Читать книгу "Найденыш 5. Чужемирец - Валерий Гуминский"

Глава вторая

Никита

Вологда, июль 2011 года

Вздумай сейчас кто-нибудь в этот ранний час прогуляться по берегу Вологды, он с интересом мог увидеть странную картину: молодой парень в добротном костюме сидит на песке и лениво кидает в воду камешки, что-то тихо бормоча себе под нос. А попытайся этот прохожий подойти ближе и послушать, о чем же разговаривает юноша, изрядно бы удивился. Произнеся несколько непонятных фраз, он замирал, словно вслушиваясь в тишину, стелющуюся над рекой, а потом снова продолжал шевелить губами, задумчиво глядя на маслянисто-серебристую ленту.

И хорошо, если прохожий не обладал даром мага, что позволило бы ему разглядеть мерцающую проекцию рядом с парнем, очень уж похожую на джинна. Хотя откуда в самом сердце России джинн? Не выловил же незнакомец из реки кувшин с запечатанным магической печатью горлышком? Такого просто не может быть! С другой стороны, пронырливые арабы путешествовали и торговали на Руси столь активно тысячу лет назад, что вполне могли потерять ценную вещь.

— Мое настоящее имя Крейг, сын Рэнулфа из клана Нэрн, — негромко вещал Дуарх. — Мы жили на равнинах и частенько вступали в войну горными кланами. Нашими врагами были не все хайлэндеры или плэйсмены. С кем-то мы заключали союзы, с кем-то роднились. Обычная жизнь шотландского клана, изначальная как сама земля. Споры по поводу границ и угон скота частенько приводили к войне между Семьями. Поэтому клан представлял собой такую структуру, что каждый его член должен был готов в любую минуту взять в руки оружие. И мой отец, и мой дед, и дед моего деда уже с шести лет начинали познавать тайну воинского искусства. Также и я, следуя заветам предков, учился защищать свой дом и клан.

Вражда иногда доходила до таких пределов, что вокруг оставшихся в живых оставалась выжженная земля, а люди питались кошками и собаками. Настолько все вокруг было разорено.

Я не вдавался в подробности происходящего, потому что был молод и глуп. Как только звучали тревожные сигналы рожков наших дозорных, мы вскакивали на лошадей и неслись к границам владений, чтобы отбить нападение врага. Когда в нашем клане появился этот странный человек, мне было восемнадцать. Откуда пришел чужак, что за история волочилась за его душой — все оказалось смутно. Якобы его звали Торберн, что он друид, изгнанный из лесов за свои невинные проделки. Не понимаю, какие у чародеев могут быть проделки, да еще «невинные». Но Торберн так увлекательно и правдиво излагал свою историю, что совет клана поверил ему и позволил остаться.

Если бы мы знали, что с приходом Торберна начнутся события, положившие конец старым устоям, гибели многих вождей — мормэров, уничтожению их титулов, переходу власти в руки пришлой аристократии из викингов или чиновникам шотландского королевского двора — самолично бы сжег эту тварь. Но так уж случилось, что Медведь Тора — так переводилось имя пришельца — оказался не друидом, а магом, последователем Мерлина и его чародейского искусства. К тому же и врагом друидов. Он стал искусно подогревать ненависть к нашим соседям, зачаровывать своей черной магией, а заодно искать дорогу к моему сердцу. Сначала я не мог понять, почему такое происходит, чем я его прельстил, и почему Торберн постоянно говорил мне о величии клана, о моем предназначении как вождя.

— Но ведь ты не был сыном вождя, — напомнил Никита, увлекшись неторопливой речью Дуарха.

— Да, я не был сыном вождя, но я был его племянником, — бесстрастно ответил демон. — Первым, кстати. Что давало мне возможность стать мормэром в случае гибели прямых потомков Имхера Нэрна. Не самый близкий путь до власти, согласен. Но это случилось, когда мне исполнилось двадцать пять. К тому времени я стал опытным воином, на моем счету был не один десяток жизней бойцов чужих кланов. А еще я женился на прекрасной Айлин, и жизнь не казалась сплошной чередой войн.

У мормэра Имхера было пять сыновей, и четверо из них погибли один за другим в приграничных стычках. А сам Имхер и последний его сын сложили головы в битве при Данди, когда пять тысяч воинов короля Шотландии и наемников-викингов решили очистить побережье от равнинных кланов. Мой отец погиб пятью годами раньше, поэтому я, как старший родственник, получил власть в клане.

— Чего, собственно, и добивался Торберн, так?

— Истинно говоришь, хозяин. Торберн получил должность советника, и обманом, лестью и лживостью поганой змеи влез в мое доверие. Даже очутившись в демоническом обличии, каюсь до сих пор. Ведь мои дети и любимая Айлин из-за моей ошибки стали изгоями, и чтобы не умереть с голоду, пошли в услужение одному из норманнских князей. Благодарю небеса, что сил у моей жены оказалось достаточно, чтобы выжить и детей в люди вывести. Иначе моя кровь не притянула бы нас в этот мир. Потомки мои живы…

— А что произошло с тобой?

— Магия власти затмила разум, — пробурчал Дуарх, всколыхнув воздух. — Вождь должен иметь Дар. Я тоже его имел, подчиняя себе элементалей Воздуха и Воды. Смутил меня Торберн, заставил отречься от учений друидов и направил мой меч на лесных магов, обещая раскрыть тайны воскрешения. А я очень хотел вернуть умерших мать и отца, не понимая, что делаю все неправильно. Вот тогда меня и приговорили к вечным мукам в преисподней. Друиды призвали все Стихии в помощь, запечатали мое тело в камень и держали сто десять лет в этом обличии, а потом отправили на перерождение. Без телесной оболочки, но с неимоверной силой…

— И никаких условий для освобождения? — поинтересовался Никита. Он подобрал с земли несколько камешков и задумчиво кидал их в воду.

— Я не могу вернуться живым в этот мир, хозяин, — в голосе Дуарха прозвучали эмоции, тщательно скрываемые. — Если только кто-то меня развоплотит, чтобы я обрел смерть, то есть шанс исправить все, что натворил.

— Веришь в перерождение?

— Я только этими надеждами и спасался в бесконечности небытия. В перерывах между службой своим хозяевам.

— Последним был Хазарин?

— Он не был хозяином, — отчетливо фыркнул демон. — Бездарным учеником — да, был. Подумать только: не зная, как меня призывать и контролировать, он заручился поддержкой горного монаха, что иногда будет пользоваться моими услугами.

— Почему же ты его обвиняешь в бездарности? — Никита удивился. Он-то как раз не считал Хазарина бездарным исполнителем. Сильным и опасным противником — да.

— А как еще о нем думать, если он умудрился оставить след заклятия и мое имя в инфернальном поле? — Дуарх запрокинул голову и захохотал, отчего вокруг ощутимо пророкотало, подобно грому среди ясного неба. — Ты обнаружил заклинание и переподчинил меня себе. Так кто умнее?

— Н-да, не подумал об этом, — признался Никита. — Я считал, что так и должно быть. Что призыв демона остается в матрице памяти. Ведь инфернальная воронка, где ты прячешься, и является накопителем всех заклинаний. Потому и смог прочитать. Хазарин тоже использует многочисленные варианты рун…