Читать книгу "Гибель линкора "Бисмарк". Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941 - Вилль Бертольд"

Британские корабли продвигались к изуродованному германскому флагману все ближе и ближе. Через двадцать минут, минувших с начала боя, «Кинг Джордж V» находился в 16 000 километров от «Бисмарка». Сэр Джон Тови двигался на юг, таким образом задействуя все имеющиеся орудия. «Родней», маневрируя, последовал его примеру. Два британских линкора находились в 3 километрах друг от друга. Далее включился в бой «Норфолк», спешивший с севера.

«Бисмарк» перенес огонь с «Роднея» на «Кинг Джордж V». Но он не отличался эффективностью. Одна из носовых орудийных башен была выведена из строя. В бинокль первый артиллерийский офицер «Роднея» заметил прямое попадание в главный пост управления огнем, что размещался в носовой части. После чего огонь «Бисмарка» прекратился. Затишье продолжалось две-три минуты. Орудия германского линкора больше не могли вести прицельный огонь. Их снаряды падали в море, не причинив вреда целям.

Фактически англичанам мешал только ветер, который гнал облака дыма, из-за которых цель на некоторое время исчезла из поля зрения. Об этом позаботились радары…

Англичане получили подкрепление. С востока подошел крейсер «Дорсетшир» и сразу с дистанции 20 километров открыл огонь.

Британских моряков постоянно информировали по радио о ходе сражения. Каждое сообщение они встречали дружными возгласами «ура!». У противника не было надежды на спасение!

«Худ» был отмщен.

Огонь «Бисмарка» становился все более беспорядочным. Его крах мог наступить в любой момент. Теперь британские корабли, не опасаясь, могли приблизиться к неприятельскому флагману и атаковать своими торпедами плавучую развалину. Не имеет значения, сколько продолжался морской бой. Бой? Это была учебная стрельба по мишени! Пока «Бисмарк» не исчезнет навсегда в волнах.

Пройдет час, может, два, и бесчисленное количество радиопередатчиков разнесут по всему миру весть о победе…

Оптимизм распространялся как лесной пожар. Энтузиазм бил через край. Британские моряки обнимали друг друга в порыве радости, шутили, мечтали о том, что будут делать во время отпуска. Они вели себя точно так, как и молодые матросы противной стороны три дня назад, когда пошел ко дну «Худ».

Какое им было дело до противника? Кого вообще интересует его судьба? Девиз «Победа или смерть» актуален для любой воюющей стороны. В этот раз сильнее оказался британский флот. Его победа была неотвратима, как и смерть противника. Война имеет свои законы. «Предан родине до конца» – лозунг любого участника вооруженного противостояния. Но в конце концов смерть все равно соберет свой урожай.

Когда солдаты уходят на войну, то не ведают, победят или проиграют. Некая определенность заключается в том, что многим из них не суждено вернуться домой.

В этот раз горький жребий пал на немцев, матросов с «Бисмарка». Британские моряки предавались веселью и ликовали в связи с победой. Возможно, в течение следующих нескольких лет война предоставит многим из них возможность поразмышлять над случившимся. Но такие мысли, как правило, приходят в последний момент…

Пока горело море, освещая небо, рвались снаряды и погибали люди, всего в нескольких километрах от этого ада два моряка дрейфовали на резиновом плоту. От холодной воды их тела закоченели. Они цеплялись руками за кожаные петли. Жались друг к другу, обессилев и отчаявшись. Их несло море в неизвестном направлении. Возможно, к гибели…

Сначала они пытались разговаривать. Потом замолчали. Слишком часто через них перекатывались волны. Они глотали соленую воду и выплевывали ее только для того, чтобы в следующий момент хлебнуть в очередной раз.

Как долго им пришлось дрейфовать? Глаза ощущали жжение, соль пропитала их насквозь. Невероятное напряжение сделало их руки непослушными. Они были на пределе. Но держались усилием воли, хотя и находились в близком к обмороку состоянии. Их поднимало вверх и с силой бросало вниз, обливало и било волнами. Их мучили миражи, холод, страх, а поддерживала надежда.

Эти два безвестных моряка совершили нечто удивительное и чудовищное. Поступок, наверное, не имевший прецедента в истории войны на море. Поэтому неудивительно, что военный трибунал Германии, обычно решительный, долго медлил с вынесением приговора.

Они бежали с «Бисмарка»…

Моряки оставили корабль, товарищей, свои обязанности столь необычным способом. Возможно, их побудили к такому поступку истощенные нервы. Или отчаяние. А может, всепоглощающая жажда жизни. Или просто подвернулся удобный случай.

Это случилось незадолго до начала сражения. Небо было таким же серым. Каждый предавался размышлениям, думая об одном. Два матроса стояли на верхней палубе и глядели в море. Они в десятый раз обсуждали то, что собирались сделать.

Только в последний момент перед прыжком они засомневались.

Сколько требуется смелости, чтобы поступить именно так.

Или действовать сию же минуту, или отказаться. Другого не дано. Похищенный плот надуется автоматически при касании о воду и будет готов к использованию. До нее было метров десять. Совсем не плохо. Надо постараться прыгнуть как можно дальше.

Возможно, матрос, сиганувший за борт на секунду раньше товарища, думал в это время о матери или жене. А может, и нет. Принимал он решение неосознанно, спасал ли жизнь, так как часами не мог думать ни о чем другом, кроме смерти?

Они перемахнули через борт, ухватились за петли и не отпускали. Течение быстро отнесло беглецов от «Бисмарка». Мог бы вахтенный заметить, как они покинули корабль? Доложил бы немедленно о бегстве командиру корабля? Как бы тот поступил? Расстреляли бы беглецов в воде? Сообщили бы о дезертирах на землю по радио? Преследовали бы дезертиров всю жизнь проклятия тех, кто остался умирать?

Ничего не случилось. Никто не заметил их исчезновения. Оно удалось – во всяком случае, на данный момент. Гигантские волны относили дезертиров все дальше от места приближающейся катастрофы. Они утратили чувство времени. Пока в отдалении грохотал инфернальный ритм выстрелов и взрывов, море казалось еще более бескрайним, злым и суровым. А страх, от которого они спасались, вырос еще больше.

Так продолжалось несколько часов. Когда один из них начинал засыпать, другой тормошил его криками: «Очнись! Во что бы то ни стало бодрствуй!»

Они пытались петь, но соленая вода немедленно заставляла их замолчать. Их глаза от усталости ввалились. Спасательные жилеты сдавливали горло. Беглецы оглядывали горизонт и видели корабли, которые оказывались всего лишь клубами тумана. Они видели землю. Слышали голоса. Но в тот же миг убеждались, что ошибались.

Боже, неужели это никогда не кончится? Наверное, это пострашней, чем быть разорванным на куски снарядом?.. Утонуть подобно трусам – медленно, бесконечно медленно? Если бы они остались на корабле! Им хотелось орать. Матросы ненавидели и проклинали друг друга.

Их переполняла жалость. Жалость к себе. Затем им слышались голоса родных. Их хватка за петли ослабевала. Но они вновь хватались за них и держались так крепко, как могли. Тем не менее они чувствовали, что силы тают. Если бы руки не были заняты, если бы их руки сохраняли силу, матросы бы сцепились в драке, бросая друг другу в лицо обвинения в трусости.