Читать книгу "Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 - Карл Дениц"

«1.10. Несмотря на все мои усилия, у авиации, которая должна вести разведку к северу, северо-востоку, югу, юго-востоку и западу от нашего театра военных действий (район Роколл-Бэнк), нет для этого самолетов.

9.12. Воздушная разведка самолетами 406-й группы (самолеты-разведчики типа „BV-138“) прекращена до дальнейших распоряжений по техническим причинам (вероятнее всего, на два месяца).

14.12. В настоящее время достигнуто некое подобие сотрудничества со следующими авиационными подразделениями:

1406-я береговая авиационная группа „Брест“, входящая по тактическим соображениям в группу „Запад“. Правда, их самолеты с большой дальностью полетов („BV-138“) не вылетают по техническим причинам.

2. 40-я группа „Бордо“. Официально контакт не поддерживаем. Налажены личные контакты. К сожалению, на сегодняшний день они могут нам выделить только одну машину типа „FW-200“ в сутки.

3. Группа V. Время от времени делаем запросы на проведение разведки в заданном районе. До настоящего времени сделан только один вылет. На дальнейшие запросы неизменно получаем ответ об отсутствии подходящих самолетов».

Мы уже 5 месяцев находились на побережье Атлантики, а командование подводного флота так и не получило обещанной поддержки с воздуха. Не дали нам возможность и создать собственное авиационное разведывательное подразделение. 14 декабря 1940 года я снова обобщил наши требования и передал соответствующий документ на рассмотрение командованию ВМС. Я писал:

«1. Подводные лодки для целей разведки почти бесполезны. Они имеют слишком ограниченный обзор. Для производства разведки на большой территории им требуется много времени, и к тому же мы не обладаем достаточным числом подлодок, чтобы даже пытаться это сделать. В любом случае использование подводных лодок для этих целей было бы неправильным и означало бы потерю их боевой мощи. Подводный флот мог бы достичь гораздо большего, если бы субмарины не болтались неделями в море, ожидая появления жертвы, а были направлены непосредственно к цели, обнаруженной с воздуха. Все части вооруженных сил имеют особые средства для разведки, кроме подводного флота.

2. Произведя разведку, воздушные силы могли бы дать нам точную информацию о местонахождении и курсе торговых судов противника в море, получив которую мы использовали бы подводные лодки с максимальной эффективностью.

3. Самолеты-разведчики могли бы производить разведку территории, прилегающей к местам скопления подводных лодок в море, передавая информацию о присутствии всех потенциальных целей. Таким образом, с одной стороны, обнаруженная цель всегда подвергалась бы нападению находящейся вблизи подводной лодки, а с другой – мы были бы уверены, что через район концентрации подводных лодок ни одна цель не пройдет ими не замеченной (из-за ограниченного обзора).

4. Возможности взаимодействия подводного флота и авиации не ограничиваются только разведкой. В течение дня самолет может поддерживать контакт с целью до подхода к ней подводной лодки или же может направить к цели лодку с помощью определенных сигналов, если контакт утерян. Самолет может восстановить контакт с целью на следующий день на рассвете и т. д. В общем, необходимо наладить максимально близкое тактическое сотрудничество в совместных операциях.

5. Выполнение этих миссий ни в коей мере не будет мешать или ограничивать обычные атаки с воздуха на корабли противника. Чем больше тонет судов в результате атак с воздуха, тем больше паника в рядах противника, что, безусловно, на руку и подводному флоту. Районы, в которых действуют подводные лодки, являются перспективными и для воздушных атак, поскольку подводные лодки всегда действуют в местах пересечения торговых путей противника. Нет никаких ограничений на действия авиации при наличии вблизи субмарины. Единственное, чего авиаторы ни в коем случае не должны делать, это бомбить подводные лодки. Опыт показывает, что ошибки в идентификации вполне возможны и допускаются довольно часто. До начала атаки летчику следует прежде всего удостовериться, что субмарина, которую он видит в море, является вражеской.

6. Формы сотрудничества могут быть обсуждены на совещаниях с участием представителей воздушных формирований. Но чтобы оно действительно начало развиваться и были достигнуты серьезные результаты, необходимо:

а) выделение для этой цели соответствующих сил;

б) строгое определение порядка командования.

Разведывательный вылет должен направляться тем субъектом, для которого производится разведка. После обнаружения конвоя последующее руководство операцией (поддержание контакта и т. д.) должно быть организовано исходя из основной задачи – атаки на конвой тем, кто руководит ее выполнением. Это ни в коей мере не ограничит тактическую свободу офицера, командующего воздушным формированием. Это значит, что границы района разведки и число необходимых для этого самолетов должны устанавливаться командованием подводного флота, которое должно располагать достаточными силами, чтобы обеспечить действительно эффективное ведение подводной войны…»

2 января 1941 года я еще раз тщательно проанализировал свои соображения по этому вопросу и передал их гросс-адмиралу Редеру. В тот же день он отправил меня к начальнику штаба командования вермахта Йодлю. Я должен был объяснить ему лично трудности положения, в котором мы оказались. Беседа, на мой взгляд, прошла вполне удовлетворительно, Йодль меня понял. Я настаивал на ежедневных разведывательных полетах 12 «кондоров» (самолеты с максимальной дальностью полетов), несколько единиц которых уже было в распоряжении 40-й группы в Бордо.

После этой беседы 7 января 1941 года Гитлер лично вмешался в действия рейхсмаршала Геринга и отдал под мое командование 40-ю группу.

Услышав об этом, я записал в военном дневнике:

«Такой приказ – большой шаг вперед. Правда, это, конечно, лишь первый шаг в нужном направлении. Учитывая же небольшое число самолетов, а также великое множество технических деталей, которые следует утрясти, его последствия будут видны не скоро, да и вряд ли будут велики. Но в принципе мы двигаемся в правильном направлении, и я уверен, со временем сможем оценить выгоды такого сотрудничества».

Гитлер принял решение, не проконсультировавшись с Герингом, который как раз находился в отпуске. Рейхсмаршал вовсе не был намерен мириться с передачей одного из его боевых подразделений флоту. 7 февраля он находился во Франции недалеко от моего командного пункта и пригласил меня к себе. В тот раз я впервые увидел его. Первым делом он постарался убедить меня добровольно согласиться на прекращение действия приказа фюрера. Я отказался. Затем он предложил мне остаться на ужин. Я тоже отказался. В результате мы расстались не друзьями.

40-й группой командовал подполковник Харлингаузен, ранее бывший военно-морским офицером, человек очень смелый и к тому же обладающий неиссякаемой энергией. Под его командованием эскадрилья буквально творила чудеса. Полученные ею «кондоры» на самом деле были усовершенствованным и переоборудованным гражданским самолетом «FW-200». В 1935 году начальник штаба ВВС генерал Вефер, обоснованно считавший, что после начала войны для стратегических операций понадобится самолет с большой дальностью полетов, явился инициатором постройки 4-моторного бомбардировщика. В 1936 году на свет появились «DO-19» и «Ju-89». Но после трагической гибели Вефера его идеи были забыты и проект самолета с большой дальностью полетов положен под сукно. В то время мы чрезвычайно увлеклись пикирующими бомбардировщиками. Проект 4-моторного бомбардировщика «Не-177», разработка которого началась в 1938 году, застопорился из-за выдвинутого требования превращения его одновременно и в пикирующий бомбардировщик. В результате машина просто-напросто не получилась. Она была построена уже после начала войны, не прошла испытания и в конечном итоге отправилась в металлолом.