Читать книгу "Государево дело - Иван Оченков"

– Но я наследник престола! – топнул ногой Карл Густав, понявший, что их не собираются пропускать.

– Пойдемте отсюда, ваше высочество, – потянул его за рукав Петер, почуявший, что дело может кончиться поркой. По крайней мере для него.

– Нет, – заупрямился принц. – Я требую уважения к себе!

– Не извольте гневаться, царевич, – встал на их пути десятник, загораживая отход. – Места у нас тут хоть и спокойные, а одним гулять не след. Мало ли что лихим людишкам в голову прийти может…

Договорить он не успел, поскольку Карл Густав с Петером, не сговариваясь, кинулись наутек и непременно скрылись бы, если бы на их пути не оказался фон Гершов в сопровождении свиты.

– Куда это вы так спешите, мой принц? – поинтересовался барон.

– Мы хотели осмотреть здешние места, – замялся наследник престола. – Но нам помешали…

– И правильно сделали. Это может быть опасным для таких маленьких мальчиков, как вы. Не говоря уж о том, что вас обоих ждут занятия. Кстати, кто был автором этой чудной идеи?

– Я, господин барон, – обреченно вздохнул Петер.

– И почему я не удивлен?

– Но, ваша милость…

– Я вам позже сообщу о вашей участи, молодой человек. А теперь оба живо на занятия, а то мне стыдно перед государем за скромность ваших успехов в изучении русского языка!

– Ой, а что это у нас тут приключилось? – раздался вкрадчивый голос Пушкарева.

Появившийся, как всегда, вовремя стрелецкий голова смотрел на померанца с нескрываемым ехидством.

– Смотри, Анисим Саввич, – торопливо принялся шептать из-за его спины Семен. – Царевич без пригляду остался, как есть заплутал, а далеко ли до беды?

– Все в порядке, господин стрелецкий голова, – бесстрастно отвечал фон Гершов. – Но я благодарен вашим людям за их помощь.

– Да не за что, – еще шире улыбнулся Пушкарев. – Служить его царскому величеству и государю-наследнику мы завсегда рады!

Одним из новшеств, введенных сразу после приезда Катарины, стали наши совместные трапезы. Если прежде, находясь в Кремле, я, согласно обычаям, волей-неволей водил хлеб-соль со всей Боярской думой и члены этого почтенного органа рассаживались по старшинству, иной раз отчаянно между собой местничая, кравчий разливал по кубкам вино, стольники разносили блюда, после чего следовали обязательные здравицы и простое, в сущности, мероприятие превращалось в целый пир и могло длиться часами, то теперь же мы по крайней мере ужинали только вдвоем с минимальным количеством прислуги вокруг.

– Как прошел ваш день, сударыня? – поинтересовался я, засовывая салфетку за воротник.

– Чудесно, мой друг. Я познакомилась с женами и дочерями ваших бояр.

– И что вы можете сказать о них?

– Я ожидала худшего. В Стокгольме мне говорили, будто московиты держат своих женщин взаперти и те не умеют и пары слов связать.

– Это недалеко от истины.

– Мне так не показалось. По крайней мере некоторые из этих дам были весьма красноречивы.

– Вот как?

Пока мы говорили, стольники уставили весь стол блюдами с разнообразными закусками, так что места на нем решительно не оставалось.

– Скажите, Иоганн, а что, русские всегда так плотно едят?

– Нет, что вы, дорогая моя. Просто сегодня нет никакого поста. Обычно все бывает намного скромнее. Кстати, это только первая подача. Так сказать, перекус перед основными кушаньями, которые подадут при перемене блюд.

– Невероятно! И часто ли бывают эти скоромные дни?

– На самом деле редко. Постных дней в Восточной церкви много. Правда, не все они одинаково строги. Кстати, разве Филарет не рассказывал вам об этом?

– Рассказывал. Однако я не придала этим словам слишком уж большого значения. Ведь, насколько я помню, пока мы следовали в Москву, питание наше было хоть и однообразным, но обильным. Разве не так?

– Все так. Просто воюющим и путникам дозволяется скоромная пища и во время постов. Кстати, попробуйте вот эти пирожки. Очень вкусно, не правда ли?

– Как вам не стыдно, Иоганн, – возмутилась герцогиня, прожевав откушенный кусок. – Я теперь пропахну чесноком!

– Ну что вы, сударыня, это вовсе не чеснок. Это лесная черемша. Ее часто добавляют куда надо и куда не надо. А теперь обратите внимание на студень.

– Он тоже с этой вашей черемшой?

– Нет, моя госпожа. С хреном. Кстати, вы так и не рассказали о знакомстве с придворными дамами. Вы уже кого-нибудь выбрали для своей свиты?

– Пока я еще не определилась, но пара кандидатур у меня есть.

– Любопытно. И кто же эти счастливицы?

– Мария Пушкарева и Алена Вельяминова. Вы поперхнулись, мой друг? Это наверняка от обилия хрена, или как там вы назвали эту приправу!

– Возможно, – ответил я, прокашлявшись.

– Мне показалось, или вы не слишком довольны моим выбором?

– Нет, что вы. Правда, я немного удивлен, что они вообще присутствовали там.

– Разве Никита не один из ваших приближенных?

– Несомненно. Но вот Машки там точно не должно было быть.

– Отчего так?

– Анисим Пушкарев вовсе не знатен. Раньше он был простым стрельцом.

– Но я слышала, что вы оказываете его дочерям особое покровительство и даже дали старшей приданое.

– Верно.

– И чем же вызвана такая милость?

– Их отец оказал мне в свое время немало услуг и продолжает верно служить теперь. А почему вас это интересует?

– Просто так. Эта страна совершенно неизвестна мне, и я хотела бы узнать ее получше, чтобы не допускать ошибок.

– Весьма похвальное желание.

– Но некоторые вещи я, безусловно, хотела бы изменить немедленно.

– И какие же?

– Для начала я бы желала, чтобы для нас готовили мои повара. Русская пища, насколько я успела ее понять, слишком тяжела для желудка.

– Скажите еще, что вам хотелось бы жареной телятины!

– Почему нет? Это всяко лучше, чем запеченный поросенок, которого нам несут.

– Упаси вас бог высказать подобные кулинарные пристрастия в присутствии наших подданных!

– А в чем дело?

– Дмитрию Самозванцу такой изыск стоил трона и головы.

– В самом деле?

– Скажем так, это было последней каплей.

– Но, вероятно, он провинился не только в этом?

– Вы правы, он не спал после обеда, женился на католичке и вдобавок не слишком охотно посещал церковные службы.

– Уж не сравниваете ли вы меня с Мариной Мнишек? – в голосе шведской принцессы зазвучал металл.