Читать книгу "Джамби, духи леса - Трейси Батист"

– Кроме дедушки, – возразила Коринн. – Море удерживает его.

– С дедушкой по-другому и быть не могло. Он – король рыбного народа, – сказал Пьер. – Поэтому в море ты всегда будешь в безопасности.

Коринн вдохнула прохладного утреннего воздуха с берега. Большинство рыбаков селились на побережье, а обитатели других раскиданных по острову деревень просто-напросто держались подальше от махагонового леса. Но Коринн и ее папа жили на холме, приютившемся на самой опушке, с которого можно было разом увидеть всю их рыбацкую деревеньку. Именно здесь, поближе к лесу, мама Коринн любила бывать больше всего. Здесь она выращивала растения. И здесь была счастлива.

Чернильная предрассветная тьма быстро скрыла бредущего к морю отца Коринн, так что девочка уже и не могла разглядеть его. После восхода море станет ярко-голубым сверху и зеленоватым внизу. Гребешки волн будут сверкать на солнце, превращая море в слепящее зеркало. Но папа Коринн привык к морю. Он вырос на нем. Дедушка тоже был рыбаком и бóльшую часть дня проводил на лодке в компании сетей, как и его отец до него. Папа Коринн научил ее всему, что знал о море, но она не собиралась становиться рыбачкой. Девочка вдохнула аромат своих апельсинов. Она была очень похожа на маму. И принадлежала земле.

Когда Пьер спустился к своей лодке, Коринн упала обратно на подушку, думая о дедушке, плавающем среди рыб. Когда наконец девочка поднялась, солнце уже взошло, но едва пробивалось сквозь плотный слой облаков, накрывших остров. Из окна гостиной она смогла разглядеть ярко-желтую лодку своего отца, отражающую те слабые лучи света, что еще падали на побережье. Пьер выкрасил лодку в этот цвет, чтобы Коринн всегда легко могла разглядеть его из дома и знала, что он рядом.

Вместо обычной цветастой хлопковой юбки и белой блузы, какие носили почти все девушки на острове, Коринн надела старую отцовскую одежду. Она туго подвязала штаны веревкой на талии, закатала их до лодыжек, а рукава рубашки – до запястий. Довольная тем, что выглядит взрослой и деловой, Коринн отправилась выбирать лучшие апельсины на продажу. Их сад полнился фруктами и овощами, бóльшую часть которых мама Коринн посадила еще до рождения девочки. Гуава и померак [4], перец и томаты, маниока [5], дашин [6] и лук, аккуратно высаженный по периметру сада, а в центре – апельсиновое дерево. Коринн вспомнила, как мама накрывала ее руку своей и они вместе вдавливали семечко в землю. Она помнила, как смотрела на росток, когда он показался из почвы и первые листья потянулись к солнцу. Маленькое деревце росло вместе с ней, но вскоре стало гораздо выше. Теперь оно переросло даже отца Коринн.

Работая в саду, девочка вспоминала маленькое белое апельсиновое семечко в руках мамы. Мать сказала ей, что семя – волшебное. Если ты позаботишься о нем, оно позаботится о тебе, сказала она Коринн, когда учила ее, как глубоко зарывать семя и сколько ему давать воды. Пьер пересказывал ей все, что говорила мама, но Коринн так и не смогла вспомнить звук ее голоса. Когда она думала о ней, то слышала лишь шум ветра в листве. Этим утром Коринн почти ощущала прикосновение рук матери к своим и чувствовала древесный запах, исходивший от ее кожи. Семя – это обещание, Коринн, залог. Посади его и смотри, как оно растет.

Когда корзина Коринн наполнилась, она перевязала свои длинные косы пестрым куском ткани, а другим обернула ручки корзины, чтобы они не натерли ей руки по дороге на базар. Девочка спустилась по пыльной тропинке к главной дороге и зашагала вдоль опушки леса. Розовые и красные гибискусы [7] подставляли свои лепестки солнцу, пчелы заглядывали внутрь их цветков и собирали пыльцу. Когда девочка остановилась, чтобы поменять руку, у ее корзины на миг зависла колибри. Казалось, она впивала аромат апельсинов, а затем исчезла. Уже становилось жарко. Чем дальше Коринн уходила от моря, тем слабее делался бриз. К тому времени, когда она добралась до высохшего колодца, крики чаек и шепот волн превратились в щебетание птиц и шорох зверьков, пробегающих сквозь кусты по краям дороги. За следующим колодцем – полным – и парой домов на окраине деревни шумел рынок. Воздух наполняли гул голосов торгующихся людей, крики куриц, коз и свиней. Налетели запахи: специй, спелых фруктов и крепкого кофе. Коринн не колебалась ни секунды: войдя на базар, она тут же заняла место в толпе. Размотав ткань с рук, девочка расстелила ее на земле и начала раскладывать апельсины пирамидками по пять штук.

– Нет-нет-нет, детка, – запротестовала женщина, торгующая эддо [8].– Тут садиться нельзя. Это мое место.

Маленькая и смуглая, с короткими жесткими волосами, она сама напоминала разложенные перед ней клубни.

Коринн, которая едва доставала женщине до плеч, выпрямилась во весь рост.

– Здесь места не подписаны, – резко сказала она.

– Иди куда-нибудь еще, дорогуша, – ответила торговка эддо.

Ее губы изогнулись в улыбке, но глаза остались твердыми и холодными, как речная галька.

Галькоглазая уперла руки в полные бока, а рядом с ней для поддержки встала высокая женщина с сухой пепельной кожей. Коринн уже видала, как ее отец справлялся с конкурентами. Она стояла на месте. Но позади них другая женщина, прода-ющая перец, улыбнулась девочке и поманила быстрым движением руки. Женщина отогнула край своего покрывала, освобождая немного места. Прищурившись, Коринн бросила взгляд на галькоглазую и ее шелушащуюся подругу, но решила отправиться к даме с перцем.

– Спасибо, – сказала Коринн, устраиваясь.

Ее новая соседка по прилавку носила ярко-желтое сари [9], а ее волосы лежали на спине и плечах, словно черный шелковый занавес.

– Не обращай на них внимания, – отозвалась женщина достаточно громко, чтобы ее слышали все вокруг. – Все равно никто не покупает их гнилые овощи.

Галькоглазая усмехнулась и заворчала что-то под нос. Шелушащаяся пощелкала языком. Коринн улыбнулась соседке. Ее руки выглядели мягкими – как раз такими, объятия которых Коринн хотела бы почувствовать. Из-за спины у женщины выглянуло маленькое личико, и Коринн вздрогнула. Лицо исчезло так же быстро, как и появилось. А Коринн ощутила укол одиночества: она поняла, что соседка пришла на базар с ребенком.