Читать книгу "Полночная ведьма - Пола Брекстон"

Я протягиваю ему платок, но он качает головой.

– Оставьте себе, – говорит он. – Тогда у меня будет повод зайти к вам еще раз, чтобы попросить его обратно.

– А он, случайно, не семейная реликвия?

Он смеется.

– Приятно видеть, что вам весело. Думаю, я никогда еще не видел вас такой… – он пытается подыскать нужное слово, – непринужденной.

– Против этой музыки трудно устоять. И здесь такая концентрация веселья… – Я пытаюсь взмахнуть рукой, чтобы указать на энергично двигающиеся пары, но все пространство комнаты так забито народом, что у меня ничего не выходит. – Вы пришли сюда один? – спрашиваю я.

– Нет, с Мэнганом и Гудрун. Перри тоже получил приглашение, но отказался, сказав, что у него назначена встреча. Последнее время он ведет себя очень таинственно, и Гудрун подозревает, что тут замешана женщина. Они с Мэнганом где-то здесь, хотя я не видел их уже более часа.

– Мне очень хотелось бы посмотреть, как мистер Мэнган танцует.

– О, это пугающее зрелище. Мы всеми силами пытаемся его отговорить. Здесь вокруг столько народу, что, начни он танцевать, наверняка были бы жертвы.

Для меня становится настоящим откровением то, что в обществе этого мужчины я чувствую себя так непринужденно, но одновременно его близость выбивает меня из колеи. Я не могу не думать о вазе Лалика. О том, что я сделала. О том, что он это видел. Он знает, что я не дала стеклу разбиться, что я остановила падение вазы на пол. И я предпочла не налагать на него заклятье забвения, что, по правде сказать, беспокоит меня до сих пор. Но я все же решила не заставлять его это забыть. Как будто мне хотелось, чтобы он увидел и запомнил. Интересно, что он об этом подумал? Что он сказал себе, чтобы объяснить необъяснимое? И потребует ли он от меня правду? Будет лучше, если я не дам ему возможности это сделать. Однако у меня нет никакого желания покидать его сейчас. Если честно, я готова рискнуть услышать вопрос о вазе, лишь бы остаться в его компании, и это удивляет меня. Я отпиваю еще глоток шампанского, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Интересно, что бы сказал Льюис, если бы узнал, что я нахожусь здесь, на этой разнузданной вечеринке, и позволяю другому мужчине так себя разглядывать.

К нам подходит Шарлотта, ведя за собой долговязого молодого человека.

– О, Лили, ты нашла мистера Кардэйла – как замечательно, что и вы здесь! Я только что видела мистера Мэнгана, который рассуждал о достоинствах и недостатках творчества импрессионистов. Он сейчас сидит на кухне и пьет опасный на вид пылающий пунш. О, послушайте, играют «Кленовый лист»! Под эту мелодию можно станцевать терки-трот! Пойдем, Спенсер, мы с тобой просто должны это сделать! И ты тоже, Лили, – бросает она через плечо и кидается в бой.

Брэм смотрит на меня, подняв бровь.

– Вы когда-нибудь… – спрашивает он.

– Должна признаться, что нет.

– Я тоже.

Мы с ним глядим на пары, кружащиеся в танце, размахивающие руками и движущиеся с немалой скоростью, несмотря на ограниченное пространство и реальную опасность получить травму от столкновения с другими танцорами, вошедшими в раж. Музыка восхитительно быстра и зажигательна.

– На вид довольно весело, – тихо говорю я.

Брэм забирает у меня бокал с шампанским и ставит его на каминную полку.

– Давайте потанцуем, – произносит он, протягивая мне руку.

– Я понятия не имею, как танцевать терки-трот, – предупреждаю я, вкладывая свою затянутую в перчатку ладонь в его руку.

– Если так может двигаться индейка, то я уверен, получится и у вас, – отвечает он.

