Читать книгу "Мюнхен - Роберт Харрис"

Часы текли, Хью пялился на отражающиеся в потолке огни улицы и думал про Оксфорд, Мюнхен и свой брак и пытался разъединить эту триаду. Но сколько бы ни старался, образы путались, и его методичный ум отказывался работать. К утру кожа у него под глазами сделалась похожей на траурный креп, а от усталости он побрился так небрежно, что щеки и подбородок были испещрены порезами в крохотных капельках крови.

Для завтрака он встал слишком рано – столики еще не накрывали. За порогом его встретили пасмурное небо и моросящий дождь. Воздух прохладной, влажной вуалью лег ему на лицо, движение по Сент-Джеймс-стрит только-только начиналось. В хомбурге[20] и плаще от Кромби, с чемоданом в руке, он шел по мокрым камням мостовой вниз по склону к Даунинг-стрит. В свинцовом небе были едва различимы барражные аэростаты, похожие на серебристых рыбок.

На Даунинг-стрит околачивалась немногочисленная намокшая толпа. Рабочие закончили сооружать стену из мешков с песком вокруг входа в Министерство иностранных дел. Шесть черных автомобилей растянулись от дома номер десять до дома номер одиннадцать, глядя в сторону Уайтхолла, готовые отвезти делегацию премьер-министра на аэродром в Хестоне.

Полисмен взял под козырек.

Внутри вестибюля стояли с чемоданами у ног три важных чиновника Форин-офис, похожие на постояльцев, выселяющихся из гостиницы. Хью окинул их взглядом. Вот Уильям Стрэнг – высокая, высохшая, как ручка от метлы, фигура. Этот человек сменил Уигрема на посту начальника главного департамента и уже дважды побывал вместе с премьер-министром у Гитлера. Вот сэр Уильям Малкин, старший юридический советник МИДа, тоже наносивший визиты фюреру и имевший внушающий доверие вид семейного солиситора. Вот грузный, широкоплечий Фрэнк Эштон-Гуоткин, глава департамента экономических связей. Большую часть лета он прожил в Чехословакии, выслушивая жалобы судетских немцев. По причине обвислых усов его за глаза называли Моржом. Легату подумалось, что для поединка с нацистами было выбрано весьма странное трио. «Чего стоит ждать нам от них?» – задавался вопросом он.

– Не знал, что вы летите в Мюнхен, Легат, – сказал Стрэнг.

– Я и сам узнал об этом только поздно вечером, сэр. – Хью слышал почтительность в своем тоне и ощутил укол презрения к себе – молодой третий секретарь, многообещающий новичок, всегда озабоченный тем, как бы не показаться выскочкой.

– Надеюсь, вы захватили какое-нибудь средство от укачивания: по моему опыту, а я начинаю уже превращаться в бывалого путешественника, перелет может быть таким же тяжким, как переправа через Ла-Манш.

– Проклятье! Боюсь, я об этом не подумал. С вашего позволения, я отойду на минуту?

Быстрым шагом Легат отправился вглубь здания и разыскал Сайерса в его кабинете читающим «Таймс». Рядом со столом стоял чемодан.

– Привет, Хью, – уныло промолвил Сайерс.

– Мне действительно очень жаль, Сесил, – сказал Легат. – Я не просился ехать и в самом деле предпочел бы остаться в Лондоне.

Сайерс попытался сделать вид, что не огорчен.

– Не переживайте, дружище. Я всегда говорил, что лететь следует вам, а не мне. Да и Ивонна обрадуется.

– Спасибо, что не обижаетесь. Когда вы узнали?

– Клеверли сказал мне десять минут назад.

– Что именно сказал?

– Что просто передумал. А есть еще какая-то причина?

– Если и есть, мне о ней неизвестно. – Ложь далась Хью без труда.

Сайерс подошел на шаг ближе и озабоченно посмотрел на молодого коллегу.

– Простите, что спрашиваю, но с вами все хорошо? Вид у вас несколько помятый.

– Плохо спал ночью.

– Переживаете насчет полета?

– Не особенно.

– Приходилось раньше летать?

– Нет.

– Ну, если это вас хоть как-то утешит, я повторю то, что сказал Ивонне сегодня утром: никакой перелет не может быть безопаснее, чем с премьер-министром.

– Именно это я и сам себе твержу.

В коридоре раздались голоса. Легат улыбнулся и пожал Сайерсу руку:

– Увидимся, когда вернусь!

Премьер-министр спустился из своей квартиры и двинулся к выходу. Его сопровождали миссис Чемберлен, Хорас Уилсон, лорд Дангласс и Оскар Клеверли. Следом пара детективов тащила багаж ПМ, включая красные шкатулки с официальными бумагами. За ними шли две секретарши из Садового кабинета: одна была среднего возраста женщина, незнакомая Хью, другой оказалась Джоан. Клеверли заметил Легата и подождал его. Губы начальника были плотно сжаты, голос звучал глухо и сердито.

– Понятия не имею, что происходит, но я вынужден был – с большой неохотой, могу добавить, – выполнить просьбу полковника Мензиса и разрешить вам сопровождать ПМ. На вас лежит ответственность за эти коробки, равно как и за те, которые еще прибавятся. – Он вручил Хью ключи от шкатулок. – Доложите, как только прибудете в Мюнхен.

– Да, сэр.

– Надеюсь, мне не стоит подчеркивать абсолютную необходимость с вашей стороны не предпринимать ничего, что могло бы поставить под удар успех этой конференции?

– Разумеется, сэр.

– А когда все закончится, мы с вами поговорим о будущем.

– Я понял.

Они дошли до вестибюля. Премьер-министр обнял жену. Штат Даунинг-стрит приветствовал шефа жидкими аплодисментами. Застенчиво улыбнувшись, Чемберлен разомкнул объятия и приподнял в ответ шляпу. Лицо его горело румянцем, глаза блестели. Никакого намека на усталость. Вид у него был такой, будто он, выудив крупного лосося, вернулся с рыбалки на завтрак.

Швейцар распахнул дверь, и глава кабинета шагнул под дождь. Он остановился, давая фотографам сделать снимок, потом сошел на мостовую и сел в переднюю машину, где уже поджидал Хорас Уилсон. Свита семенила следом. Сами того не замечая, сопровождающие расположились в иерархическом порядке. Легат вышел последним, таща две красные шкатулки и свой чемодан. Передав багаж водителю, он сел в четвертый автомобиль вместе с Алеком Данглассом. Захлопали дверцы, и колонна двинулась – по Даунинг-стрит на Уайтхолл, вокруг Парламентской площади, затем на юг вдоль реки.

Никто, включая Легата, не понимал толком, с какой стати в делегацию включили Дангласса – если только не по той причине, что у него имелись дружелюбное лицо, сельский дом в Шотландии и обширные рыбные угодья на Твиде, а посему он хорошо влиял на моральное состояние премьер-министра. Мисс Уотсон настаивала, что под застенчивой оболочкой скрывается один из умнейших политиков, с которыми ей доводилось встречаться. «В один прекрасный день он станет премьер-министром, мистер Легат, – говаривала она. – Когда это случится, вы вспомните, что я первая вам сказала». Но в свой час Данглассу предстояло унаследовать отцовский титул и стать четырнадцатым графом Хьюмом, а поскольку в нынешнем веке трудно было представить себе премьера, заседающего в палате лордов, ее предсказания проходили в личном секретариате по разряду folie d’amour[21]. Сэра Алека отличали очень тонкая улыбка и забавная манера говорить – почти не разжимая губ, как если бы он практиковался в чревовещании.