Читать книгу "Цивилизации. Образы людей и богов в искусстве от Древнего мира до наших дней - Мэри Бирд"

Как бы великолепны ни были эти изделия, ставшие теперь бесценными музейными экспонатами, большая их часть изначально была домашней утварью, которая стояла на кухонной полке в каждом афинском доме. Примерно с 600 года до н. э. эти горшки и кувшины начали изготавливать тысячами, и не художники, а конкурировавшие между собой ремесленники квартала гончаров Керамейкос (от названия которого и произошло слово «керамика»). Сочные цвета получались в результате производственного процесса, включавшего многократный обжиг при разных температурах и бережное нанесение на поверхность разного рода ангобов. Именно эти горшки, украшенные фигурами людей, сделали изображение человеческого тела повсеместным в Афинах, а затем и во всем западном мире и за его пределами.

Два очень непохожих друг на друга образца, датирующиеся V в. до н. э., демонстрируют, как работают изображения, и указывают на важные связи между античным зрителем и фигурами на керамике. Больший по размеру (рис. 9) — охлаждающий сосуд для вина. Такие ставили на стол во время мужских пиршеств (неясно, держали ли в нем вино и потом опускали его в сосуд с холодной водой или же там была холодная вода, в которую погружали сосуд с вином). Меньший (рис. 8) — обычный кувшин для воды, которым, судя по виду, пользовались постоянно. Но изображения на них не просто украшение, а нечто намного большее, и не просто демонстрация эстетического интереса к человеческому телу или желания запечатлеть окружающий мир. Не сказать, чтобы это была кампания по общественному воспитанию, однако все вместе такие сосуды рассказывали афинянам, что значит быть афинянином. Их можно сравнить — несмотря на очень разный контекст — с посылами западной рекламы 1950-х гг. и более поздней, предлагающей путь к идеальной жизни посредством визуальных образов потребительских товаров.

На кувшине для воды мы видим идеальную афинскую женщину. Она состоятельна. Она сидит, а рабыня или служанка передает ей ребенка. В ногах у женщины корзина с шерстью. В целом это дает ответ на вопрос: в чем заключалось предназначение жен афинских граждан? В том, чтобы рожать детей и прясть шерсть. Кувшин, который, весьма вероятно, был частью женского домашнего мира, предлагает образец того, какой должна быть жена афинянина.

8. Это наглядное изображение того, какой роли ожидало от привилегированной женщины афинское общество. Она должна была ткать и рожать детей (хотя могла при этом рассчитывать в хозяйстве на помощь рабыни, которая здесь передает ребенка своей госпоже).

Не таков охлаждающий сосуд для вина. Он украшен изображениями сатиров, мифических созданий, наполовину людей, наполовину животных (на что указывают их козлиные уши и хвосты). Все они пьяны. Один из них поставил свой кубок на совершенно неподходящую часть тела и пытается удержать его в равновесии (это настолько шокировало ханжеских музейных хранителей Викторианской эпохи, что они закрасили эрегированный пенис, так что трюк стал выглядеть еще менее правдоподобно — кубок парил в воздухе). Другому сатиру вино льется из кожаного бурдюка прямо в рот, что можно считать античным эквивалентом выпивания виски из горла бутылки.

Каков был посыл этих изображений, адресованных пирующим мужчинам? Заманчиво увидеть в этом нечто вроде современного предостережения на пачке сигарет: как бы хорошо вы ни проводили время, не пейте слишком много, не то превратитесь в грубое, буйное существо, которое здесь изображено. Однако эти сосуды предназначались не просто для передачи «правительственных сообщений». Нарисованные на них изображения поднимали значительно более важные проблемы. Если кувшин для воды рассказывал афинянкам, какими должны быть женщины, то охлаждающий сосуд для вина обращался к более сложным вопросам, где проходит граница между цивилизацией и ее отсутствием, между человеком и животным, и к вопросу о том, сколько вина нужно выпить, чтобы превратиться в зверя, где и как провести черту между цивилизованным гражданином и такими, как сатиры, которые жили вне города, в нецивилизованной дикой природе.

9. Получеловеки-сатиры нарушают многие правила «цивилизованного» мужского пития. Употребление чистого алкоголя считалось не просто проявлением неумеренности — оно попирало общепринятое представление, что вино надо разбавлять водой.

В этот ранний период своей истории Афины активно изобретали сами себя, свои правила и обычаи. Не имея готовой модели, афиняне создавали саму идею того, что значит жить вместе в городском сообществе. Афинская драматургия, историческая наука и (несколько позже) философия показывают, насколько занимали авторов того времени вопросы, что такое гуманизм, как должен вести себя гражданин и что можно считать «цивилизацией». Но их представление о гуманизме большинству из нас не понравилось бы. Оно глубоко гендерно и жестко иерархично. Не случайно, например, рабы, изображенные на афинской керамике, буквально вполовину меньше афинских граждан. И в нем явно высмеиваются те, чьи лица, тела или привычки так или иначе не вписываются в «норму», — от чужаков-варваров до старых и уродливых, толстых и обрюзглых. Визуальные образы — людей ли, получеловеков ли — хочешь не хочешь, также играли важную роль в этой полемике, служа рекламой, т. е. показывая людям, которые смотрели на них, какими им следует быть, как надо себя вести и как выглядеть.

10. Дурацкие трюки пьяных сатиров намекают на их сексуальную распущенность — в их обществе ни одно живое существо не может чувствовать себя в безопасности.

11. Изображение атлета и его раба на кратере (сосуде для смешивания вина и воды) V в. до н. э. наглядно демонстрирует иерархию. Крошечный раб склоняется к ногам своего господина, который с силой опирается о его голову.

То, что мы видим здесь, — визуальные образы, создающие одно из представлений о цивилизованном человеке. Но в этом есть и нечто большее.

Отображение потери: из Греции в Рим

Керамейкос, квартал гончаров в Древних Афинах, был местом, где сталкивались два совершенно разных вида изображений человеческого тела — и две совершенно разные функции этих изображений. Расписная керамика, часть повседневной жизни афинян, встречавшаяся всюду — и на пирах, и в кухне каждого дома, производилась близ одного из главных городских кладбищ, в тесном соседстве с памятью о прошлом и с мраморными памятниками умершим. Изображения помогали афинянам не только жить в обществе друг друга, но и удерживать в обществе живых своих мертвецов. Одна из самых важных функций древней — как и современной — скульптуры заключалась в том, чтобы служить своего рода противоядием от смерти и потери.