. И разсея Господь землю на них: “Буди земля толста, широка и пространна, и прорасте древеса, и травы, и цветы, горы, и холмы, и источники, и езера, и реки”. И сотвори Господь от земли звереи, и скоты, и рыбы в водах, и птасисицы, летящия по воздуху. И сотвори день, и нощ, и гады, пресмыкающяся по земли. А китом тем повеле пищу Господь ангелом от рая приносити. На них же утверждена земля и не подвизается ни в которую сторону».

Идея о том, что [плоская] Земля держится на трех китах, давно превратилась в фигуру речи, и мы теперь, будь то всерьез или с иронией, возлагаем на спины этих морских млекопитающих самые разные дела, как правило сложные и масштабные. Если говорить о вариациях популярной аллегории, то вспоминаются три (или четыре) слона и черепаха — в том числе Великий А’Туин из произведений Терри Пратчетта. Любители японской культуры вспомнят, конечно, Онамадзу — гигантского сома, который живет под Японскими островами и время от времени вызывает землетрясения. Но тема этим отнюдь не исчерпывается! Дело даже не в количестве китов — число «тридцать три» внушает уважение, но у одного из малых народов китайской провинции Юньнань есть миф, где рыб сорок четыре, — а в разнообразии опор и в том, откуда вообще взялась эта конструкция космических масштабов.

Прежде всего, как отмечает Ю. Е. Берёзкин, мотив рыбы (а также быка, черепахи и дракона) как опоры Земли встречается не во всех культурах, его не назовешь универсальным: например, у древних греков Атлант держит на своих плечах небо, а не земную твердь; великан Упеллури из хурритской мифологии держит и то и другое. Иногда интересующая нас рыба — кит, пусть не в прямом смысле, а в значении «нечто огромное» (например, бурятская царь-рыба Абарга загаhан, калмыцкая — Аварга загси, или какое-то другое хтоническое чудовище); иногда она абстрактная; но бывает и так, что разновидность указана вполне конкретным образом: щука, сом, форель, ерш. Рыба может быть одна, расположенная прямо или держащая свой хвост во рту; либо их несколько — две (в том числе крест-накрест), три, четыре (по одной на каждую сторону света) и больше. С поведением рыб связаны землетрясения: таковые происходят, когда рыбы бьют хвостом, переворачиваются, меняются местами, вертят головой «от усталости». Иногда на спине рыбы стоит бык (вол, буйвол, олень, конь, лось), который, впрочем, в некоторых мифах справляется с задачей сам или вместе с другими быками. Варианты со слонами, драконами и так далее не будем рассматривать (но их значительно меньше, чем рыб и быков).

Отметим: если рыба-миродержец и причиняет вред (посредством землетрясений), то она делает это непреднамеренно и в целом не испытывает враждебности к людям, чего не скажешь о водных чудищах вроде левиафана или кракена, о которых пойдет речь в шестой главе.

Глава 2. ВОДНЫЙ СИМВОЛИЗМ

ВОДА ЖИВАЯ И МЕРТВАЯ

Итак, вода — это одна из важнейших стихий мироздания, объясняющая на языке символов, каким образом возникла известная нам вселенная. Но мифологическое значение воды не исчерпывается ее космогонической ролью: она не только помогла миру родиться (как вариант — сама же его и породила), но еще и обусловила многие из привычных нам феноменов, опять-таки в символическом контексте.

Начнем с того, что вода теснейшим образом связана с плодородием. Это кажется вполне логичным, однако стоит учесть одну любопытную тонкость: в таком качестве вода может олицетворять как женское, так и мужское начало. С точки зрения женского начала символическое значение воды сближается со значением земли, и это тоже выглядит вполне закономерным явлением, ведь в том, что касается природного плодородия, вода во многом катализатор, а не среда; эта последняя роль отведена земле, из которой все произрастает и благодаря которой и зверь, и человек находит пропитание. Но кроме «земной» воды, есть и «небесная» — в ней и заключено ранее упомянутое мужское начало. Таким образом, интересующая нас стихия заключает в себе, по выражению Мирчи Элиаде, «бинарную оппозицию», два противопоставленных друг другу качества.

В известном труде «Мефистофель и андрогин» Мирча Элиаде как раз изучает феномен андрогинности в мифологии и демонстрирует, что чем древнее бог или богиня, тем больше вероятность, что в своей изначальной форме он или она были бесполым / двуполым существом, как иранское божество Зурван, или имели признаки противоположного пола, как женоподобный Дионис. В более поздних мифологических итерациях андрогинов иногда заменяли парой разнополых близнецов. Ну и в конце концов, на римских памятниках осталась загадочная фраза Si deus si dea («Или бог, или богиня»), которую можно истолковать