Читать книгу "Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле - Вадим Волобуев"

Своих дедов и бабок Кароль Юзеф не застал. Все они, кроме одного – Мацея (отца Кароля-старшего), скончались до его рождения. Мацей же умер в 1923 году в деревне Липник Бельского прихода, где работал портным. Каролю Юзефу было тогда три года.

В 1929 году смерть ворвалась уже в семью будущего понтифика: в возрасте сорока пяти лет от болезни сердца скончалась его мать Эмилия Качоровская. Кароля не было дома, когда это произошло, – он находился в школе. О случившемся ему сообщила соседка-учительница[14]. После похорон отец вместе с Каролем и его старшим братом совершили паломничество в Кальварию Зебжидовскую – одно из величайших святилищ Польши, расположенное в тринадцати километрах от Вадовиц. Кароль бывал там и раньше – благочестивому отцу не впервой было совершать паломничество с детьми – но тот раз он, конечно, запомнил лучше всех прочих. Казалось бы, после такого Зебжидовский санктуарий должен был вызывать у него отторжение, ведь он ассоциировался со смертью матери, но произошло обратное: Кальвария превратилась в одно из любимых мест Войтылы, которое он посещал и в бытность священником, и став папой. «Не знаю, как благодарить Божье провидение, что позволило мне снова увидеть это место», – говорил Иоанн Павел II во время первого паломничества на родину в 1979 году[15].

Трудно сказать, насколько хорошо он запомнил мать. Когда она скончалась, ему было девять лет – возраст достаточный, чтобы осознать потерю, но слишком юный, чтобы сохранить в памяти четкий образ покойной. Матери он посвятил одно из первых своих стихотворений, написанных в студенческие годы:

Над твоей могилой белой жизни белый цвет. Сколько лет прошло, уплыло без тебя, о, сколько лет!

Над твоей могилой белой, что навек тебя сокрыла, Тайное, как смерть, несмело что-то в небо возносило.

Над твоей могилой белой… Матерь, нет тебе забвенья! Всей своей любовью сына я молю: дай душе упокоенье! [16]

Невзирая на прочувствованные нотки, звучащие в этом произведении, вряд ли Кароль хорошо запомнил мать. Когда он рассказывал о своем детстве, то почти никогда не говорил о ней. Она была скорее неким миражом, идеальным образом. Но он остро чувствовал ее отсутствие и неустанно подыскивал кого-то взамен. Во время оккупации, живя в семье своего однокурсника Кыдрыньского, он называл мамой его родительницу. Аналогично воспринимал заботившуюся о нем в те годы преподавательницу французского Ядвигу Левай – «первую, благодаря кому я ощутил дыхание материнства». Некоторые исследователи даже в истовом преклонении Войтылы перед Девой Марией усматривали все то же стремление обрести новую, пусть и духовную, мать взамен утраченной и полузабытой[17].

Куда сильнее, чем кончина матери, Кароля потрясла смерть старшего брата, Эдмунда[18]. По трагическому совпадению, Эдмунд скончался там же, где и его младшая сестра, – в Бельско-Бяле. Причиной смерти была скарлатина, которой он заразился от своей пациентки (тоже вскоре умершей). Болезнь сожрала его за четыре дня.

К тому времени Эдмунд Войтыла успел всего год проработать заместителем ординатора в больнице. На горизонте маячила его свадьба. Летом рокового для себя 1932 года он совершил пятидневный поход по горам вместе с подругой Ядвигой Урбан, которую в доме Войтыл принимали как невесту сына (она доживет до 97 лет и скончается спустя полгода после Иоанна Павла II, так и не заведя семью).

Братья Мундек и Лёлек, как их называли близкие, были очень дружны. Именно Эдмунд, по мнению некоторых, приобщил младшего брата к походам по горам, что позднее станет фирменным знаком славянского папы. Оба они любили футбол, причем старший брат, бывало, ставил младшего вместо штанги (не очень-то по-братски, скажем прямо!). Когда Кароль подрос, то поначалу играл в обороне. Мальчишки дали ему прозвище «Мартина» в честь игрока львовского клуба «Погонь». Но с полевой игрой не задалось, и Лёлек, по примеру Эдмунда, занял позицию на воротах. Интерес к футболу не затух и после того, как Войтыла посвятил себя духовной карьере. До самого конца он следил за польским чемпионатом, болел за команду «Краковия». В 1983 году он дал аудиенцию гданьскому клубу «Лехия», когда тот совершал турне по Италии, и поразил игроков осведомленностью в футбольных делах[19].

С Эдмундом связано и первое посещение Лёлеком Кракова: отец взял его туда в 1930 году на защиту диплома старшего сына, проходившую в Ягеллонском (Краковском) университете. Позднее Кароль-младший не раз навещал Эдмунда в Бельско-Бяле[20].

Хотя Эдмунд уже давно жил отдельно от семьи (сначала – в Кракове, где учился, потом – в Бельско-Бяле, где работал), его смерть, случившаяся в начале декабря 1932 года, явилась сокрушительным ударом для обоих Каролей – отца и сына. От семьи вдруг остался огрызок. Будущее рисовалось весьма туманно: отец уже был пенсионером, сын еще не вступил в зрелый возраст.

Войтылы не принадлежали к неимущим, но и в роскоши никогда не купались. Сохранилось целых шесть заявлений Эдмунда с просьбой отсрочить оплату за обучение в университете[21]. Жалованья старшего Кароля едва хватало на то, чтобы содержать семью и платить за квартиру. В 1927 году он вышел в отставку в чине поручика (по одним данным – из‐за проблем со здоровьем, по другим – из‐за отсутствия среднего образования, необходимого польским офицерам согласно новым правилам). Угроза увольнения висела над ним давно. Поручика Войтылу (соседи называли его Капитаном) должны были сократить еще в конце 1921 года, на волне демобилизации, но оставили в рядах вооруженных сил, приняв во внимание наличие семьи и отсутствие других источников дохода[22].