Читать книгу "Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени - Джеймс Берк"

Европейцы увидели растения и плоды, которые не упоминались в классических текстах: какао, сахарное яблоко, орехи кешью, гуаву, папайю, перец чили, ананас и табак. В Америке водились животные, которых не было на Ноевом ковчеге, — спрашивается, откуда они взялись? Тропические джунгли Нового Света опровергали учение Аристотеля о погоде, в котором утверждалось, что чем южнее местность, тем климат суше. За этими удивительными открытиями последовали новости от астрономов. Галилей и другие ученые доказали, что Земля не является центром мироздания, а Солнце, Луна и другие планеты — далеко не идеальные небесные сферы, как считалось ранее. На Солнце были пятна, а на Луне — горы.

Стало очевидно, что необходима новая методология поиска знаний. Классические и библейские источники не могли больше считаться достоверными, и требовалась новая гносеологическая система, которая давала бы убедительные объяснения. В 1624 году английский юрист Фрэнсис Бэкон предложил способ спасти положение. Исследование мира нужно было начинать фактически с нуля, и Бэкон указал направление в работе «Новый Органон» (названной так вслед за утратившим актуальность «Органоном» Аристотеля). Единственный метод обуздать лавину свежих знаний, по Бэкону, состоял в накоплении как можно большего количества информации на основе опыта. Там же, где собственного опыта не хватало, следовало обращаться к заслуживающим доверия источникам. Во избежание путаницы в исследовании полученных сведений их надлежало тщательно документировать.

Бэкон также уделял большое внимание числам и их использованию для анализа эмпирических данных. Эта идея не могла оставить равнодушными правительственных чиновников. В условиях роста промышленного производства и добычи полезных ископаемых, развития быстроходного транспорта, покорения колоний и ведения войн правительствам и налоговым органам было необходимо знать точную численность населения. В 1661 году в Англии уже существовал механизм для этого, хотя никто не догадывался о нем, пока родоначальник статистики Джон Граунт не упомянул в своей работе о бюллетенях смертности, которые регулярно публиковались последние семьдесят лет. Бюллетени представляли собой списки крещений, венчаний и смертей в церковных приходах. В своей работе Граунт продемонстрировал, насколько это полезный материал для подсчета численности населения, и таким образом повлиял на возникновение записей актов гражданского состояния в Европе. Работа Граунта также помогла страховому бизнесу стать очень прибыльным. В 1693 году выдающийся математик и астроном Эдмунд Галлей составил статистическую таблицу на основе аналогичных бюллетеней из немецкого города Бреслау[8] и установил важность ожидаемой продолжительности жизни человека для статистических исследований. Следующий шаг был сделан либерально настроенным пресвитерианским священником из Уэльса Ричардом Прайсом, который проживал в Лондоне и увлекался математикой (в числе его прихожан была Мэри Уолстонкрафт, мать знаменитой писательницы Мэри Шелли).

Начиная с 60-х годов XVIII века стали активно развиваться страховые компании, предлагавшие помощь вдовам и престарелым. Ричард Прайс предупреждал прихожан, что затеи этих страховщиков «столь же неправедны, сколь необоснованны» и они просто вытягивают из людей честно заработанные деньги. В 1771 году Прайс исправляет положение и публикует работу «Заметки о страховых выплатах», в которой приводит таблицу смертности, основанную на данных образцового прихода Всех святых в Нортгемптоне. «Нортгемптонскую таблицу», как и ее автора, сразу же привлекли к работе в недавно основанную страховую компанию «Эквитебл сосайети».

В таблице Прайса приводилась ожидаемая продолжительность жизни новорожденного из Нортгемтона — 26,41 года. С учетом общего количества появившихся на свет детей легко было высчитать соотношение рождаемости и смертности. Это позволило страховым компаниям более точно с математических позиций рассчитывать страховые премии и платежи, основываясь на возрасте застрахованного, и привлекать тем самым больше клиентов. Бизнес «Эквитебл сосайети» пошел еще лучше, когда они прислушались к совету Прайса и начали проводить медицинское обследование потенциальных клиентов, «подверженных порокам и скрытым недугам».

Либеральные политические взгляды Прайса сделали его своим человеком в клубах, где собирались другие свободомыслящие граждане, и одним из них был Онест Виг, который дружил с Бенджамином Франклином и Джозефом Пристли. В преддверии Войны за независимость Прайс был целиком на стороне американцев и выступал за самые решительные меры. После победы конгресс США даже приглашал его в качестве советника по финансовым вопросам, но Прайс скромно отклонил предложение. Позже Йельский университет присвоил ему (и Джорджу Вашингтону) степень почетного доктора.

Его друг Пристли был менее удачлив. Как Прайс и многие другие личности того времени с научным складом ума, Джозеф Пристли принадлежал к Свободной церкви. Из-за проблем с речью проповедника из Пристли не получилось, но зато он стал преподавателем в одной из школ для детей своих единоверцев. (Свободная церковь была в напряженных отношениях с государственной Церковью Англии, и ее прихожанам не разрешалось учиться в университетах.) Однажды, будучи на лечении в Лондоне, Пристли познакомился с Прайсом и Франклином, а через них и с другими мыслителями своего времени.

Пристли был убежден в огромной значимости науки для прогресса человечества и задумал несколько книг по истории науки. Однако ему удалось издать всего одну единственную работу на эту тему, она была озаглавлена «История и современное состояние электричества, с оригинальными опытами». Довольно быстро Пристли стал известен как ученый-экспериментатор и в течение десяти лет сделал несколько важных научных открытий — в частности, ему принадлежит открытие кислорода. Благодаря работам в области оптики и астрономии в 1771 году Пристли к огромной его радости пригласили в качестве корабельного астронома во вторую экспедицию капитана Кука, однако из-за политических и религиозных взглядов в конечном итоге в месте ему было отказано.

Несмотря ни на что, Пристли решил помочь экспедиции другим способом — изобрести средство от цинги. Проводя опыты на пивоварне неподалеку от города Лидса, он обратил внимание на свойства двуокиси углерода (он называл ее «неподвижным воздухом»), которая выделялась из пивных бочек при брожении. Вода в неглубокой тарелке, которую Пристли просто ставил на бочку с пивом, приобретала приятный кисловатый привкус и напоминала сельтерскую минеральную воду. Переливание воды из стакана в стакан над пивной бочкой давало тот же результат.

Дальнейшие эксперименты привели его к мысли, что полезные свойства сельтерской объясняются растворенным в ней газом. В 1772 году разработанный Пристли прибор с насосом, который обогащал воду углекислотой, был установлен на двух кораблях Джеймса Кука — «Резолюшн» и «Эдвенчер». Эксперимент был признан удачным. Однако политические убеждения приносили Пристли сплошные несчастья. Из-за симпатий к французской революции его и вовсе объявили предателем, и разгневанная толпа сожгла его дом и лабораторию. Пристли был вынужден эмигрировать в Америку и поселился в Нортумберленде, в штате Пенсильвания, где его стали почитать как великого ученого. Однажды за ужином в Йеле он познакомился с молодым профессором химии. Результатом этой встречи стало изобретение, без которого немыслима жизнь современного американского подростка.