Читать книгу "Рыдания усопших (сборник) - Людвиг Павельчик"

Не ошиблись в чем? я не мог понять, смеется ли мой собеседник или говорит серьезно, так как мало верил, что мои отчаянные изыскания могут быть кем-то одобрены, будь то бес или ангел, а посему старался не попасться на удочку сомнительных дифирамбов.

Минуточку терпения, мой друг! На самом деле все просто: мне в моей работе также порой требуются тела те трупы, которые Вы добываете из кладбищенской земли в поисках артефактов. Похоронного бюро моих предков давно уж не существует, оно кануло в Лету, как и все в этом мире, а мой род занятий в миру не дает мне, к сожалению, неограниченного доступа к покойникам. Вот и выходит, что я, как и Вы, должен сам заботиться о материале для моих работ. Однако должен признать, что человек я физически не очень выносливый, да и, пожалуй, чересчур брезгливый, как бы странно это ни звучало, и мне трудно представить себя с кайлом в руках, долбящим твердую землю. Заговоренной же лопаты я, несмотря на все мои способности, пока не изобрел. Несколько раз мне приходилось нанимать рабочих для копки, но этот люд, знаете ли, весьма ненадежный и, что еще хуже, имеющий обыкновение делиться своими впечатлениями со всей округой, гость поморщился, и я понял, как много неприятностей доставили ему проклятые рабочие. – Ну, а об аккуратности и точности исполнения и говорить не приходится этих качеств всегда недоставало низшему классу… Вы же собранны, постоянны в своих желаниях и увлечены нашим делом. И, поверьте, было бы прекрасно, если бы Вы смогли направить свою энергию в нужное русло, использовать ее целенаправленно! Так вот, предложение мое простое: Вы станете помогать мне в добыче тел, сопровождая меня в моих странствиях, я же, в свою очередь, передам Вам некоторые из своих знаний, которые Вам, несомненно, позволят в дальнейшем перейти к собственной «практике». Я также позабочусь о том, чтобы Вы занимались систематизированно, и обещаю не перегружать Вас работой. К тому же Вы, разумеется, сможете присутствовать при некоторых из моих опытов. Ну, что скажете?

У меня перехватило дыхание: с одной стороны, я прекрасно понимал, что меня лишь нанимают для грязной работы, которую никто больше делать не хочет, с другой же… Не все ли равно, где и когда раскапывать могилы? Я и без того, как одержимый, постоянно занимаюсь этим неприглядным делом, теперь же мои старания приобретут смысл! К тому же, судьба дает мне шанс приобрести вожделенные знания, без которых я так навсегда и останусь несчастным гробокопателем, который, несомненно, когда-то будет помещен в сумасшедший дом, под сочувствующие взгляды и вздохи умников в белых халатах да сердобольных матрон из социальной службы. Более всего на свете меня страшила перспектива быть осмеянным, и мысль, что кто-то будет относиться ко мне со снисхождением, приводила меня в ярость. С помощью же и поддержкой моего нового знакомца я, безусловно, мог бы всего этого избежать, а возможность учиться у него перевешивала нежелание быть рабочей силой в чужом деле. В конце концов, любой студент начинает познание премудростей профессии с грязной работы, и ничего зазорного в этом нет. Все зависит от того, с какого угла зрения себя рассматривать: я предпочитал именоваться не рабочим, но ассистентом, и уже благодаря одному этому чувствовал себя уверенней. Думаю, мой гость за время своего за мной наблюдения достаточно хорошо изучил структуру моего поведения и мотивы моих действий, а потому, когда я ответил ему восторженно-утвердительно, повел себя так, словно ничего другого и не ожидал услышать. Он лишь кивнул головой в знак того, что сделка заключена, и плеснул в мой стакан еще коньяку на два пальца.

