Читать книгу "Прерий душистых цветок - Вера Колочкова"

— Ну что, опять денег нет? – только и вздохнула Лерочка Сергеевна тихо.

— Во послезавтра… Вот уже точно… Зарплата точно должна быть… — неловко пожала плечами Василиса и покраснела отчаянно, будто заранее хотела обмануть терпеливую Лерочку Сергеевну.

— Василисочка, так вы мне уже за три сеанса должны…Вы помните?

— Да, Лерочка Сергеевна, конечно же, я помню! — проглатывая концы слов, в отчаянии прошептала Василиса. – Вы не бросайте нас, Лерочка Сергеевна!

— Ну конечно, что ж… Я понимаю… Я все понимаю, Василисочка. Только позволь мне один совет тебе дать. Можно?

Василиса молча кивнула головой, продолжая упорно рассматривать Петькино яблоко на столе и боясь поднять на Лерочку Сергеевну глаза. Господи, да она сейчас не один, она тысячу советов от нее выслушает, миллион советов, и миллион упреков – все что угодно выслушает, только бы она их не бросила…

— Я понимаю, как тебе трудно, Васенька. И понимаю, что бабушку на ноги ставить все равно надо, потому что иначе вам с Петей ну никак нельзя. Не потянете вы такой груз. Его и взрослые уже люди, бывает, с трудом тянут – и в моральном, и в материальном плане… Неходячий инвалид в доме - огромная, огромная проблема, знаешь ли. Бывает, для его близких эта проблема многое в жизни и определяет не в лучшую сторону, чего уж там говорить… А ты еще и сама на ноги не встала, и брата не подняла. Нет, нет, Васенька, обязательно надо тебе бабушку на ноги поднимать!

— Так надо, конечно… — уныло вздохнула Василиса и непонимающе взглянула на Лерочку Сергеевну: странно, чего это она… Это итак ясно, что надо…

— Это я вот к чему , Василисочка, веду. Ты ж сама понимаешь, бесплатно я тоже работать не могу. Если начну всех подряд жалеть, так и сама без копейки останусь…

— Лерочка Сергеевна! Я заплачу! Вы не думайте, Лерочка Сергеевна, я обязательно, что вы! – Перебив женщину на полуслове, отчаянным шепотом заговорила Василиса, косясь глазами на дверь бабушкиной комнаты.

— Да погоди ты, Васенька, дай сказать… Чего ты перепугалась так? Я ж не отказываю, что ты. Я вот чего тебе предложить хочу… У вас, я смотрю, квартира–то трехкомнатная?

— Да… — опешила Василиса и удивленно уставилась на Лерочку Сергеевну. –Да, трехкомнатная… А что?

— А то! Чего вы, как графья, разжились–то тут, каждый в своей комнате? Вам что, на троих и двух комнат мало, что ли? Или в самом деле графья?

— Как это? К каком это смысле – графья? – снова удивленно заморгала мокрыми ресницами Василиса.

— А в таком! Одну–то комнату вы вполне даже можете жильцам сдавать! А что? Доход не такой уж и большой, конечно, выйдет, а ситуацию вашу спасет! Долг, Васенька, это такая штука опасная, между прочим… Один раз не заплатишь, потом второй, а потом пошло–поехало…

— Да знаю… — обреченно махнула рукой Василиса. –У нас за квартиру уж полгода не плачено, даже и подумать страшно, сколько там уже набежало…

— Ну, вот видишь! А за комнату вполне даже можно долларов двести взять, а то и все триста! Лишние они тебе, что ли?

— Правда? — радостно распахнула на Лерочку Сергеевну глаза Василиса. – Двести долларов?

— Ну да… А ты не знала? Хотя – откуда… Сама еще дите дитем. Вымахала вон под два метра ростом, а жизненного опыту — никакого! Так что давайте–ка вы тут теснитесь да и сдавайте комнатку, которая побольше да получше, вот и выйдете таким образом из тяжелой ситуации. Бабушку тебе все равно надо, обязательно надо на ноги ставить, другого выхода у тебя, Васенька, никакого и нету…

— А как их сдают–то , эти комнаты, Лерочка Сергеевна? Я не знаю… Где этих самых жильцов–то найти?

— О господи, Василиса, ты что, в нашу жизнь с неба свалилась? – удивленно уставилась на нее Лерочка Сергеевна.

