Читать книгу "Давай ограбим банк - Елизавета Бута"

— То есть как не можете? — взрывается парень за перегородкой.

— Послушайте, — слышу уставший и совсем не циничный голос менеджера, — по бумагам вы не являетесь опекуном или официальным представителем. Поэтому, даже если бы ваш доход позволял вам кредит, его бы не оформили. Но…

— От твоей закорючки на бумажке зависит жизнь человека, ты хоть это понимаешь? — шипит парень.

— Послушайте, это мой последний день. Я здесь уже три года работаю. В гробу я видал это место. Если хотите, подпишу любые бумаги, но кредит все равно не одобрят. Да и… Судя по этим документам, шансов нет, а вам придется всю жизнь с долгами расплачиваться.

— Это не твои проблемы, — шипит парень. Особенно медлительный мужчина перед банкоматом наконец умудряется разобраться с техникой, раздается звук печатающегося чека, и на место мужчины встает женщина с тщедушной собачкой в руках. Я буквально слышу напряженное дыхание менеджера за перегородкой. Тут в дверь входят двое людей в форме инкассации. Они здороваются с менеджерами в зале и проходят куда-то вглубь помещения. Наверное, они должны подписать какие-нибудь листы отчетности. Это явление инкассации народу прибавляет смелости менеджеру.

— Видишь ручку? Видишь бумажку? Штамп? Ок, смотри. Я подписываю, ставлю штамп и рекомендую тебе кредит. Доволен?

— Доволен, — выдыхает собеседник. В его голосе слышатся облегчение, смешанное с недоверием.

— А теперь идите в шестое окно, вас там все равно завернут, но, по крайней мере, не я буду виноват в этой смерти.

Менеджер шумно выдыхает, отодвигает стул и выходит из-за перегородки. На бейджике значится его имя. «Эндрю». Симпатичный парень в очках без оправы. Он явно их носит не для улучшения зрения, а для создания образа. Очки всегда делают человека умнее и старше. Лоб его блестит от пота. Руки подрагивают. Он проходит мимо меня, вжав плечи, и выходит на улицу. Стоя прямо рядом со входом, он закуривает сигарету. По закону там смолить нельзя. Похоже, последний день на этой должности у него выдался не из легких.

В этот момент раздается выстрел. Пуля разбивает камеру в углу зала. Осколки вместе с кусками штукатурки и гипсокартона падают на пол. Белесая пыль заполоняет все вокруг.

— Всем лежать! — слышу крик. Это парень за перегородкой. Тот самый, что купил мне кофе. Водитель автобуса.

Люди, один за другим, начинают опускаться на пол. Бросаю взгляд на Анкеля. Тот поднимает руки за голову и завороженно смотрит на происходящее в зале. Обзор мне загораживают банкомат и перегородка, отделяющая меня от рабочего места менеджера по кредитам. Видимо, Анкель видит нечто такое, что заставляет его тут же лечь на пол. Оборачиваюсь на выход. Эндрю, менеджера по кредитам, который только что вышел покурить, там нет. Женщина с собачкой в руках медленно опускается на пол. Животное скулит и скалится. Девушка в белом сарафане тоже не видит того, что происходит за перегородкой. Она оборачивается на меня и одними губами спрашивает:

— Что мне делать?

— Не знаю, — также беззвучно отвечаю я. В этот момент парень с пистолетом поворачивается в сторону выхода, и я начинаю медленно опускаться на пол. Девушка в сарафане следует моему примеру.

Кажется, что мы все стали участниками съемок боевика. Вопрос лишь в том, хорошее это кино или плохое. Выгоднее, чтобы хорошее. В дешевых боевиках обычно слишком много бутафорской крови.

Водитель автобуса продолжает творить беспредел в зале банковского отделения. Видно, что он не готовил это нападение. Я завороженно наблюдаю за ним. Парень с оледеневшим отчаянием в глазах.

— Сумку сюда! — кричит водитель автобуса мужчинам в черной форме инкассации.

