Читать книгу "Последнее семейство в Англии - Мэтт Хейг"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как ты можешь быть уверен, когда это уже происходит? Когда знаки ее печального, но неизбежного распада уже здесь.
– В домах, которые ты посещаешь, живут лабрадоры?
– Не знаю, не думаю. У большинства, пожалуй, вообще нет собак.
Я положил голову на лапы и закрыл глаза.
– Я так и думал.
– Что ты думал?
– Ничего. Все, что тебе нужно знать: нет нужды беспокоиться. Правда. Я лабрадор, – сказал я ей. – Семья будет в безопасности.
Возникла пауза, а потом она заурчала:
– О, дорогой, ты такой глупый песик, – сказала она. – Я не беспокоилась.
Конечно, Лапсанг не знала о Пакте. Она не знала, что мы были единственными собаками, готовыми посвятить свои жизни защите хозяев. Она не понимала, что все другие породы разуверились в этом деле. Она даже не понимала, что было какое-то дело. В конце концов, она была кошкой.
Но когда я вновь открыл глаза и уставился на четыре пары ботинок, аккуратно расставленных Кейт напротив ящика с овощами возле задней двери, я ничего не мог поделать, и слова Лапсанг вновь раздались у меня в голове.
…слишком сблизишься с Семьей, и пойдешь ко дну вместе с ними…
ПАКТ ЛАБРАДОРОВ:
Готовьтесь к переменам в людском поведении
Человеческая жизнь не укладывается в удобный план. Несмотря на все наши усилия, люди постоянно сбиваются с пути из-за событий, которые происходят с ними. Даже когда событие ожидается или происходит не в первый раз, оно все равно может серьезно повлиять на поведение наших хозяев.
Наш долг как лабрадоров – быть готовыми к изменениям в любой момент. Мы должны сознавать, что именно наше присутствие, которое указывает, что все всегда будет идти своим чередом, способно вернуть людей к повседневности.
Когда бы ни случились перемены, мы должны оставаться верными своей цели. В конце концов, мы должны помнить, что безопасность человеческого Семейства подвергается риску не из-за перемен, а из-за нашей неподготовленной реакции на них.
Адам отстегнул поводок, но оставил руку на моем носе.
– Место.
Это всегда было его любимой игрой.
– Место.
Удерживать меня как можно дольше.
– Ме-есто.
Я сидел на траве в парке.
– Молодец. Место.
А он отступал от меня, идя задом наперед.
– Место. Место.
Чтобы дать себе фору.
– Ну же, малыш! Ко мне!
Я сорвался с места, как гончая. Заметьте, мне пришлось это сделать, потому что стартовая отметка и финишная черта находились друг от друга на расстоянии одного собачьего прыжка. Но мне это нравилось. Нравилось приносить ему счастье. Нравилось смотреть, как он откидывал голову, когда я толкал его к невидимой ленте.
– Ничья, – выдыхал он, хотя я был уверен, что он знал: я побеждал с небольшим перевесом.
Если бы я попытался вспомнить, когда все началось, когда я впервые начал сомневаться в своем даре, мне было бы трудно выделить отдельный момент. Определенно, это не случилось за одну ночь. Я не проснулся в своей корзинке, обнаружив, что вся Семья за завтраком вдруг ускользнула из-под моего контроля.
Все, что я могу сказать: было время, когда казалось, будто все хорошо, когда Пакт лабрадоров давал все ответы, а Хантеры казались неподвластными угрозам внешнего мира.
Возможно, это была иллюзия. По правде, я знаю, что так и есть. Но это была иллюзия, в которую верил каждый член Семьи. И хотя я не могу вспомнить, когда начал сомневаться в Пакте, я помню, когда иллюзия стала блекнуть.
Все началось не с разбитой бутылки, нет. Все случилось неделю спустя. В день, когда Хэлу стало лучше.
Я беспокоился за Хэла, но это было не ново. Я беспокоился уже довольно давно.
Из-за того, что он никогда не был собой, ни перед кем. Из-за того, что он был шумным и уверенным в себе среди Семьи, но цепенел перед внешним миром. Из-за того, как он говорил с зеркалом, словно это была девушка его мечты, Лора Шепард. В тот вечер я просто лежал там, на полу его спальни, пристально наблюдая.
– Привет, Лора, – сказал он. А затем попробовал другой тон. – Привет, Лора.
Он позвал ее на вымышленное свидание:
– Что ты делаешь в пятницу вечером? – спросил он, выжидающе подняв бровь.
Конечно, девочка в зеркале не ответила, а он не настаивал. Вместо этого он подождал, когда она отвернется или полностью исчезнет, чтобы он смог выдавить свои угри.
Голос с первого этажа. Его мама:
– Еда готова.
Я спустился вниз и сел в корзину, чтобы проследить за всем, как обычно. Однако, не закончив, Шарлотта отложила нож и вилку. Кейт заметила, что она не доела рыбу.
– Ты оставила рыбу, – сказала Кейт.
Шарлотта глубоко вдохнула и объявила:
– Я решила стать вегетарианкой.
– Но Шарлотта, – возразила ей мама, – ты не любишь овощи.
– И дохлых животных я есть не люблю.
– Каждый десятый человек в Британии вегетарианец, – объявил Хэл, проглотив кусок рыбы.
Адам положил руку на плечо Кейт.
– Если Шарлотта не хочет есть мясо, это ее собственное решение.
– Адам, ей тринадцать.
– И среди всех сегментов населения вегетарианцев больше среди девочек-подростков, – продолжал Хэл. – Думаю, дело в том, что они хотят контролировать, что едят. Это вопрос власти, по сути.
Шарлотта презрительно фыркнула на брата.
– Через сто лет все будут вегетарианцами, потому что поймут, как отвратительно, примитивно, варварски есть других животных. Мы все должны быть равны.
– Но Шарлотта, тебе нужно есть рыбу и мясо, чтобы получать витамины и белки, – возразила Кейт.
Шарлотта взглянула на меня.
– Ну, в Принце много витаминов и белка, почему же мы не едим его?
Хэл насмешливо хмыкнул.
– Он не поместится в духовку.
– Шарлотта, это нелепо, – заявила Кейт. – Собаки – другое дело.
Адам придвинулся на стуле.
– Но она задает хороший вопрос. В смысле, мы находим идею съесть Принца отвратительной, потому что очеловечиваем собак больше, чем других животных.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Последнее семейство в Англии - Мэтт Хейг», после закрытия браузера.