— Ну да, так и есть, наверное… С неба… — грустно пожала плечами Василиса и улыбнулась виновато, будто сквозь слезы. –Я как–то никогда этого вопроса не касалась, знаете…

— Ну ладно, что с тобой делать, - вздохнула грустно, глядя на нее, Лерочка Сергеевна, – помогу я тебе. У меня тут дочка одной клиентки как раз в квартирном агентстве работает, вот и попрошу ее подыскать для вас кого–нибудь поприличнее. Студентку какую скромную, что ли… Сегодня же прямо и попрошу. Только давай договоримся так: берешь аванс за месяц вперед и мне сразу долг отдаешь. Хорошо?

— Ой, да конечно, Лерочка Сергеевна! Обязательно! Спасибо вам, дорогая. Даже не знаю, как вас еще и благодарить…

— Ладно, ладно, сочтемся, Васенька. Ну все, побежала я. Значит, послезавтра с утра я у вас, как обычно. А комнатку ты прямо сегодня постарайся приготовить. Так, на всякий случай…

* * *

4.

Сергунчик лихо подкрался к Василисе сзади и от всей души шлепнул по ягодицам, и рассмеялся весело, наблюдая за ее очередным то ли смятением, то ли гневом, то ли испуганным удивлением. Он частенько так с ней развлекался: подкрадется сзади незаметно, шлепнет совершенно по–хамски изо всех сил и смотрит во все глаза, что она со всем этим будет делать. Только Василиса ничего особо с этим и не делала. Отворачивалась тут же к своим тарелкам и продолжала так же намывать их яростно, разве что спина ее становилась прямее да предплечья напрягались сильнее прежнего и разворачивались чуть назад, слегка вздрогнув, как от озноба, или, может, от легкого омерзения… Как–то само собой получилось, что она научилась именно так себя вести: не реагировать, не обижаться, не злиться. Она даже и не уговаривала себя особенно на такую вот реакцию, а подсознательно, видимо, берегла эмоции свои: тратить их на Сергунчика почему–то до смерти жалко было…

— Ну что, коняшка, как работается? Всем довольна? – хохотнув и отскочив на всякий случай от нее подальше, бодренько спросил Сергунчик.

— Да. Всем довольна. Зарплата сегодня будет? – не поворачивая к нему головы, спросила Василиса равнодушно.

— Зарплата? А зачем тебе, коняшка, зарплата? На овес? – спросил Сергунчик и снова расхохотался весело, без злобы, будто и ее приглашал вместе повеселиться, или улыбнуться хотя бы навстречу жизнерадостной своей игривости.

Она даже и на «коняшку» эту не обижалась. Пусть называет, как хочет – его дело. Лишь бы зарплату вовремя платил. А то взял моду – задерживать. Нравится ему, видимо, когда все вокруг дергаются да смотрят на него вопрошающе – даст сегодня, не даст…

— Ага, на овес. Так будет? – переспросила Василиса и чуть повернула к нему от своих тарелок голову. – Или нет?

— А зачем тебе деньги, коняшка? На наряды, что ль? Так я смотрю, ты не сильно обряжаться любишь, зимой и летом одним цветом ходишь… А?

Василиса, ничего не ответив, отвернула голову к своим тарелкам и будто выключила его из поля досягаемости, только по плечам едва заметной волной прошла прежняя дрожь.

Сергунчик ушел. Было слышно, как он громко отчитывает кого–то на кухне, как игриво–повизгивающе хохочет с девчонками–официантками, как радостно приветствует первых посетителей… Фигаро, в общем. И тут, как поется в известной арии, и там. Вообще, Василиса против Сергунчика по большому счету ничего такого не имела, и даже в глубине души – правда, в очень уж сильной глубине - уважала за эту его расторопность–пронырливость: у каждого, как говорится, свой способ для бизнеса. Он же не виноват, что она здесь, в его кафе, оказалась, как в той пословице – не пришей кобыле хвост. Они вообще здесь все такие, друг другу свойские. Уж по крайней мере, всегда найдутся, как пошустрее ответить на этот простой вопрос – зачем им деньги нужны… А она вот не может. Не хватает ей чего–то, чтоб вот так запросто сесть и рассказать тому же Сергунчику про свою беду, про эту безысходно–непробиваемую зависимость под названием «массаж–деньги–массаж». И, наверное, зря. И даже скорее всего, что зря. Отец вот всегда говорил, что нельзя жизнь через гордыню свою пропускать…