Читать книгу "Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Приметы и суеверия - Елена Лаврентьева"

А. Пушкин, в бытность свою в Москве, рассказывал в кругу друзей, что какая-то в Санкт-Петербурге угадчица на кофе, немка Киршгоф, предсказала ему, что он будет дважды в изгнании, и какой-то грек-предсказатель в Одессе подтвердил ему слова немки. Он возил Пушкина в лунную ночь в поле, спросил число и год его рождения и, сделав заклинания, сказал ему, что он умрет от лошади или от беловолосого человека. Пушкин жалел, что позабыл спросить его: человека белокурого или седого должно опасаться ему. Он говорил, что всегда с каким-то отвращением ставит свою ногу в стремя.

* * *

Не помню, кто именно, но какая-то знаменитая в то время гадальщица предсказала поэту, что он будет убит «от белой головы». С тех пор Пушкин опасался белокурых. Он сам рассказывал, как, возвращаясь из Бессарабии в Петербург после ссылки, в каком-то городе он был приглашен на бал к местному губернатору. В числе гостей Пушкин заметил одного светлоглазого, белокурого офицера, который так пристально и внимательно осматривал поэта, что тот, вспомнив пророчество, поспешил удалиться от него из залы в другую комнату, опасаясь, как бы тот не вздумал его убить. Офицер последовал за ним, и так и проходили они из комнаты в комнату в продолжение большей части вечера. «Мне и совестно и неловко было, — говорил поэт, — и, однако, я должен сознаться, что порядочно-таки струхнул».

* * *

По словам Нащокина и жены его, Пушкин был исполнен предрассудков суеверия, исполнен веры в разные приметы… В Петербург раз приехала гадательница Киргоф. Никита и Александр Всеволодские и Мансуров (Павел), актер Сосницкий и Пушкин отправились к ней (она жила около Морской). Сперва она раскладывала карты для Всеволодского и Сосницкого. После них Пушкин попросил ее загадать и про него. Разложив карты, она с некоторым изумлением сказала: «О! Это голова важная! Вы человек не простой!» (То есть сказала в этом смысле, потому что, вероятно, она не знала по-русски. Слова ее поразили Всеволодского и Сосницкого, ибо действительно были справедливы.) Она, между прочим, предвещала ему, что он умрет или от белой лошади, или от белой головы (Weisskopf). После Пушкин в Москве перед женитьбой, думая отправиться в Польшу, говорил, что, верно, его убьет Вейскопф, один из польских мятежников, действовавших в тогдашнюю войну.

* * *

Я была очень рада, когда кончился разговор о магнетизме, хотя занял его другой, еще менее интересный, — о посещении духов, о предсказаниях и о многом, касающемся суеверия.

«Вам, может быть, покажется удивительным, — начал опять говорить Пушкин, — что я верю многому невероятному и непостижимому; быть таким суеверным заставил меня один случай. Раз пошел я с Н[икитой] В[севолодовичем] В[севоложским] ходить по Невскому проспекту, и из проказ зашли к кофейной гадальщице. Мы просили ее погадать и, не говоря о прошедшем, сказать будущее. "Вы, — сказала она мне, — на этих днях встретитесь с вашим давнишним знакомым, который вам будет предлагать хорошее по службе место; потом, в скором времени, получите через письмо неожиданные деньги; а третье; я должна вам сказать, что вы кончите вашу жизнь неестественною смертью…" Без сомнения, я забыл в тот же день и о гадании, и о гадальщице. Но спустя недели две после этого предсказания, и опять на Невском проспекте, я действительно встретился с моим давнишним приятелем, который служил в Варшаве при великом князе Константине Павловиче и перешел служить в Петербург; он мне предлагал и советовал занять его место в Варшаве, уверял меня, что цесаревич этого желает. Вот первый раз после гадания, когда я вспомнил о гадальщице. Через несколько дней после встречи с знакомым я в самом деле получил с почты письмо с деньгами; и мог ли ожидать их? Эти деньги прислал мне лицейский товарищ, с которым мы, бывши еще учениками, играли в карты, и я его обыгрывал. Он, получа после умершего отца наследство, прислал мне долг, который я не только не ожидал, но и забыл о нем. Теперь надо сбыться третьему предсказанию, и я в этом совершенно уверен…»

* * *

Является в Москву А. С. Пушкин, видит Екатерину Николаевну Ушакову в благородном собрании, влюбляется и знакомится. Завязывается тесная сердечная дружба, и наконец, после продолжительной переписки, Екатерина Ушакова соглашается выйти за него замуж. В это время в Москве жила известная гадальщица, у которой некогда был (или бывал даже) государь Александр Павлович. Пушкин не раз высказывал желание побывать у этой гадальщицы; но Е. Н. Ушакова постоянно отговаривала его. Однажды Пушкин пришел к Ушаковым и в разговоре сообщил, что он был у гадальщицы, которая предсказала ему, что он «умрет от своей жены». Хотя это сказано было как бы в шутку, как нелепое вранье гадальщицы, — однако Е. Н. Ушакова взглянула на это предсказание заботливо и объявила Пушкину, что, так как он не послушался ее и был у гадальщицы, то она сомневается в силе его любви к ней; а, с другой стороны, предвещание, хотя бы и несбыточное, все-таки заставило бы ее постоянно думать и опасаться за себя и за жизнь человека, которого она безгранично полюбит, если сделается его женою; поэтому она и решается отказать ему для него же самого. Дело разошлось.

* * *

Был уже час одиннадцатый ночи; в это время приехал Гончаров, брат жены Пушкина. Нащокин, не дав сесть гостю, закидал его вопросами: «Что? что? Нет ли какого приятного известия? Будет ли жив? Не смертельна ли рана?» Гончаров отвечал, что судя по последнему письму, где описывают заботы докторов, особенно Арнда, присланного самим государем — можно надеяться на благополучный исход…

Нащокин вдруг перебил его:

— Ты знаешь Дантеса?

— Да.

— Какой цвет волос у него?

— Белокурый.

— Конец! Конец! надежды нет! Александр Сергеевич умрет от раны!.. никакие Арнды не помогут. Умрет непременно!

Мы в недоумении спрашиваем: как? почему? какое отношение белокурых волос Дантеса к смерти его соперника?

— А вот какое: ему предсказана такая смерть. Это странная непостижимая, даже — как мы и тогда думали — невероятная вещь… а вот теперь оказывается вероятной! Вот что Пушкин рассказывал мне, а при мне и другим, об известной в Петербурге ворожее. «Раз, после пирушки, Всеволожский, я и актер Сосницкий поехали ворожить. Гадальщица, глядя на руку Сосницкаго, с удивлением сказала: "ай, ай! в первый раз вижу такого счастливого человека! Вас, господин, все любят… все, все, нет такого, кто бы вас узнал и не полюбил! счастливчик! ай! ай! Какой вы счастливчик!" А Сосницкий, подмигнув нам, сказал тихо: "верно, шельма, знает меня по сцене?"

Когда дошла очередь до меня, продолжал Пушкин, ворожея начала тем: "о, голова! голова!"

(Пушкин с удовольствием повторял в рассказе эти слова, заметил Нащокин.)

— Вот и вы, господин, тоже любимы многими, но не всеми, у вас есть враги…

— Верю, но я прошу сказать мне, какою смертью я умру?

Ворожея отказывается предсказывать подобные вещи, я настаиваю, уверяю, что ни полиция не узнает, ни сам я не боюсь смерти. Уговорили, упросили гадальщицу, и вот что она сказала: "Вас убьет белокурый мужчина"»[27].