Читать книгу "Кукла из вечной тьмы - Артур Гедеон"

рецидивистов, так что ему стоило проследить тысячью глаз за распутницей дочкой, решившей провести ночь вне дома? Короче, всей компании пригрозили пришить распространение наркотиков и повесить на них беспощадные сроки, а ее молодому человеку, очень привлекательному и сексуальному, папа лично пообещал сделать оскорбительную медицинскую операцию. С тех пор в той компании, где она уже почувствовала себя своей, были ей не рады. «Папу-ботаника» ей бы уже никто и никогда не простил. Приходилось выбирать: выходить замуж или бежать в другую страну на ПМЖ.

И Лиза Сорокина выбрала. Она поступила в юридический институт, чтобы стать следователем. Фамилия сыграла свою положительную роль. Да и потом – отличница, спортсменка, хороший стрелок. Папа не раз брал ее с собой в тир. Говорил, пригодится. И вот – пригодилось. Лиза так и сказала отцу: «Я решила идти по фамильным стопам – буду стражем правопорядка». И отец неожиданно согласился. И даже обрадовался. Первый раз в жизни они нашли общий язык.

Елизавета Михайловна Сорокина отучилась в юридическом на выбранном факультете, вышла бравым лейтенантом, папа тотчас хотел взять ее к себе под бронзовое крыло. Но дочка сказала: «Нет, я пойду к дяде Коле». Это был младший брат отца – полковник, начальник уголовной полиции. Конечно, отцу не хотелось отдавать ее на «черную работу», он настаивал на прокурорской карьере, но девушка предупредила: «Все, я так решила. Иначе выйду замуж за рок-музыканта и уеду в Голландию». Пришлось смириться. Дядя предложил ей работу в офисе, но и он получил отказ. «Только в поле, – сказала девушка. – Или Голландия. Выбирай с моим папой, дядя Коля. Я не шучу». Братья выбрали: пусть работает в поле, но под самым лучшим присмотром. Полковник отдал племянницу в надежные руки – старому товарищу, ветерану МВД, в его опергруппу, а тот препоручил юного следователя опытному майору Федору Ивановичу Фомкину, который раскрыл немало дел и слыл докой в криминалистике. Федор Иванович, серьезный мужчина средних лет, поначалу воспротивился, мол, да вы с ума сошли, Семен Семенович, не хочу я пасти дочку главного прокурора области, да к тому же племянницу полковника Сорокина, нашего людоеда, за что мне такое наказание? Но Семен Семенович ответствовал: «Не обсуждается», – и был таков. Майор Фомкин загрустил, но деваться было некуда: сказали – надо выполнять. Впрочем, когда он познакомился с норовистой красоткой, а та умела и улыбнуться, и пошутить, и в тире всех перестреляла, то бишь обставила, и мужчин, и дам, показав себя настоящим снайпером, и торт принесла огромный, когда в первый день вышла на работу, и шампанского заказала, и коньяка, и вискаря, между прочим, как-то все наладилось. Не было в ней ни чванства, чего боялся Фомкин, ни показухи, а только желание работать и постигать детективную науку. Да и глаз она радовала, если честно. Они быстро нашли нарочито панибратский язык и общались как старые добрые знакомые, но выдерживая субординацию.

В тот зимний день Федор Иванович открыл дверь в скромный, с окошком на заснеженный дворик, кабинет подчиненной и бодро сказал:

– Сорокина, едем на задание. Дело, о котором ты мечтала всю жизнь. Пальчики оближешь.

– Не томите уже, товарищ майор.

– Ну ладно, двойное убийство. С отягчающими.

– Класс! – вырвалось у девушки в форме. – Едем.

По дороге в казенной «Ниве» на вопрос «Куда едем?» он объяснил:

– Это за городом, на севере, за мостом, за речкой Лиховой. Село Зырино. Была там?

– Проезжала, конечно.

– Ну вот, знаешь. Когда-то отстойное место было. Городские туда носа не казали. В частном доме убиты двое: Савва Андронович Беспалов, семидесяти пяти лет, художник, кукольник, и Григорий Матвеевич Желудь, двадцати восьми лет, его подмастерье.

– Кукольник? – нахмурилась Лиза. – Это как?

– А так, милая. Это тот, кто куклы делает. Он главный художник нашего детского кукольного театра «Лукоморье». Ну, был им, главным художником.

– Меня туда водили в детстве, – кивнула Лиза. – Было супер. Какую же я сказку смотрела?.. А, «Буратино» и «Морозко» еще…

– Ну вот, этого самого кукольника и убили. Что характерно, на селе их не любили. Семью Беспаловых. И боялись. Их считали колдунами.

– Как это – колдунами?

– А так это. Деревенские колдуны.

– Такое бывает, Федор Иванович? В двадцать первом веке?

Пожилой водитель хохотнул.

– Что смешного, Ерёмкин? – спросила Лиза.

– Раньше в каждой деревне имелся свой колдун, – деловито объяснил водитель. – Мне бабка говорила: и в нашей тоже был такой. На самом краю они жили. Если надо кого приворожить, наказать – сразу к нему.

– Да ужас какой, – отреагировала до мозга костей городская девушка. – Как в сказке прямо.

Они стояли в пробке. Кругом раскисал на солнышке мартовский снег. Улицы были черны, колеса автомобилей взбивали и месили кашу. На остановке скучали потенциальные пассажиры.

– Ну, стремно, конечно, согласен, – пожал плечами майор Фомкин. – А что ты хочешь – деревня. Там свои законы. Верно, Ерёмкин?

– Ага. Деревня – свой мир. Уникальный социум.

– Дело человек говорит. Ты где таких слов нахватался, кстати?

Лиза слушала вполуха: она тыкала пальчиком в клавиатуру айфона.

– Я что, телек не смотрю? Научные программы? Мне нравится.

– Ну-ну. Кстати, – продолжал Фомкин, – дом Беспаловых тоже на окраине. Как мне сказали, их считали не простыми, а сильными колдунами. И никто к ним не ходил. Их стороной обходили. Собаки со всей округи сбежались на второй день после убийства и стали выть, и с каждым часом все громче. Двое суток выли.

– Брр, – глядя на экран, машинально поежилась Лиза.

– Вот-вот. Тут сельчане и поняли: что-то неладное случилось у колдунов. Вызвали поселкового, это, кажись, председатель, что ли. Кто там у них поселковый, Ерёмкин? Ты спец по социуму?

– Он самый, председатель.

– Тот участкового взял. Подходят – собаки в стороны. На дверях записка: уехали, мол, куда-то. Отошли с участковым – собаки опять ко двору и снова выть. А сельчане между собой: «В ад его провожают, колдуна нашего, и служку его, хорька!»

– Да правда, что ль? – спросил водитель. – Так и сказали?

– Честное слово.

– Мистика!

– Она самая. Тут уже в местный отдел полиции срочно позвонили. Мол, приезжайте, дело нечистое. Вскрыли дом – два трупа. Насильственная смерть. Потом в управление, к нам, позвонили. Но заговорили вы меня, – разозлился он, – самое главное я не сказал: как их убили.

– И как?

– А ты догадайся, Палыч.

– Топором, что ли? – спросил водитель Ерёмкин и вновь хохотнул.

– Не угадал, Палыч. Это, может, в вашей деревне всех топорами мочат, а в Зырино иначе людишек кончают.

– Придушили, Иваныч?

– Прохладно, – ответил Фомкин. – Думай лучше.

– Зарезали? Кухонным ножом?

– Нет.

– Бензопилой? – оторвалась от поисков Лиза.

– В молоко,