Читать книгу "Неистовый рыцарь - Шеннон Дрейк"

Всадник, восседающий на мощном коне, выделялся изо всех, Его кольчуга и меч, щит и шлем ослепительно блестели в лучах солнца. Он был как Тор, древний бог-громовержец, неистовый и непреклонный.

Брет!

Прямоугольный шлем, украшенный с обеих сторон рогами, закрывал его лицо. Поверх кольчуги надета белая с золотом туника и накинут малинового цвета широкий плащ.

Он здесь! Боже милостивый, он здесь!

— Зажигайте костер! — заорал кто-то. Она узнала голос своего дядюшки.

Услышав команду, люди с факелами бросились поджигать хворост, резко запахло дымом, Они торопились, ведь он был уже здесь.

Ее Брет…

Нет, этого не может быть! Он не мог добраться сюда так быстро.

Она, наверное, видит лишь то, что видела раньше, когда впервые встретила его, — неустрашимого воина, бросающего вызов смерти. Может быть, она погружается в пучину и перед ее глазами проносится вся ее жизнь? Жизнь, которая началась только с ним.

И то, что, в конечном счете, привело ее сюда, начиналось почти так же, когда этот мужчина, этот несравненный, неистовый рыцарь впервые появился в ее жизни…

Глава 1

1086 год

— Чует мое сердце, он что-то затевает. Этот человек только и знает, что обдумывает, как бы еще чего-нибудь прибрать к своим рукам, — в волнении сказал лаэрд Айон Кэнедис, владелец Дальнего острова.

— Ты прав, отец, — поддержала его Аллора, однако слушала она его в тот момент весьма рассеянно.

Несмотря на причины, которые привели их в Лондон, Аллора была совершенно заворожена этим городом. Мало попутешествовав в свои почти семнадцать лет, она была совсем не готова к лихорадочной суете и шуму городских улиц. Дома здесь стояли очень близко друг к другу, и на сравнительно небольшом пространстве жизнь била ключом.

Под ее окном, совсем рядом, рыбаки распродавали улов, уличные торговцы громко расхваливали свой товар, и даже маленькие дети, одетые в лохмотья, с грязными мордашками, но настырные, бегали по улицам, предлагая прохожим, купить букетики цветов, что было совсем нелишне, ибо в воздухе ощущалось зловоние от городских нечистот. На улицах, изборожденных глубокими колеями и очень грязных, царило большое оживление. А какое здесь было смешение языков! То здесь, то там слышались и старый англосаксонский, и ломаный французский, на котором говорили норманны: одни, очевидно, стремились как можно скорее вписаться в установленный норманнами порядок, а другие решили не иметь с завоевателями ничего общего. До Аллоры доносились крики, лай собак, а когда мимо проходили королевские солдаты, долетали какие-то непонятные резкие команды.

Отец не хотел брать ее в Лондон; но она настояла на своем. Всю жизнь Аллора только и слышала всякие ужасы о чудовищных норманнах и теперь, находясь в опасной близости от них, испытывала чувство страха и любопытство.

Заложив руки за спину, Айон ходил из угла в угол по гостиной в особняке, предоставленном ему в Лондоне и расположенном неподалеку от личной резиденции короля — крепости, которую король вскоре после взятия города приказал построить, чтобы держать лондонцев под контролем. Крепость назвали Белой башней. Это было внушительное сооружение с апартаментами самого короля и членов королевской семьи, в которых они жили, когда бывали в Лондоне, и помещением для многочисленной королевской прислуги.

Айон ненавидел короля, но в его присутствии тщательно скрывал свои чувства. Ради дела, по которому они приехали сюда, он был готов даже сесть за один стол с королем-ублюдком и поддерживать с ним светскую беседу на презренном нормандском наречии французского языка, на котором говорил Завоеватель.

Только находясь в безопасности своих владений — на пограничных землях с Шотландией, где король Малькольм III давно уже предоставлял тихую гавань любому стороннику старого порядка в Англии, — люди, подобные Айону Кэнедису, осмеливались прямо и откровенно высказывать все, что думали о Вильгельме.

Аллора, посмотрев на отца, тихо вздохнула и стала снова глядеть в окно. Конечно, она разделяла чувства отца. Проезжая по земле графства Йоркшир, она видела, как опустошил ее король в отместку за неповиновение, и подумала, что потребуется не один десяток лет, прежде чем графство снова превратится в цветущий край. Она была горячей сторонницей старого порядка и всем сердцем сочувствовала обездоленным людям, согнанным с земли и оставленным без крова.

Хотя ее это непосредственно не касалось. Дальний остров и большая часть пограничного района, которым владела ее семья, являлись, по утверждению Вильгельма, английской территорией. Но сами они считали, что уже не одну сотню лет Дальний остров представлял собой маленькое королевство в королевстве. Многие годы остров был теснее связан с Шотландией, расположенной к северу, чем с Англией, расположенной южнее. Теперь соседние лорды платили дань шотландскому королю Малькольму. И несмотря на то что Вильгельм не был согласен с этим, ему хватало забот на других территориях, где против его владычества один за другим поднимались мятежи. Поэтому предъявить свои права как абсолютный сюзерен на Дальний остров и близлежащие земли он не мог.

На Дальнем острове можно было бы жить спокойно не слишком ощущая власть Вильгельма Завоевателя, если бы Дядюшка Роберт, объединившись с другими безрассудными лаэрдами, не отправился на юг, чтобы помочь очередному мятежу, вспыхнувшему в Нортумберленде. Мятеж был быстро подавлен, а Роберта схватили. Айон Кэнедис, глава семьи и не такой человек, кто допустил бы заточение младшего брата на долгие годы или даже его казнь за измену, немедленно послал гонцов в Лондон, дабы узнать условия его освобождения.

Вильгельм, по мнению Аллоры, был человеком хитрым и коварным, способным на жестокие поступки, в чем она имела возможность убедиться, когда находилась в одном северном районе, где он применил карательные меры. Самого Вильгельма она видела мельком, у входа в личные королевские апартаменты, вместе с отцом в толпе знати ожидая аудиенции. И он произвел на нее впечатление. Невысокий, король был широкоплечим и мускулистым, как и подобает человеку, который войнами утверждается в жизни. Годы и сражения оставили свой след на его лице — загрубелом, но волевом и запоминающемся. Его глаза, казалось, видели все, взгляд был пронзительным, цепким и оценивающим. И Аллора почувствовала его взгляд на себе в те несколько минут, когда он разговаривал с ее отцом и любезно благодарил за приезд в Лондон. Он заверил, что они, несомненно, придут к согласию. Но стоило на мгновение Вильгельму прикоснуться губами к ее руке, тихо промолвив «мадемуазель», как она ощутила странную дрожь, будто прикоснулась к мощному источнику энергии. И по глазам отца Аллора поняла: он знал, чего именно потребует король в обмен на освобождение Роберта.

Отец нервничал.

— Боюсь, — пробормотал он, — что эта последняя авантюра Роберта нам дорого обойдется.

Аллора спрыгнула с подоконника и, подойдя к отцу, положила руку ему на плечо. Они сели перед горящим камином погреться.