Читать книгу "Королева Крика - blueberry marshmallow"

икать. Лишь тогда, когда ее усадили на диван и дали в руки бутылку с холодной водой, Луна смогла найти в себе силы поднять взгляд.

Твою мать.

========== Глава 3. Грязные помыслы. ==========

И, вот, картина маслом: девушка в костюме Летучей Мыши сидит вся в слезах, размазывает сопли, на диване в гримерке Тимура Батрутдинова. Лучшая издевка жизни за последнее время. Не считая нападения какого-то фрика, пересмотревшего «Крик», конечно. Луна уверена, что на том ее участие в шоу окончено. Лучше умереть от рук Духоликого или от рук Карлы Боне? Это ещё неизвестно.

— Ты объяснишь, что случилось? — мужчина спрашивает взволнованно, склонившись над Луной, но при этом держится на расстоянии вытянутой руки.

— Прости, — выдыхает модель, совладав с ураганом ужаса. Кажется, тот убаюкался хищным зверем, осознав, что его хозяйка в относительной безопасности. По крайней мере, жизни ее ничто не угрожает. — Я могу паковать вещи, да?

Тимур не находится с ответом, обескураженный происходящим. Не то чтобы он разбирался в модельном бизнесе, но девушку признал. Никак не мог вспомнить фамилию, но она точно часто мелькала в новостной ленте почти на уровне с семьей Кардашьян. Но поражало не это, поражало то, что она вломилась в его обитель, явно чем-то перепуганная до усрачки, а теперь спокойно спрашивала об уходе с проекта.

— Не думаю, — после секундных раздумий нахмурился Батрутдинов. — Особенно, если ты все объяснишь.

Да какое ему дело? Отчего-то Луна была на все сто уверена, что он ей не поверит. В «Главкино» и серийный убийца? Скорее всего, взбалмошная манекенщица просто обдолбалась. Или, не дай бог, судья решит, что это такой глупый манёвр, чтобы подмазаться к нему. Лучше выглядеть истеричкой и дурой, чем сумасшедшей и помешанной. Боне довольно громко прокашлялась и вновь подняла взгляд на мужчину.

— Сигареты не найдётся?

— Я не курю.

— О, ну точно, — закатила глаза Луна и рывком поднялась с дивана, оказываясь с Тимуром почти лицом к лицу. — Пропустишь?

И вот она — семейная надменность. Куда тебя пропускать, идиотка? В жуткий пустой коридор? Обратно к себе в гримерную? Боне нервно сглотнула, когда член жюри отступил на шаг, похоже, даже неосознанно. Просто под напором ее тяжелого взгляда.

— Тебе нужен врач? — он хмурился. Хмурился сильно, а голос звучал почти сурово, совсем не похоже на то, как этот человек ведёт себя в зале.

— Я не сумасшедшая, — огрызнулась брюнетка.

— Я и не то имел в виду, — и все же, она ставила его в ступор. И, вообще-то, правда походила на сумасшедшую. — Ладно. Но тебе надо улизнуть отсюда по-тихому, если ты хочешь продолжать участие в шоу.

Ее упрямство уже бесило даже при мимолетном знакомстве. Как джентельмен, он должен бы убедиться, что с участницей все в порядке, но казалось, что у этой Мышки, действительно, есть вампирские клыки. Если она не хочет говорить, в чем дело, то он не станет навязываться. Первым в голову, конечно, пришло, что к девушке элементарно кто-то приставал, как часто бывает в их бизнесе, и благородство Тимуру не могло позволить просто отпустить ее. Но… но.

— Спасибо за совет, — Луна произнесла это так ядовито, как только могла, и для убедительности невинно похлопала ресничками.

Отношения портить не стоит, так ведь? Но такова была юная Боне. Ее защитной реакцией на стрессовые ситуации были токсичность и язвительность. А ведь сама умоляла и Бога, и Дьявола, чтобы ей на пути попался хоть кто-то, но, попав к этому мужчине, стушевалась.

— Стой, — она уже направлялась к выходу, когда услышала вздох позади себя и обернулась. — Тебе не кажется, что так будет лучше?

Он подал ей чёрную толстовку с капюшоном, и Луна, недоверчиво оглядев предмет одежды, медленно приняла ее в руки. Батрутдинов был прав: судя по звукам, в коридоре сновали люди. Черт возьми. Девушка скрипнула зубами и набрала побольше воздуха в легкие, чтобы коротко и раздраженно выдохнуть. Ладно.

— Отвернись, — скомандовала она, вновь поставив мужчину в неловкое положение. — Что? Отвернись, говорю.

— Да, — глупо кивнул Тимур. — Да, конечно.

На самом деле — ей было плевать. Манекенщицам не привыкать раздеваться при ком попало, да ещё и на скорость. Но здесь это почему-то было делом принципа. Без ассистента снимать верхнюю часть костюма было неудобно, но и толстовку на размашистые крылья не наденешь. Конечно, и дурак признает в ней Летучую Мышь по ботфортам, так что придётся идти к себе босиком. Переодевшись и разувшись, Луна вновь покашляла. На этот раз уже деликатно.

— У тебя есть какой-нибудь… пакет?

Юморист обернулся и, вновь быстро и коротко кивнув, бросился к шкафу. Достал объемный бумажный пакет и передал его девушке, что уже прятала волосы в капюшон. Когда она плакала, самый кончик ее носа слегка краснел. Это было невероятно мило. Слишком невероятно, чтобы не очароваться. Но все это милейшество разбивалось волнами о рифы тяжелого взгляда исподлобья.

— Спасибо, — на этот раз тихо и искренне.

Но слишком быстро, чтобы он успел что-то ответить. Боне юркнула в коридор, прижимая к груди пакет с обувью и частью костюма и стараясь не поднимать взгляда, даже если кто-то шёл на неё в упор. Какая срамота, господи. Луна даже почти забыла о нападении из-за нахлынувшего чувства стыда, но о том, что все это было реально, напоминала боль в районе подбородка. Наверное, будет синяк. Тем не менее, внезапно оживленные коридоры навевали спокойствие. И злость. Где вы все, уроды, были, когда она в страхе выбегала из гримерки?

Час от часу оказывается не легче, когда Луна заходит обратно в выделенное ей помещение и сразу натыкается на мать, мнущую в руках плюшевую маску. Карла оглядывает дочь с нотками ужаса и презрения во взгляде. Да, она все верно поняла. Маленькая шлюшка притопала от какого-то мужика — иначе как объяснить едкий запах одеколона от надетой на ней вещи, в которой она ещё и утопала?

— Ты. Где. Была?!

— Ма-а-ам, только не начинай, — устало промычала Луна, снимая капюшон.

— Ты тут мне не смей, — прошипела Карла, вырывая вещи из рук дочери. — Вздумала крутить шашни на проекте?! У кого ты была, быстро отвечай.

Ещё и истерики от этой ебанутой младшая Боне просто не выдержит. И потому ей, видимо, не менее ебанутой, приходит в голову… сказать правду.

— У Тимура Батрутдинова, — самодовольно заявляет девушка, задирая подбородок. — Я делаю все так, ты хотела, разве нет?

Она едва сдержалась, чтобы откровенно не захохотать, увидев расширяющиеся глаза своей матери. Нервы натянулись так, что готовы были лопнуть, но сейчас словно наступили одновременно и предел, эмоциональная разрядка.