Читать книгу "Юлий Цезарь - Роберт Этьен"

Тревога, сквозившая во многих его реляциях, служила нескольким целям: беспрепятственно получить в помощь от Помпея одиннадцатый легион, который прибыл к нему во время осады Алезии, разжечь пыл среди галлов, в особенности среди готовых к измене эдуев, и заставить Верцингеторига двинуться на соединение с ними. Цезарь сам наметил место, где он мог помериться силами с галлами, которые уже представляли себе, как разобьют его легионы, двигающиеся форсированным маршем в сторону Нарбонской Галлии. Таким образом, действия Цезаря создают скорее образ полководца, способного предвидеть то, что произойдет в действительности, ибо он постиг механизмы, которым подчинялся ход мыслей галльского вождя. Цезарю нужно было заставить Верцингеторига занять такую позицию, где тот считал бы себя неуязвимым, и такое место нашлось. Это была Алезия, где Цезарь, со своей стороны, мог запереть противника. Алезия находилась на полпути между землями эдуев и лингонов, наилучших союзников римского народа, и туда могла бы добраться тайно вызванная из Германии конница.

Итак, мы подошли к одной из наивысших точек нашего повествования. Кто не помнит картинки (в духе изданий Эпиналя) в своем первом учебнике истории для начальной школы, на которых суровый Верцингеториг бросает оружие к подножию трибунала проконсула? Именно в Алезии была решена судьба Галлии, и как не понять многолетнюю борьбу местечковых самолюбий за точную локализацию этого пункта! Сегодня в этом вопросе достигнуто полное согласие: да, это Ализ-Сент-Рен. Это местонахождение Алезии было определено уже раскопками Наполеона III[371] и обосновано строгими филологическими изысканиями Ж. Каркопино[372], заставившего умолкнуть споры. Раскопки, возобновленные в 1991–1992 годах франко-немецкой экспедицией под руководством М. Реддэ[373] и 3. фон Шнурбайна, аэрофотосъемки, которые с 1960 года проводил Р. Гогей[374], позволяют во многом подтвердить достоверность текста Цезаря, так же как и справедливость некоторых выводов Наполеона III, хотя и вносят в них поправки.

Гора Оксуа представляла собой акрополь, просто созданный для того, чтобы оказать сопротивление противнику. Однако сведущий человек мог обнаружить ее слабые стороны. Это место могло привлечь галлов, тем более что Алезия была одним из главных религиозных центров, где почитались Алисан (Alisanos), Укуэт (Ucuetis), Бергузия (Bergusia), Мористаг (Moristagus). Проживали там мандубии, то есть секваны, расселившиеся западнее Соны, провозглашенные проконсулом отдельным народом и верные дружбе с Римом. Так что, оставляя в покое Герговию, Цезарь думал об Алезии.

План был приведен в исполнение с идеальной точностью. Цезарь отправляется сначала в сторону эдуев, а затем к берегам Алье. В Десизе он созывает вождей эдуев, убеждается в их верности, истинную цену которой очень скоро показало избиение римских купцов в Новиодуне (Ножан? в 8 км от Десизы). Цезарь переправляется через Лyapy и решает пройти в земли сенонов. Для него в первую очередь важно было убедить Верцингеторига в том, что он направляется к Агединку (Сане), где находился Лабиен. На самом же деле он приказывает Лабиену выступить вместе с шестью легионами навстречу ему. Цезарь останавливается в Шатильоннэ, где поджидает подкрепление — германскую конницу. Со слов самого Цезаря известно[375], что Лабиену потребовалось всего три дня для того, чтобы соединиться с ним, так как он проходил по 30 километров в день и таким образом преодолел сотню километров, отделявших Агединк от южного подножия горы Лассуа. Тогда Цезарь распространяет сообщения, в которых раскрывает свои планы: он намерен добраться до западных секванов, то есть мандубиев, откуда в случае необходимости он смог бы оказать вооруженную помощь Провинции. Верцингеториг убежден, что Цезарь бежит, и, не дожидаясь сосредоточения контингентов, обещанных галльскими племенами, он двигается навстречу Цезарю, располагая лишь вооруженными отрядами арвернов и эдуев. В три перехода он перебрасывает войска из Бибракте на высоту Алезии возле Курсо и бросает в бой конницу, не встав во главе ее. К этому времени Цезарь уже удвоил свои силы, и германской коннице ничего не стоило разбить в пух и прах галлов, которые бежали, оставив в руках римлян троих из своих вождей. Эта стычка состоялась не в долине Дижона, как полагал К. Жюллиан, а к северу от Алезии в одном из двух возможных мест: либо на берегах Кокильи в окрестностях Энье-ле-Дюка, либо неподалеку от ручья Сены возле Бенье-ле-Жуиф. Верцингеториг укрылся в Алезии, к стенам которой на следующий день прибыл Цезарь. Галлы в беспорядке бежали в город. Цезарь приказал разбить лагерь на соседних холмах и поставил перед солдатами задачу обнести город грозными осадными укреплениями (середина августа 52 г.).

Осада Алезии

Для Цезаря, обосновавшегося во Флавиньи, и речи не могло быть о том, чтобы снова, как у Герговии, предпринимать штурм; предстояло уморить Алезию голодом, потому что у Верцингеторига для восьмидесяти тысяч человек запасов продовольствия было всего на месяц. Таким образом, победу могла принести только безжалостная блокада. Плато Алезии кажется более неприступным, нежели плато Герговии. Оно имеет овальную форму, немалые размеры, его обрамляют два притока Бренны: Оза с севера и запада и Озерен с юга. Оно отрезано от внешнего мира обрывами высотой 250 метров, хотя его высшая точка расположена на уровне 418 метров, по высоте плато уступает соседним холмам. Подходя к нему, долина Ле Лом сужается до четырех километров. К северу находится гора Бюсси, к востоку — гора Пенвель высотой 405 метров и гора Флавиньи высотой 421 метр, где и обосновался Цезарь. По словам К. Жюллиана, подобное место[376], казалось, было создано для окружения и осады.

Осадные работы согласно описаниям Цезаря. Имея десять, а вскоре и одиннадцать легионов, Цезарь располагал пятьюдесятью тысячами пар рабочих рук и сумел в совершенстве применить уроки греческой полиоркетики.[377] Когорты были размещены в двадцати трех лагерях, укреплениях и редутах. Между Озой и Озереном был прорыт большой ров глубиной 20 футов (6 м) для защиты отрядов, занятых осадными работами. Речь шла о том, чтобы концентрически окружить Алезию сплошной контрвалационной линией[378] (протяженностью 15 км) и циркумвалационной линией[379] (длиной 21 км), прерывистой в зависимости от неровностей местности. Это было необходимо для того, чтобы отразить нападающих, которые попытались бы прорвать блокаду извне. Между этими двумя линиями находилось пространство шириной 200 метров, обеспечивавшее римской армии свободу передвижения. Так восторжествовал принцип возведения двойных укреплений, который впоследствии применил в Британнии император Адриан.