Я всегда считала, что неплохо умею танцевать, но этот танец не похож ни на что из того, что мне доводилось танцевать прежде. Мы с Брэмом прилагаем неимоверные усилия, чтобы наши руки и ноги двигались так же, как у остальных танцоров, и при этом смеемся все веселее. Вот в нас врезается миниатюрная женщина в расшитом бисером платье и очках, затем на левую ногу Брэма с размаху наступает полный энтузиазма молодой человек. Вскоре нам уже приходится держаться друг за друга, чтобы избежать травм. К тому времени, когда мелодия доходит до своих победных конечных нот, мы уже корчимся от смеха. Музыка затихает под гром рукоплесканий и крики: «Еще! Еще!» При мысли, что нам придется повторить эту неистовую пляску, Брэм издает стон. Толпа все громче и громче требует, чтобы пластинку сейчас же поставили опять. Брэм продолжает покровительственно обнимать меня за талию, и я ловлю себя на том, что мне совсем не хочется, чтобы он убрал свою руку. В это мгновение какая-то раскрасневшаяся женщина прыгает со стула, на котором она стояла, в объятия своего партнера и при этом роняет на пол бокал с коктейлем. Бокал разбивается вдребезги. Я смотрю на Брэма. Он отвечает мне многозначительным взглядом, и я понимаю – сейчас он думает о другом стеклянном предмете, который был спасен мною от такого же конца. Его лицо становится задумчивым.

– Давайте выйдем отсюда. Пойдем туда, где не так шумно, – говорит он. Видя, что я колеблюсь, он берет меня за руку. – Пожалуйста, прошу вас.

Я знаю, что мне следует отказаться. Следует остаться здесь, среди этого шума и суеты, где почти невозможно говорить. Но я хочу выйти вместе с ним. Хочу. И я позволяю ему вывести меня из заполняющей гостиную толпы, провести по вестибюлю и по коридору до двери, которая выходит в расположенный за домом маленький, обнесенный стенами сад. Ночь тиха и ясна. После духоты, царившей в гостиной, ночной воздух освежает, но я тут же начинаю мерзнуть. Брэм снимает с себя пиджак и, не обращая внимания на мои протесты, накидывает его мне на плечи. Я чувствую тепло его тела, сохраненное шелковой подкладкой. Мы подходим к скамье из кованого железа, стоящей на краю лужайки. Я чувствую, что больше не могу на него смотреть. Я знаю, что сейчас произойдет. Мне не следовало приходить сюда, чтобы он задавал мне вопросы, на которые я ни в коем случае не должна отвечать. На что я надеюсь? Что заставило меня остаться с ним? Я украдкой бросаю на него взгляд. Похоже, он сейчас обдумывает, как сформулировать тот самый вопрос, которого я так боюсь. Его темные глаза смотрят на меня почти печально. У него изящный профиль, и кое-кто сказал бы, что для мужчины он слишком красив. Я с изумлением ловлю себя на мысли, что мне хочется, чтобы он заговорил о чуть не упавшей вазе. Я хочу, чтобы он завел разговор, который может привести только к одному – к тому, чтобы я сказала ему, кто я на самом деле. Когда я осознаю это, меня охватывает паника. О чем я только думала? Неужели все эти годы, что я являюсь ведьмой Клана Лазаря и знаю, насколько для защиты клана важно держать его существование в тайне, – неужели они так ничему меня и не научили? Ведь сейчас я готова рассказать человеку, которого едва знаю… рассказать ему что? Как, собственно, я представляю себе этот диалог? Должна ли я сказать ему, что занимаюсь магией, и походя сообщить, что я ведьма и некромантка, а потом предложить вернуться к танцам? Должно быть, от шампанского у меня совсем помутился ум.

– Лилит, – говорит он, и от звука его голоса, произносящего мое имя, у меня замирает сердце. – На днях, когда я побывал в вашем доме… я глядел на вас… и увидел… – Он смотрит на меня, вглядываясь в мое лицо и явно пытаясь прочесть по нему мои мысли. – То, что вы сделали, было… чудесно.