Читать книгу "Тайна русского путешественника - Юлия Алейникова"

— И что же он собирался делать?

— Спрятать шкатулку и вызвать племянника.

— Племянника?

— Ну, не совсем племянника, а внучатого, — взмахнув сухонькой лапкой, пояснил Лев Борисович. — Тот живет в Москве, часто бывает за границей, очень серьезный молодой человек, и Семен Степанович был уверен, что он приедет и поможет, в крайнем случае заберет шкатулку.

— А может, он и приехал, и забрал? За сколько дней до смерти Семена Степановича был этот разговор?

— Да буквально накануне. Вряд ли бы успел, — покачал головой Лев Борисович.

— Если накануне, то действительно вряд ли, — согласился Илья. — Лев Борисович, а что вам еще рассказывал об этом англичанине Семен Степанович? Может, говорил, как тот выглядит?

— Нет. Не припомню.

— А откуда этот англичанин узнал о шкатулке и самом Колокольникове? — сообразил вдруг спросить Илья.

— А вот это действительно интересно. Семен Степанович сам не мог понять, как они его разыскали.

— Они? Вы же говорили, англичанин был один, — насторожился Илья.

Лев Борисович заметно смутился, было видно, что он сказал чуть больше, чем хотел.

— Лев Борисович! — погрозил ему пальцем Илья. — Давайте выкладывайте, речь идет об убийстве, тут увертки неуместны.

Лев Борисович тяжело вздохнул.

— Когда англичанин ушел, Семен Степанович выглянул в окно и увидел, что тот садится в машину на пассажирское сиденье. В машине его ждали. И прежде чем отъехать, водитель определенно выслушал отчет своего пассажира.

— А как они выглядели, Семен Степанович не разглядел? — с надеждой спросил Илья.

— Ну как это возможно из окна квартиры? — укоризненно взглянул на него Лев Борисович. — Он видел только руки на руле. И, судя по тому, как водитель постукивал пальцами по рулю, он был недоволен.

— Это все вам покойный Колокольников рассказал? — с сомнением спросил Илья.

— Ну а кто же еще? Семен Степанович был человек неглупый, наблюдательный. Руководил конструкторским бюро в закрытом НИИ. Что такое гостайна, знал не понаслышке. Мы, молодой человек, росли и воспитывались в такие годы, когда в каждом иностранце видели шпиона! — поднял палец вверх Лев Борисович. — А с годами, знаете ли, память выкидывает удивительные фортели. Что было вчера, не помнишь, а вот про дела сорокалетней давности вспоминаешь с легкостью и во всех деталях. — Он мечтательно прикрыл глаза. — Вспоминаются юность, молодость, первые увлечения, родительский дом, первая любовь, первые успехи и поражения, и в таких удивительных подробностях, каких, казалось бы, уже и вспомнить нельзя.

— Гм, — кашлянул Илья, испугавшись, что сейчас ему придется выслушивать все эти подробности чужой жизни. — А как он представился, этот англичанин, Семен Степанович не говорил?

— Как-то очень просто… — подергал себя за нос старичок. — То ли Смит, то ли Джонс.

— А лет ему сколько было?

— Ну… Семен говорил, лет сорок-пятьдесят.

У Ильи при этих словах гулко застучало сердце.

— А высокий он был или маленький?

— Семен говорил, крепыш. Наглый, напористый крепыш. Так и сказал.

— Эх, Лев Борисович, а говорили, не знаете, как выглядел! — с упреком заметил Илья, борясь с разочарованием. Рыжий англичанин из «Европейской» был скорее высокий и худощавый, но, возможно, он сидел в машине, а к Колокольникову посылал приятеля.

— Действительно. Виноват, — смутился Лев Борисович. — Выходит, знаю. Только он это как-то между прочим все говорил, вот мне и показалось, что не знаю.

— Скажите, а почему Семен Степанович поделился этой историей именно с вами, а не с Анной Михайловной, например?

— Ну, кто же женщинам такие истории рассказывает? Анечка бы разволновалась, стала суетиться, настаивать, чтобы он к ней переехал, а он не хотел. К тому же женщины — существа любопытные, потребовала бы шкатулку открыть, а это по семейному уставу Колокольниковых строго запрещено. Она у них даже запечатана воском.

— Зачем это? Что же там хранится? — подался вперед Илья, сгорая от любопытства.

Но Лев Борисович лишь развел руками.

— Англичане, говоришь? И настаивали на продаже шкатулки? Даже угрожали? Ну, ты подумай! — потер переносицу Павел Петрович. — Как бы у нас это дело фээсбэшники не перехватили. Впрочем, пока оно носит сугубо частный характер. Придется все-таки выделять людей и устанавливать слежку за этими самыми англичанами. Точнее, пока что за одним. И ждать, пока он нас выведет на второго. А сейчас проверь, много ли англичан проживают в «Европейской» и нет ли среди них коренастого крепыша, — приказал Илье капитан Сафонов. — И вот еще. Родственников жены Колокольникова ты все же разыщи, вдруг они с его племянником знакомы. Даже наверняка должны быть знакомы, и наверняка у них его телефон есть. И вообще порасспрашивай про шкатулку. Что это за ней иностранные граждане гоняются? Арчугова на них нет. Тут бы антиквар очень даже пригодился, жаль, что не дожил, — вздохнул капитан.

Лариса с тоской взглянула на темное небо за окном и налила себе еще одну рюмку. Залпом проглотила, закинула в рот несколько чипсов. Она не была алкоголичкой, но иногда и трезвенник сорвется.

Пропажа Арчугова, потеря компании, потеря клиентских денег… Как она могла так сглупить? Она, умная, хитрая, расчетливая? Она столько раз обводила Арчугова вокруг пальца! Неужели на этот раз он ее обыграл? Точнее, их обоих обыграл кто-то третий? Если Арчугов вычислил ее и затеял собственную игру, это одно. Неприятно, но вполне переживаемо. Она сможет все поправить, правда, на это потребуется время. А вот если в игру вступил кто-то третий… Кто и зачем? Сам заказчик? Решил сэкономить, отделаться авансом? Да нет. Какой уж тут аванс? Он сдерет с нее все до копейки, еще и добавку затребует.

Лариса еще раз налила и еще раз выпила. Хмель не брал ее, даже нервное напряжение не уходило. Но это ничего. Это всегда так. Потом ее накроет в одно мгновение, так что пора перебираться на диван. Она прихватила бутылку, миску с чипсами, рюмку и переместилась в гостиную.

Но если в дело вмешался заказчик, значит, это он грохнул Арчугова. Больше некому. А компания? Кто-то ловко воспользовался ситуацией? Этот план разработал сам Борис, еще до своего исчезновения, или все происходящее — развитие единого плана? Голова пухла от мыслей, расчетов, прикидок и неизвестности. Ларисе впервые в жизни стало страшно. А что, если она позарилась на кусок, который ей не по зубам? Она же догадывалась, что человек, обратившийся к ней, — не простой коллекционер, да и вещь, которую он заказал, не имеет прямого отношения к их бизнесу. К тому же, будь в этом деле все чисто, он бы сам вышел на Арчугова, не стал бы искать лишних посредников, да еще платить столь высокую цену…

Конечно, об этом стоило подумать раньше. Гораздо раньше, прежде чем принимать аванс. Но деньги… Ларисе были очень нужны деньги. Впрочем, они нужны всегда. А теперь вследствие своей жадности она осталась один на один с нешуточными проблемами. Да. Самой ей не выкрутиться. Придется обращаться к Марату, а значит, делиться, и не только проблемами, но и деньгами. Которых, по сути, уже и нет.