Читать книгу "Пина - Арсений Либис"

и определенному Им порядку!

Что-то совсем она его разозлила. Он позабыл совсем, что разговаривает с врагом, с оборотнем. К тому же, неизвестно, что она задумала. Эх, дотянуться бы до секиры! Хотя, вряд ли она так глупа, что оставила её в тюке. Ладно, все равно сейчас сил нет на то, чтобы даже пошевелиться.

Лангрен украдкой посмотрел на Пину. Как она отреагировала на его вспышку гнева? Пина сидела с грустным задумчивым видом. Захотелось как-то подбодрить, развеселить её. Грудь сжала щемящая жалость, такая же, когда тот оборотень-ящер спросил его, «Где моя мама?». Нет, нужно быть сильным. Он оружие Неба, а не ребёнок-плакса. Но повисшую тягостную тишину нужно было как-то преодолеть, как-то разрушить.

— А ты помнишь своих родителей? — спросил он, развеивая голосом морок.

— У меня их нет, — ответила Пина. Лангрен хотел было сказать, что даже у оборотней должны быть родители, но прикусил язык.

— К чему тогда этот разговор? — спросил он вместо этого.

— Мне очень любопытно. Любопытно прочувствовать, что это такое.

— Поверь мне, не стоят они твоих хлопот.

— Тебе-то откуда знать?

— Ну, одно время я тоже думал о подобных глупостях. И даже сбежал от учителя.

Лицо Пины оживилось.

— Расскажешь? — спросила она и улыбнулась. В пещере снова стало тепло и уютно.

Глава 4

Первого оборотня Лангрен убил в 15 лет. До этого он жил в монастыре Небесного Кулака. Белый Орден своих монастырей не имел. Но, согласно указу Наместника Неба, им были обязаны дать приют в любом монастыре или обители. Монахи учили его чтению, письму и молитвам. Несмотря на громкое название, никаких боевых искусств в монастыре не практиковали. Что немудрено, только белым монахам можно было владеть оружием. Просто сам монастырь был построен на месте, где по легенде Небо в гневе ударило по земле кулаком, во время Второй Демонической Войны. На земле остался след-кратер, который стал озером. На его берегу и возвели монастырь. Местные монахи неохотно покидали стены обители, отрешившись от всего, часами могли сидеть, медитируя. Им даже не нужно было особенно заботиться о пропитании, здешний правитель считался большим поклонником этого места, часто приезжал сюда, жертвуя огромное количество серебра. Но оно тратилось в основном на украшение монастыря и священные книги. Пища здесь была скудной, всякий брат и послушник, даже настоятель, питались одним рисом, да сушеными фруктами. Как знать, может отрешенность братьев, была просто способом поберечь силы?

Лангрена время от времени отправляли по различным поручениям в ближайший город, так же он отвечал за встречу случайных гостей и путников, которым монастырь давал приют. Поездки в город Лангрен любил за то, что они были настоящим путешествием через лес, небольшие холмы, крестьянские поля, полноводную реку. Он жадно смотрел по сторонам, радовался, даже пел, в то время как монах, сидящий на козлах, сонно перебирал четки. Да и сам город, особенно рынок у Южных ворот, где Лангрен с монахом делали необходимые закупки, всегда радовали мальчика. Рыночная суета, крикливые торговцы, обилие невиданных ранее людей, животных и товаров создавали ощущение праздника, особенно после монотонного монастырского распорядка. Гостей Лангрен любил по той же причине. Они рассказывали о далеких землях, откуда они родом, своих странствиях и приключениях. После разговора с тем или иным путником, мальчик, быстро пробубнив обязательную молитву, долго ворочался на циновке в общей келье, не в силах заснуть.

Один такой путник был не похож на остальных, и это выражалось во всём. Большой, бородатый и громкий. Казалось, что это не один человек, а целый отряд. Его голос и громкий смех дробился, отражался от стен старинного монастыря, и Лангрену казалось, что они сейчас вот-вот рухнут. Точь-в-точь, как в легенде про один древний город, стены которого пали, когда небожитель протрубил в свой волшебный рог. Звали этого монастырского гостя Хуан, и он был корабельным плотником. Монахи его терпеть не могли, даже настоятель при виде этого бородатого толстяка недовольно поджимал свои и без того тонкие сухие губы. Слишком был Хуан громок и витален для этой обители скуки и пыли. К тому же он категорически отказался делить с братьями хлеб, уходя обедать к своей артели. Но лишь он и его бригада, что разместилась в ближайшей деревне, могли быстро сделать большой прогулочный корабль, чтобы плавать по озеру. И выходила из-под рук мастеров не просто грубая рыбацкая плоскодонка, а настоящий шедевр, резная копия великого Дракона-Черепахи. Корабль этот нужен был для священной церемонии, что проходила раз в десять лет посреди того озера Небесного Кулака. А в числе гостей был правитель, тот самый добрый покровитель монастыря. Настоятелю очень хотелось поразить воображение своего благодетеля. Потому Хуан со своими людьми строил удивительный корабль, а монахам приходилось мириться с его излишне громким голосом и грубоватыми шутками.

Но Лангрену Хуан нравился. Мальчик искал любой повод, чтобы пересечься с ним, перекинуться хоть парой слов, как-то помочь плотнику. Ещё он очень любил смотреть, как Хуан ловко управляется с топором и стамесками. В огромных лапищах плотника топор казался детской игрушкой. Он им взмахивал, во все стороны летела стружка. Однако, удивительным образом эти грубые взмахи превращали бревно в нечто иное. Сначала угловато очерченную фигуру, пышущую какой-то дикой примитивной силой. Но потом Хуан откладывал топор и стамески, брал небольшие резцы. Движения его становились тоньше. С какой-то особой нежностью эти огромные лапищи придавали грубым формам законченный вид и даже определенное изящество. Огромная колода становилась головой дракона, с рогами, круглыми ноздрями, оскаленной пастью и чешуей. Причем, чудовище выглядело очень живым. Казалось, что сейчас оно втянет воздух огромными ноздрями, пошевелит длинными усами, как у сома, зарычит во всю мощь своей глотки.

— Нравится? — спросил Хуан, утирая пот. В его бороде застряла деревянная стружка, потный лоб усыпан опилками. Солнце поднялось к самой вершине Небесного Свода, самое время обедать и укрыться в спасительную тень до Третьей молитвы. Лангрен сглотнул слюну и кивнул.

— Хотел бы научится? — спросил Хуан, смотря на мальчика блестящими глазами. Он явно получал удовольствие от своего дела, от самого процесса творения.

— У меня иная судьба… — отозвался Лангрен, опустив глаза.

— Ты уже дал обет Небу?

— Нет. Я жду своего учителя. Он оставил меня здесь, а сам выполняет волю Неба. Но скоро он заберет меня с собой.

— Так ты, будущий Охотник?

Лангрен кивнул, его распирало от гордости. Он на мгновение представил себе, как идёт