Читать книгу "Дитя фортуны - Элис Хоффман"

Дженет Росс ничего не видела.

— На это нужны годы, — пояснила Лайла. — Понимать знаки. Вот, смотрите, это знак вашей дочери.

— Моей дочери? — повторила Дженет, явно смешавшись.

— Я вижу, что ей сейчас двадцать шесть… Нет, двадцать семь лет.

Лайла краем глаза наблюдала за Дженет Росс, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Только не знаю, где она сейчас живет, — сказала Лайла. — Наверное, в Восточном Китае?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — внезапно разволновалась Дженет Росс.

— Ваша дочь, — нетерпеливо повторила Лайла. — Где она?

Женщины взглянули друг на друга.

— У меня нет дочери, — напряженно ответила Дженет Росс.

Лайла резко откинулась на спинку стула, словно ее ударили по лицу. Точный адрес, записанный на карточке, лежал у нее в чемодане. Она не могла ошибиться. Она нашла нужный дом и ту женщину, которую искала. Воровку, между прочим, это было сразу видно, с первого взгляда.

— Постойте, — сказала Лайла. — Листья показывают, что у вас есть дочь, а они никогда не лгут.

Все это было чистой воды представлением, но, заглянув в чашку Дженет, Лайла с ужасом обнаружила, что на дне действительно виден какой-то знак. Ручки, ножки — и лицо ребенка.

— О господи! — простонала Лайла. — Вот же она.

В ядовито-желтом свете кухни Дженет Росс внезапно точно поблекла, постарев на много лет.

— Что вам нужно? — прошептала она.

Наступил решающий момент. Лайла понимала, что один неверный шаг — и она навсегда потеряет свою дочь.

— Да не волнуйтесь вы так, — сказала она, внезапно поняв, что Дженет Росс вовсе не такая дура, какой казалась.

— По-моему, с вашей машиной все в порядке, — пошла в наступление Дженет Росс.

— Ну что вы, — возразила Лайла, — она не заводится, сами посмотрите.

— Вам лучше уйти, — сказала Дженет Росс.

— Но вы же сами пригласили меня к себе! — заявила Лайла.

Дженет находилась на грани истерики. Это Лайла поняла сразу.

— Я звоню в полицию. — Дженет протянула руку к телефону.

— Не смейте, — приказала Лайла, вырвав у нее трубку, и Дженет послушно опустила руку.

Нельзя было терять ни минуты. Лайла выбежала в гостиную и принялась искать вещи, которые могли бы принадлежать ее дочери. Дженет ходила за ней следом, наблюдая, как Лайла обыскивает ее дом. В секретере не было ничего — ни единой фотографии, ни адреса. Лайла обыскала спальни, шкафы, шкафчик для лекарств в ванной. И все это время Дженет не отходила от нее ни на шаг и молча наблюдала. Когда Лайла закончила с последней комнатой — кладовкой, в которой стояла раскладушка, — она вся дрожала.

— Не понимаю, что вы ищете, — сказала Дженет. — У нас нет ничего, что можно украсть. Можете забрать цветной телевизор, если хотите. — Сняв с руки часы и кольцо с бриллиантом, она протянула их Лайле. — Вот, возьмите.

— Ничего нет, — простонала Лайла.

— Я же вам говорила. Вы ошиблись адресом.

Повернувшись, Лайла молча пошла к двери. На улице стоял жуткий мороз, но прогревать мотор было некогда, и машина упорно не заводилась. Она должна была сразу понять: в этом доме никогда не было детей. Если бы ее дочь здесь выросла, то обязательно оставила бы о себе хоть какую-то память: рисунок птички, детскую обувь, отпечатки пальцев на кухонной двери, которые Дженет Росс так и не смогла бы оттереть. Доктор Маршалл, наверное, подсунул ей не тот адрес, чтобы от нее избавиться, а может быть, просто перепутались карточки. Столько лет прошло, чего же еще ждать? Карточки затерялись, имена перепутались, дети исчезли ясным холодным днем. Выезжая на шоссе, Лайла жалела только об одном: что не пришла сюда вчера в полночь, захватив с собой коробок спичек и керосин, и не превратила этот дом в пепелище. Тогда она смогла бы копаться в золе и думать, что держит в руках то, что когда-то принадлежало ее дочери.

Вернувшись в дом свекра, Лайла, не раздеваясь, прошла на кухню и молча села за стол. Джейсон Грей возился во дворе, готовя куски соли для оленей. Услышав, как подъехал «форд», он вошел в дом. Одного взгляда на Лайлу оказалось достаточно, чтобы понять: что-то произошло.

— Можно спросить, что случилось?

В ответ Лайла только покачала головой.

Поставив перед ней кофейник, Джейсон оставил ее одну. Лайла просидела на кухне весь день. Она слышала бормотание телевизора, слышала шаги свекра в холле, когда тот осторожно подходил к двери и заглядывал внутрь — так, на всякий случай. Стемнело, но Лайла не стала зажигать свет. Она могла бы просидеть так целую вечность, и чем холоднее становилось на кухне, тем меньше ей хотелось двигаться. Пусть холод пробирает ее до костей, ей все равно. Еще немного — и она ничего не будет чувствовать.

В семь часов утра зазвонил телефон. К этому времени Лайла так замерзла, что едва могла двигаться. В кухню вошел Джейсон, и они вдвоем стали смотреть на трезвонящий телефон.

— Ты знаешь, кто это, — сказал Джейсон Грей, включая плиту. — Он всегда звонит мне по пятницам.

— Не нужно вам здесь сидеть, — заметила Лайла. — Слишком холодно.

Телефон зазвонил вновь.

— Я так понимаю, что ты не хочешь с ним говорить, — констатировал Джейсон, закурив сигарету и прислонившись к раковине. Теперь он казался Лайле еще меньше ростом.

Все вокруг странным образом изменилось. Когда Лайла смотрела на свекра, то видела лишь его скелет.

Телефон замолчал. Джейсон подошел к аппарату и выдернул из розетки шнур.

— Не хочешь с ним говорить, ну и не надо. Но одно ты просто обязана сделать. Нужно поесть. И вот что я тебе скажу, — добавил он таким обычным тоном, словно они уже много-много раз сидели вот так, на темной кухне, когда Джейсон говорил, а Лайла его молча слушала: — Хелен не любила, когда я ел итальянскую еду. Говорила, для сердца вредно. А я все хотел сходить в итальянский ресторан. И знаешь, что я сделаю? Я тебя свожу пообедать.

Они оставили плиту включенной, чтобы кухня не выстужалась. Джейсон Грей надел теплую куртку и высокие сапоги, и они с Лайлой, взявшись за руки, направились к старенькому «форду». Лайла держала старика крепко, чтобы он не поскользнулся на льду. Звезды сияли так ярко, а небо было таким огромным, что Лайла почувствовала себя маленькой и хрупкой — она могла упасть и переломать себе все кости. От сосен веяло ледяным холодом. Лайла глубоко вдыхала морозный воздух, но заговорить не решалась, ибо чувствовала, что холодный камень готов был выпасть у нее изо рта.

В день рождения дочери было около четырнадцати градусов тепла — один из самых теплых январских дней на памяти жителей Восточного Китая. Но теперь Лайла смогла дойти только до подъездной дорожки. Идти дальше она даже не пыталась. В этом месте словно проходила граница, за которой в воздухе не было кислорода или затаилась стая голодных кровожадных волков, рыскающих вдоль Восточно-Китайского шоссе в поисках жертвы.