Читать книгу "Ведьма - Анна Никода"

Я с облегчением отлепилась от забора, от которого отойти не могла вот уже второй час и поспешно скрылась в доме. Хватит на сегодня знакомств, пожалуй. Машка была из них самой нормальной — если так можно сказать о юродивой. С виду вроде девочка симпатичная, да и разговаривает хорошо, связно, но мысли скачут как блохи по собаке. И все какие-то чудные. За полчаса общения с ней я успела узнать, что девицу привезли сюда из какой-то лечебницы, где она до этого лет пять обреталась. Родители все надеялись, что ей там ума прибавят, да только все без толку. В конце концов, сплавили к бабке в глушь — толку от лечения все равно никакого, а бабке помощница. Кроме меня, Генки и Машки (и матери с бабкой соответственно) здесь жили: трое стариков на другой окраине, шестеро старух от шестидесяти и до сотни, приезжие из Узбекистана напротив меня, да вдова с тремя детьми, которую «щедрые» родственнички выселили сюда, дабы не мешала делить остальное наследство. Вот, собственно и все. Не густо, прямо скажем. Через мост, в новой части поселка, жило еще полторы тысячи человек, но работали в основном у частников на фермах, коих было в округе множество или в заповеднике — по вахтам.

Про заповедник я знала и без сбивчивых рассказов Машки. Не слишком удачное место для цивилизованного оборотня, но на что только не пойдешь ради желанного спокойствия?

Переодевшись в рабочую одежду, я запаслась инструментами и подошла к сараю. Зимы здесь суровые, нужно бы и утеплить как следует, только где ж я мха столько наберусь? На заднем дворе правда стоит до сих пор глина разведенная, если смешать ее с соломой… Да, может быть что и выйдет? Еще ведь помню, из города рулонный утеплитель из фольги привозила…

Всю следующую неделю я занималась только сараем — сил и времени больше ни на что не хватило. Генка сначала было тоже взялся, да только на второй день пришлось его изгнать. До сих пор как вспомню, так смешно становится, а ведь, наверное, из-за него теперь на меня так косятся… Пришел он ко мне на следующий день — давай, говорит, помогу? Отчего же не помочь, я мигом согласилась — проклятый сарай никак не поддавался ремонту. Работал он до самого вечера — я бутылку приготовила, да еще травок своих туда бросила, чтоб значит, похмельем не страдал. Ну и ушла в дом — ужин себе стряпаю, кота от котелка отгоняю… И тут чувствую на талии руки. Не знаю, о чем я в тот момент думала, но явно его увидеть сзади не ожидала — потому что котелок с водой да крупой в нем, которую в печь собиралась ставить так ему на голову и натянула. Секунду он стоял молча — видимо, пытался понять что произошло. А потом как заорет благим матом:

— Да ты что, сдурела, дура?!

— А еще раз руки распустишь, так и вовсе отрежу! — зверским голосом пообещала я.

— Да кто ж тебя еще обнимет? — гулко возмутился в котелок Геннадий. — Тут мужиков — старики да дети! А я ж…

— Нашелся мне, жалельщик! — прошипела я, раздуваясь от злости и радуясь только, что болван этот глаз моих не видит, а не то пришлось бы под нужником еще одну яму копать. Зрачки у меня, как всегда в моменты злости, полыхали зеленым. — Без тебя обойдусь! Пшел вон отсюда!

И задала, значит, направление.

— И чтобы дорогу к дому моему забыл! — рявкнула напоследок и калитку захлопнула. Чтоб его.

Два дня все было тихо — я занималась сараем, до зорьки бегала в лес, копила травки, а вечером, уютно усевшись за стол, их разбирала. Разок даже искупалась — погода выдалась жаркая, весь день крышу ремонтировала, устала как собака. Дай, думаю…

Под мостом, где было мельче всего и течение не такое быстрое уже вопили дети. Недовольно поморщившись, я поднялась выше, где и нашла небольшую, заросшую по берегу кустарником заводь. Темная вода лишь чуть шевелилась, показывая, что течение все-таки есть. Вероятно, где-то на дне били ключи. А раз так, то и соседи у меня явно будут. Неуверенно остановившись на берегу, я присела на корточки и провела рукой по воде. Пару минут ничего не происходило. Затем вода пошла пузырями, взбурлила и наружу высунулась маленькая девочка. Бледная кожа отливала синевой, глаза были абсолютно белыми, лишь черные точки зрачков выделялись. Мокрые светлые волосы растеклись по плечам.

— Я не причиню тебе зла.

Девочка улыбнулась — зубы были острые, как иглы и наверняка хватка бульдожья.

— Ты — мне? — голос был похож на бульканье, слова различались с трудом. Но я только пожала плечами.

— Советую присмотреться повнимательнее. Не тебе со мной тягаться, девочка.

Она недовольно сощурила глаза и всмотрелась в меня. На лице отразилось удивление пополам со страхом. Я решила уточнить.

— Я не трону тебя. Я обещаю.

Она недоверчиво скривилась и вместо ответа скрылась в глубине. Надеюсь, останется здесь, а не уплывет искать другой омут — только благодаря ей этот еще не зарос как все соседние. Видимо, речка часто разливалась по весне.

Быстро скинув одежду, я скользнула в ледяную воду — ключи и впрямь били со дна. Однако это меня взбодрило, я вымылась собственноручно сделанным составом из мыльного корня и наконец-то выбралась на берег чистая. Расслабленно легла на холодную землю, уставившись в голубое небо.

Немногие бы решились по весне голышом сидеть на земле. Но мне простуда не грозила — я была частью этой земли. Она, как и лес, приняла меня. Я чувствовала ее биение, спокойное, только просыпавшееся, пропитанное соками и мирное. За один этот мир я готова была остаться жить тут навечно.

* * *

К середине июня я, наконец, закончила разгребать сарай и курятник, наняла Гришку с Генкой за ящик водки отремонтировать мне забор и вздохнула с облегчением. Можно было начинать жить спокойно.

В палящем июньском зное я притащила лестницу к чердаку сарая и втащила туда поддоны с травами. Вытерла пот со лба и выглянула наружу, оглядывая владения. Два дружка-алкоголика в поте лица строгали доски и приколачивали к поперечным. В третьем часу дня никто больше не отваживался высунуть нос на улицу, разве что любопытная обгоревшая мордашка Машки сверкала красным носом из шалаша на окраине засеянного пшеницей поля. Я помахала ей и покосилась на пустой речной пляж. Обгорю, не обгорю?

Нет, все же стоит попозже выползти.

Решив так, я ушла в дом, с удовольствием окунувшись в прохладу. По такой жаре ничего есть не хотелось, поэтому я напилась самодельного кваса, томившегося в одной из бочек — весь май таскала из леса в пластиковых бутылках — и залила водой гречку. Кота уже третий день не было и без него, хоть я здесь и обжилась, было не очень уютно.

Стук в дверь не застал меня врасплох — я услышала незнакомые шаги еще от калитки и успела налить в кружку кваса.

Однако подготовиться к посетителю не смогла. На кухню вошел мужчина в полицейской форме. Будь я на пяток лет помоложе, оценила бы его светлые волосы и серые глаза, плескавшуюся в них спокойную уверенность и легкую иронию. Это был тип вечного мальчишки, только с мужским лицом — слегка уставшим, осунувшимся, четко очерченными линиями подбородка и носом с почти незаметной горбинкой…