Читать книгу "Линкор "Шарнхорст" - Альф Якобсен"

У меня постепенно выработался иммунитет к плохим новостям. Где-то лежал «Шарнхорст», и я был намерен во что бы то ни стало отыскать его. Это уже была не мечта, а навязчивая идея.

Глава 17

РАДИОГРАММА U-601

БАРЕНЦЕВО МОРЕ, СУББОТА, 25 ДЕКАБРЯ 1943 ГОДА.

Где-то над плотно спаянным льдом между Шпицбергеном и Гренландией столкнулись два ветра — теплый с юга и холодный с севера, породив мягкие вертикальные потоки воздуха, а затем началось формирование огромных, неустойчивых нагромождений облаков. Последовали колебания температуры, сопровождавшиеся падением барометров. Немецкие военные метеорологи, ютившиеся в домиках станций на островах Хопен и Медвежий, а также на восточном побережье Гренландии, зафиксировали перемену погоды — они хорошо представляли, что будет дальше. Развивался штормовой фронт, который со страшной силой обрушится на Нордкап на Рождество.

Утром, в рождественский день 1943 года, обер-лейтенант цур зее (старший лейтенант) Отто Хансен также обратил внимание на признаки перемены погоды. Юго-западный ветер становился сильнее, волны покрылись барашками и, накатываясь, пенились, барометрическое давление упало почти до 980 миллибар (737 мм рт. ст. — Прим. пер.).

«С каждым часом погода становится все хуже»,

— записал он в дневнике. Двадцатипятилетний Хансен был одним из самых молодых капитанов подводных лодок, входивших в группу «Железная борода». Всего четыре недели назад он принял командование лодкой U-601, которая была уже ветераном арктического подводного флота. Год назад U-601 учинила настоящий погром, атаковав торговые суда далеко к востоку — вплоть до устья двух крупных рек Обь и Енисей, впадающих в Карское море. Три советских парохода были превращены в горящие остовы. Тогда лодкой командовал Петер-Оттмар Грау, у которого за плечами был опыт семи патрульных плаваний во время войны. Теперь лодка была в руках Отто Хансена, и это было его первое дежурство в зимнее время, так что он чувствовал себя довольно неуверенно. У него на борту были письма, адресованные командующему соединением подводных лодок в Нарвике Рудольфу Петерсу, а также шесть новых радарных установок типа Naxos и Borkum, предназначенных для дальнего обнаружения. Техническая война развивалась все интенсивнее: установки Naxos и Borkum были разработаны в противовес более изощренным британским авиационным и корабельным радарам. Эти приборы обладали достаточно высокой чувствительностью. При обнаружении радиолокационных зондирующих импульсов противника должен был включаться сигнал тревоги, и у лодки было бы достаточно времени, чтобы погрузиться до подхода атакующих кораблей.

Беда заключалась в том, что ни одна из подводных лодок, действовавших в полярных водах, не была оборудована установками Naxos и Borkum. Отто Хансен вез шесть первых образцов. По всем правилам их следовало передать командующему в Нарвике вместе с рождественской почтой, однако после обнаружения британского конвоя лодка U-601, во изменение предыдущего приказа, была срочно направлена прямо к острову Медвежий. В открытом море лодка Хансена встала рядом с U-277, на которую и были переданы почта и три новых радарных комплекта, после этого лодки разошлись. U-277 уже сорок суток вела патрулирование в районе между кромкой полярных льдов и островом Медвежий. Ощущалась нехватка дизельного топлива и наблюдались признаки усталости экипажа. Однако об отдыхе не было и речи. Лодка произвела перезаправку топливом, отшвартовавшись рядом с базой «Блэк Уотч»; после этого ей было приказано вновь вернуться к острову Медвежий, где ей надлежало передать два из полученных радарных комплектов другим лодкам группы «Железная борода». Все это было непросто сделать, к тому же никто из находившихся на борту «Блэк Уотч» не был знаком с этой новой техникой. Никто не знал, как устанавливать приборы и работать с ними. Однако Отто Хансена это уже не касалось. Поручение он выполнил, передав аппаратуру, а пока что собирался отметить Рождество, погрузившись у острова Медвежий.

«На каждую тарелку были положены пачка печенья, плитка шоколада, набор пралине, марципан, яблоки и разные конфеты. Помощник капитана все это отсчитывал, а радист раскладывал по тарелкам. В носовом кубрике установили длинный, накрытый белой скатертью стол. Здесь собрался весь экипаж. Во главе стола стояла рождественская „елка“, которую собрали из металлических полосок, выкрашенных зеленой краской и связанных концами. Свечей на ней не было — все равно их нельзя зажигать из-за опасности взрыва. Все плафоны выключили, за исключением одного, чтобы создать уют рождественского вечера… Капитан произнес прочувствованные слова о смысле рождественского праздника и о том, почему мы вынуждены отмечать его здесь — на Крайнем Севере, далеко от дома. Новой почты не было, однако еще осенью девушки из Саара написали письма всем подводникам, которые служат на Севере, и поэтому каждому письмо из дома все-таки досталось… Лучшие из них зачитывали вслух. Было много смеха. Если бы девушки из Саара присутствовали в этот сочельник здесь, то им пришлось бы затыкать уши!»

Все было просто и лишено какой-либо сентиментальности. Родился Спаситель, который должен был принести мир людям. В распоряжении же Отто Хансена было нечто другое — стройная и обтекаемая стальная «рыбина», начиненная взрывчаткой. Около десяти часов вечера празднество закончилось. Хансен отдал приказ на всплытие, и лодка взяла курс на юг. Через восемь часов он занял новую позицию для дежурства — в 135 милях к юго-западу от острова Медвежий. После возвращения U-277 группа «Железная борода» будет состоять из восьми подводных лодок.

Рудольф Петерс и его штаб в Нарвике очень нервничали. Подводным лодкам было передано несколько радиограмм, в них содержался приказ о том, чтобы они сосредоточились на пути конвоя. Если скорость движения конвоя определена правильно, то торговые суда должны скоро появиться в окулярах биноклей капитанов подводных лодок.

Была середина зимы, и стояла сплошная темнота. Там, где находилась U-601, рассвета в обычном смысле слова не было, просто окружающее пространство ненадолго приобретало более светлый, сероватый оттенок.

«Северный горизонт скрывается в сине-серых тенях, а вдали, на юге, можно заметить бледную полоску света, едва различимую на фоне неба. Вскоре появляется красноватый оттенок. Можно догадаться, что это и есть солнце. Оно освещает своими лучами все, что находится далеко на юге, и живущие там люди даже не подозревают, как им повезло».

В 8.52 Отто Хансен вновь приказал погрузиться. Он зафиксировал лодку на глубине 60 метров и уменьшил обороты двигателя. Через несколько минут из рубки акустиков высунулся радист и взволнованно прошептал: «Курсом 230 градусов идет какое-то судно. Шум становится все громче». Звук слышался все отчетливее, и вскоре уже все могли слышать, как вращаются винты, свистят и стучат работающие клапаны и насосы. Шум уже раздавался со всех сторон. Корабли были слева и справа от лодки, спереди и сзади, это были заполненные нефтью танкеры, неуклюжие транспорты, стройные корветы. Экипаж подводной лодки — зависшего в пучине тонкостенного и беззащитного стального «цилиндра», замер в ожидании, затаив дыхание. Над ними шел конвой, а внизу — ледяная вода глубиной 2000 метров. Им ничего не оставалось, как ждать и надеяться. Прошло двадцать нервных минут, потом шум начал затихать и, наконец, совсем прекратился где-то в направлении на восток.