Читать книгу "Алмаз, погубивший Наполеона - Джулия Баумголд"

— Сир, Виллеруа погубили его внуки, потому что именно они пытались развратить короля. Поначалу его внучка хватала короля за самые интимные места, а потом его внуки занимались содомией в лесах Версаля. Виллеруа прогнал их, сказав, что они испортили изгороди в парке. — И тогда, и теперь обо всех говорят что угодно, — сказал император. — Что есть история, если не постоянный пересмотр того, что происходило когда-то?

— Очень скоро Виллеруа убрали.

Я сказал императору, что после скандала с молодыми аристократами регент велел запихнуть Виллеруа в портшез и отвезти в его родовой замок. Маленький король плакал и отказывался есть из-за старика, который сказал ему: «Правьте и не давайте править вами» и «Никогда не позволяйте себе привязаться к кому-либо». Виллеруа всегда был готов учить его, как себя вести, и всегда держал под замком его носовые платки, хлеб и масло, чтобы их не отравили. Когда Виллеруа в конце концов разрешили вернуться ко двору, мальчик, уже замкнувшийся в себе, перестал с ним разговаривать. Он стал королем и замкнулся в твердом хрустальном панцире, будто в бриллиантовой оболочке.

В тот же месяц в соборе Нотр-Дам Людовик Пятнадцатый в костюме из бархата цвета лаванды присутствовал на торжественной мессе «Te Deum» в честь заключения союза с Испанией, и «Регент» был прикреплен к банту у плеча. Теперь бриллиант стал деталью королевского наряда.

* * *

Разбойник Картуш был уличным двойником регента, но народ любил его гораздо больше. Он был героем многих спектаклей в Париже. Однажды он отправился посмотреть представление о себе самом и был схвачен прежде, чем успел наложить свою маленькую руку на «Регент». Он и сотни его последователей предстали перед судом и были колесованы.

В июле молодой король пять дней болел, и нация, возненавидевшая регента, горевала о том, что, если король умрет, тот сможет продолжить свое правление. В то же время все были охвачены восторгом, и когда регент устроил праздник в Сен-Клу для своей новой любовницы, кареты выстроились вдоль Сены на несколько миль, чтобы видеть фейерверк, и Вольтер поспешил прославить ее. Такова была наша двойственность, ненависть, перевитая восторгом, точно змея на изогнутом китайском дереве.

* * *

Мадам, которой тогда шел семьдесят первый год, нехорошо себя чувствовала, но в октябре 1722 года заставила себя прибыть на коронацию тринадцатилетнего короля в Реймсский собор. Перед коронацией цирюльник дважды пускал ей кровь. Во время второго кровопускания ей стало дурно, а рана так никогда и не зажила полностью. Мадам, отправляясь в Реймс, была слаба и чувствовала головокружение.

Лоран Ронде и его сын Клод создали корону Людовику Пятнадцатому, вставив в легкий обруч из позолоченного серебра рубины, сапфиры, изумруды, топазы и бриллианты. Восемь лилий — эмблем французского монархического дома — поднимались от его основания, наверху одной из них был «Великий Санси». Этой лилии в короне предстояли красные камни, символизируя кровь и жертву Христа, ибо король был его наместником на земле. В середине короны отец и сын Ронде поместили «Регент».

«Mercure» объявила, что самую богатую корону в мире можно посмотреть в мастерской Ронде в Лувре. Впервые парижане могли увидеть «Регент» так близко. Взглянуть на верхушку короны означало увидеть солнце с его лучами, сверкающее в саду из драгоценных лилий.

Адвокат Барбье, чьи мемуары здесь у нас имеются, отправился в Лувр, чтобы увидеть корону. «Самая блестящая вещь и самая превосходная работа, какую кто-либо когда-либо видел, — писал он. — „Регент“ поражает своей величиной; кто-то назвал его МИЛЛИОНЕРОМ… Кто-то сказал, что у Великого Могола не найдется столь крупного бриллианта. Еще говорят — не знаю, правда ли это, — что тот, кто нашел алмаз, вскрыл себе бедро и, чтобы его не поймали, спрятал алмаз под повязкой на ране; а потом, добравшись сюда, заново вскрыл бедро. Бриллиант этот явно крупнее голубиного яйца».

Во время коронации король снял корону и возложил ее на алтарь. Мадам снова увидела тот бриллиант, о котором услышала много лет назад, когда купец с Востока появился при дворе. Она увидела бриллиант, который Людовик Четырнадцатый не смог купить, а ее сын добыл его для короля. Все крупные бриллианты заставляли ее вспоминать Месье, которого она все же любила. У него был бриллиант размером с четверть «Регента» под названием «Гранд Мадемуазель», в честь принцессы, чье состояние он унаследовал.

По возвращении Людовика Пятнадцатого из Реймса воскурили фимиам, и народ криками приветствовал юного короля. Гости обедали за тремя тысячами столов и выпили восемь тысяч бутылок шампанского и съели пятьдесят тысяч блюд фруктов и пирожных, а над головами у них взрывались фейерверки. Мадам чувствовала себя нехорошо и страдала.

Мадам знала, что час ее настал и что ей не прожить и минуты сверх этого часа; да она и не хотела, ибо, как она сказала, «кувшин так часто ходит к колодцу, что в конце концов разбивается». Ей пустили кровь, когда она была уже слишком слаба, чтобы сопротивляться, ибо врачи всегда делают то, что им угодно, когда пациент слаб.

Одна из ее дам подошла поцеловать ее, когда он уже лежала, умирая от водянки. Дама наклонилась поцеловать руку Мадам.

— Теперь вы можете поцеловать меня как следует. Я отправляюсь в те края, где все равны, — сказала Мадам.

Всю жизнь она настаивала на своих привилегиях и была жертвой своего положения, чужой страны и ситуации, в которой оказалась.

Она умерла в четыре часа утра, и регент весь следующий день рыдал, сидя среди огромных кип рукописей, и весь пол был завален ее письмами. Тут-то он и понял, как несчастна она была, и что она ощущала себя потерпевшей поражение, и что вся жизнь его матери была плаванием по неспокойным водам.

* * *

Потом умер министр Дюбуа, полностью отошедший от дел, и регент сказал:

— Зверь мертв, и зло мертво. — И занял его место министра.

Регент умер четыре месяца спустя на руках у своей любовницы, герцогини де Фалари, ранним вечером в Версале. В сорок девять лет у Филиппа Орлеанского под подбородком висел курдюк из красной плоти и был огромный тяжелый живот. Он решил не слушаться врачей, придерживался своих дурных привычек и, как и его дочь, убил себя призрачными тенями былых наслаждений.

— Вы действительно верите, что Бог существует и что существуют рай и ад после жизни? — спросил он у герцогини, и она сказала, что верит.

— Если так, вам очень не повезло — при таком образе жизни, какой вы ведете, — сказал он, слабея с каждым мгновением.

Герцогиня побежала через весь Версаль за помощью.

Когда тело регента вскрыли перед бальзамированием, из него вынули сердце, чтобы по обычаю отвезти его в Валь-де-Грас.

Грейт Дейн, его пес, набросился на сердце и съел почти целиком. Последние из распутников, стоявшие у стола в этот момент, пытались остановить собаку. Животное трясло головой, держа во рту окровавленное сердце, и яростно рычало. Один из распутников рассмеялся, потому что красные глаза собаки напоминали глаза хозяина после очередной утомительной ночи.