Читать книгу "Запутанная нить Ариадны - Татьяна Луганцева"

— Ты предполагаешь, что Марго еще жива? — спросил Валентин.

— Да! И эта мысль не дает мне покоя! Представь, если есть хоть один процент из ста, что Маргарита жива, какой мучительной смертью она будет умирать? Видимо, они ее где-то держали. А что с ней сейчас? Она обречена умирать голодной смертью! Что может быть страшнее? И лежу я вот так ночами и думаю, а вдруг Маргарита где-то сейчас ждет своих мучителей с едой и водой? А их нет.

— Я понял тебя. Хорошо, давай составим портрет женщины, останки которой мы нашли. Конечно, есть более простой путь — допросить Олега, но это успеется, а на всякий случай лучше иметь доказательства, — согласился Валентин.

— Я не верю своим ушам, — произнесла Аделина.

— Что так? — не понял Валентин.

— В детективном агентстве, где я работаю, в последнее время надо мной только подтрунивают и шутят. А ты как-то сразу воспринял серьезно! Я даже растерялась.

— Я вообще серьезный человек, Ада, — ответил Валентин. — Если честно, я думаю, что из костных останков мы соберем портрет Маргариты, и это тебя успокоит. Но, как ты сказала, если есть хоть один процент из ста, что это не так и человек умирает страшной смертью, этого допустить нельзя.

— Я согласна! — кивнула Аделина.

— Тогда сейчас сходим в наш буфет, затаримся по полной. И не смотри на меня так. Работать придется всю ночь. Для Маргариты, если она жива, каждый час на счету. Ведь ты поможешь мне?

— Конечно! — согласилась Аделина. — Но и для нас двоих хоть немного времени найдется?

Валентин встал из-за стола, и они снова принялись целоваться.

Глава 24

— Помоги мне! Помоги! — обращалась к Аделине какая-то женщина, и как бы Ада ни всматривалась в ее лицо, так и не могла его разглядеть.

Ее охватила тревога.

— Эй! Ада! Просыпайся!

Аделина вздрогнула и протерла глаза.

— Что, я заснула? — спросила она у Валентина.

— Ты молодец! Держалась всю ночь, а под утро все-таки закемарила. Я тебя перенес на диван и накрыл пледом.

— Спасибо, Валя. Как же я спать хочу! — зевнула Ада.

— Так пару часов всего поспала. Ничего, отдохнем еще.

— А ты, я смотрю, прямо бодрячок. — Аделина встала, разминая ноги и руки.

— Компьютер сложил картинку-то, — сказал ей Валентин.

— Правда?

Аделина подбежала к столу.

С экрана на Аду смотрело широкоскулое лицо женщины лет пятидесяти.

— Кто это? — спросила Аделина.

— То есть ты не узнаешь Маргариту?

Аделина отрицательно качнула головой.

— А вот теперь можно поговорить и с Олегом.

— А нас к нему пустят? — спросила Ада.

— Ну, тебя точно нет. Я сейчас сгоняю к Степану, он должен уже прийти на работу.

Пока Валентин отсутствовал, Аделина привела себя в порядок.

Колесников вернулся, загадочно улыбающийся.

— Едем!

— Куда?

— В СИЗО! Мы со Степаном Ильичом допросим Олега.

— А я зачем? Ты же сказал, что меня все равно не пустят.

— Я договорился. Ты сможешь всё увидеть и услышать из отдельного помещения через полупрозрачное стекло. В конце концов, это была твоя версия.

— Я с удовольствием, — ответила Ада.

Олег выглядел спокойным и даже несколько заторможенным, если не сказать отмороженным. Только добавилась щетина на впалых скулах да залегли темные круги под глазами.

— Привет! Никому не идет на пользу СИЗО. Сорок человек в камере, — вместо приветствия произнес Валентин Рудольфович, входя в комнату для допросов вместе с майором.

— Что вы хотите? Вы уже все знаете. Евгения все рассказала. Я ни при чем. Я никого не убивал!

— Вот это да! — всплеснул руками Степан Ильич, обращаясь больше к Валентину. — Оказывается, он не виноват! Представляешь?! Он не убивал свою жену, он просто спал с другой женщиной, а потом согласился на ее предложение убить Маргариту. «Я ни в чем не виноват. Когда она убивала, я просто стоял рядом», — передразнил Олега майора и вдруг приблизился к его лицу. — Знаешь, в чем разница, мразь? В том, что ей дадут двадцать лет, а тебе пятнадцать. Если тебя радует эта разница, то радуйся!

— За что?! — возмутился Олег. — Я же не убивал!

— Преступник не только тот, кто вонзил нож в жертву, но и тот, кто видел это и не сообщил в полицию.

Валентин Рудольфович достал из папки распечатанный на принтере портрет неизвестной женщины, который выдал компьютер после изучения костных останков.

— Кто это? — спросил Колесников.

Увидев портрет, Олег побледнел, а глаза забегали, словно у беглого заключенного.

— Я не знаю… Откуда я знаю?.. — промямлил он.

— Странно. Это именно та женщина, останки которой мы выкопали из-под яблоньки, которую вы с Евгенией указали как место захоронения вашей жены, — ответил ему Валентин Рудольфович. — Как-то сильно она изменилась, не находите?

— Я не знаю, кто это, — опустил глаза Олег.

— Зато я кое-что знаю. Сейчас самое время снизить себе срок лет на пять. Еще одна «пятилетка», но уже в нужном вам направлении, но только за активное сотрудничество со следствием. Прекратите уже бояться Евгению. Поверьте мне, у вас с ней будут разные тюрьмы, и вряд ли вы когда-нибудь встретитесь. А вот ваш сын получит шанс хотя бы через десять лет жить с отцом. Ну, так будем говорить? Евгения сказала, что убила несчастную, ударив по голове. Так вот, эта женщина, — Колесников кивнул на распечатку, — умерла от пролома черепа, здесь вы не обманули. В камине на вашей даче обнаружены останки человеческого тела. Значит, здесь вы тоже не солгали. Обманули только в установлении личности. Олег, просыпайтесь! Кого вы сожгли?

— Ведь после этого вопроса последует другой? — Олег был совершенно разбит и раздавлен.

Аделина сидела в соседнем помещении за стеклом и внимательно наблюдала за ходом допроса.

— Это моя домработница, — наконец ответил Олег.

— Имя? Фамилия?

— Людмила Соколова.

— Возраст?

— Около пятидесяти. Точно я не знаю, как-то не отмечал ее дни рождения.

— Сколько она у вас работала?

— Вот как Женя стала жить со мной, так ее и наняли. Старую домработницу уволили, известно по каким причинам.

— Как и когда убили?

— Точную дату не помню. Около двух месяцев назад. Как Женя и говорила, она ударила ее по голове, потом мы ее сожгли и зарыли.

— Молодец, пока четко излагаешь! Верю каждому слову, пока… — пригладил волосы Степан Ильич, откидываясь на спинку стула. — И за два месяца никто Людмилу не хватился?