В моей жизни началось удивительное время. Я перешел, можно сказать, на ночной образ существования, так как мой педагог появлялся в доме, как правило, уже после полуночи, ссылаясь на то, что днем у него уйма дел. На мой вопрос, когда нам отправляться в путь, он ответил, что определенных планов пока нет, и то время, что оказалось свободным, я могу использовать для постижения азбуки его науки. Он рассказывал и показывал мне вещи, которых я и представить себе не мог, и удивлению моему не было конца. Я убеждался, насколько далеки были мои прежние представления об оккультизме от истины, и для меня стало настоящим открытием, что магия заключается не во взмахах волшебной палочки, а в глубочайшем знании законов мироздания, которые постигаются лишь путем адски кропотливого труда и жесточайшей самодисциплины.

Но я не могу вдаваться в подробности магической науки, так как постичь ее мне так и не удалось. Судьба уготовила мне нечто другое, и мечте о чернокнижии не суждено было сбыться. Все события моей жизни были звеньями одной цепи, и то, что итог бесславной «карьеры» гробокопателя оказался таким, каким оказался, было предрешено. А вышло вот что…

Мы начали с «переоценки ценностей». Мой учитель попросил принести ему одну из урн с прахом, что занимали целую полку в моей гостиной и являлись, по моему убеждению, совершенно бесполезным хламом.

Он взял ее в руки, повертел, осматривая, и вдруг каким-то неведомым мне образом расколол. Серый пепел с осколками костей высыпался прямо на пол, что, казалось, совершенно не встревожило моего наставника. Отбросив в сторону керамические обломки урны, он сосредоточился на лежащей перед ним кучке праха, производя над ней какие-то манипуляции своими длинными пальцами, напоминающие теперь щупальца осьминога. Через несколько мгновений прах засветился, переливаясь, зеленым светом, который начал медленно разрастаться, вытягиваясь вверх и постоянно деформируясь. Примерно через минуту стало ясно, что свет этот не дикий, но ведет себя разумно. Я заворожено смотрел, как из сияющего столба выливается, словно кувшин на гончарном круге, человеческая фигура и, когда пред нами предстала старая согбенная женщина в ночной рубашке, затравленно озирающаяся по сторонам и лепечущая что-то невразумительное, понял, что многолетняя мечта моя начала сбываться.

Женщина, безошибочно узнав в моем друге наиболее важную из нас двоих персону, обратилась к нему на каком-то незнакомом мне языке, и в голосе ее, как мне показалось, зазвучала мольба. Тот ответил ей что-то, против чего она возражать не стала а, опустившись на пол, хрипло затянула причитания.

Что она сказала Вам? проявил я понятное нетерпение, хотя знал, что объяснения последуют и без того.

Она спросила, когда же придет ее дочь и заберет ее домой из хосписа. Я вкратце обрисовал ей положение вещей, и теперь она расстроена. К сожалению, она оказалась испанкой, и Вы, мой друг, вряд ли сможете с нею пообщаться за незнанием этого языка, но, смею Вас заверить, многого Вы и не узнали бы, ибо смерть застала ее в состоянии глубокой деменции, и она не может сказать больше, чем уже сказала. Откройтесь мне, мой друг: по какому признаку Вы выбирали урны, которые собирались похитить? Чем Вы руководствовались?

Я в который раз покраснел. Упоминание вскользь того факта, что я просто вор, да еще и глупый, повергло меня в глубочайшее смятение.

Да, признаться, ничем. То ли имя на мемориальной стене мне приглянулось, то ли обстоятельства удачно сложились… Да и каким признаком я мог руководствоваться, понятия не имея о том, что делаю?

Так-то оно так, но я, на Вашем месте, пожалуй, догадался бы, что испанское имя означает только то, что носивший его человек был испанцем, и ничего другого. И если бы я, как Вы, не владел языками, то, скорее всего, и интереса бы к этой урне не ощутил. А, впрочем, Вы же не могли знать, что эта милая дама окажется Вашей собеседницей, он вновь посмотрел на корчащегося и стонущего на полу призрака старой испанки и, вытянув в его сторону открытую ладонь, сказал что-то не то по-итальянски, не то по-латыни. Силуэт женщины задрожал, стал нерезким, размытым и, наконец, съежился, тонкой светящейся струйкой всосавшись назад в пепел.