Один из них тут же выпускает из рук сумку и поднимает руки вверх. Второй медлит. Вообще говоря, это не сумка, а ящик. Черный металлический кейс с кодовым замком и ребристой поверхностью в районе ручки. Вроде как вентиляция, что ли. Хотя вряд ли деньги нужно проветривать.

Теперь ящик держит только один инкассатор. Мужчина так напуган, что забыл, как разжимать пальцы. На нем кобура и форма с бронежилетом в придачу. Он проходил специальное обучение на случай возникновения таких ситуаций. Не знаю, чему там учат, но совершенно точно там не рекомендуют отдавать деньги и оружие по первому требованию.

Слышу звуки приближающейся полицейской сирены.

Второй инкассатор делает неосторожный шаг вперед, чтобы защитить сумку с деньгами. Раздается еще один выстрел. Затем еще один. Звук сирены заполняет все пространство. Я вижу, как ко входу приближается машина. Слышу сдавленное хрипение человека, в которого попала пуля.

Водитель автобуса смотрит на место, в которое попала первая пуля. Раньше там была камера слежения. Сейчас — просто гигантская дыра в стене и дырка в подвесном потолке. Пыль от штукатурки до сих пор не осела. Он не знает, что делать дальше. В руках у него ящик с деньгами, но выйти с ними он сейчас уже не сможет. Перед входом полицейская машина. Возможно, он ее не видел, но уж звук сирены точно услышал.

Он проходит пару шагов, и его ботинки оказываются в сантиметре от головы девушки в сарафане.

— Встань, — почти спокойно говорит он девушке. Ту душат беззвучные рыдания. Она начинает медленно подниматься с пола. Девушка не успевает выпрямиться, как водитель автобуса хватает ее за волосы и приставляет пистолет к шее.

— Пойдешь вместе со мной, поняла? — спрашивает он.

Девушка мотает головой и беззвучно плачет. Глазами она ищет хоть какой-нибудь поддержки, но никто не решается поднять голову. Она натыкается взглядом на меня. Становится не по себе. Кажется, что сейчас ее жизнь зависит от меня.

— Стой! — кричу я, не особенно понимая, что собираюсь сделать дальше.

— Что ты сказала? — взрывается водитель автобуса.

— Меняю себя на нее, — говорю я и начинаю медленно подниматься с пола.

— Верена, нет, что ты делаешь? — шипит Анкель.

— Меняю себя на нее, — повторяю я. Руки держу за головой. Так в боевиках обычно люди себя ведут. Вместо громкого голоса у меня получается что-то наподобие шепота с примесью хрипа. Вы, наверное, хотите спросить, почему вдруг мой инстинкт самосохранения впал в такую глубокую кому? Мне вот тоже интересно. Может, мне просто расхотелось жить? Или ну очень страшит разговор с отцом? Поверьте, это намного страшнее какого-то сумасшедшего с пистолетом. К тому же, он ничего плохого не сделает. Он ведь купил мне кофе. Просто так, понимаете?

Парень презрительно отбрасывает девушку и присаживается на корточки. Заглядывает в глаза. Повсюду запах дыма и гари. Все вокруг в белесой пыли штукатурки.

— Уходим, — повторяет он. Он узнал меня. Его тон изменился. Стал каким-то более человеческим, что ли. — А ты что застыла? Ложись на пол и руки за головой держи, — обращается он к девушке в сарафане. Та начинает слишком быстро кивать головой.

Он одним движением поднимает меня на ноги. Перед глазами появляется сюрреалистичная картина: человек десять распластаны по полу. Пожилая женщина в строгом брючном костюме скулит возле стены. Парень и девушка из числа сотрудников банка рядом с ней. Они романтично взялись за руки. Спина девушки то и дело нервно вздрагивает. Возле другой стены сидят мужчина и женщина, лет тридцати. Они с ужасом смотрят на меня. Левее от них распластались мужчина восточного вида с мальчиком-подростком.