Читать книгу "Покончить с ФРС - Рон Пол"

Когда делегаты собрались в Филадельфии, помимо вопросов торговли между штатами и национальной валюты быстро возникли и другие планы перемен. Тем, кто беспокоился об утрате свободы, был дан Билль о правах для дополнительной защиты от вмешательства федерального правительства в дела штатов. Если бы первоначальные замыслы Конституции соблюдались, сейчас все было бы иначе. Защита от централизованного правительства провалилась, поскольку в Конституции оказалось слишком много лазеек – но еще в больше степени потому, что за долгие годы во власть приходило слишком много людей, считавших, что правительство должно гарантировать в первую очередь безопасность, а не свободу.

Авторы Конституции очень хорошо осознавали опасности инфляции и необходимость товарных денег. Они прекрасно помнили крах континентального доллара. В протоколах Континентального конгресса отмечалось: «бумажные деньги… преумножаются в обход законов хорошей политики. Очевидно, что там, где количество денег… превышает необходимый и полезный для торговли объем, их сравнительная стоимость должна пропорционально уменьшаться». Дальнейшее увеличение денежной массы «ведет к безнравственности, утрате общественных добродетелей, склоняет к войнам, подрывает веру, приводит к несправедливости по отношению к личности и разрушению чести, безопасности и независимости Соединенных Штатов»[75].

Конституция однозначно против бумажных денег. Только золото и серебро должны были быть законными платежными средствами. Поскольку штаты, выпуская собственные бумажные деньги, наносили себе вред, Конституция запрещала им заниматься этим. В десятом разделе первой статьи Конституции сказано: «Ни один из штатов не может… выпускать кредитные билеты; предусматривать выплату долгов, кроме как золотой или серебряной монетой». Итак, все просто и ясно: бумажные деньги противоречат Конституции, и точка.

В Конституции ничего не говорится по поводу центрального банка, но для тех, кто понимает его предназначение, достаточно Десятой поправки. Если то или иное право не делегировано Соединенным Штатам Конституцией, его просто нет. Нигде не говорится о том, что центральный банк можно наделить полномочиями. Даже если бы существование центрального банка было допустимым, он не имел бы законного права аннулировать золотые и серебряные монеты в качестве платежного средства.

Теоретически центральный банк может существовать при золотом стандарте, но в этом просто нет необходимости. А без такой необходимости пришлось бы усомниться в том, для чего он создается. Несложно прийти к выводу, что первостепенной задачей центрального банка в условиях золотого стандарта является избавление от последнего.

В ходе Конвента вопрос выпуска аккредитивов (то есть разменных бумажных денег) был всесторонне рассмотрен и отвергнут. Ни американскому правительству, ни штатам не дозволялся выпуск бумажных денег, только золото и серебро объявлялись законным платежным средством. Безудержная инфляция континентального доллара в 1780-х годах и пренебрежительное отношение отцов-основателей к бумажным деньгам своим следствием имели то, что вплоть до Гражданской войны американское правительство официально бумажные деньги не печатало.

Запрет бумажных денег распространялся и на производные ценные бумаги. Даже они считались слишком большим искушением, чтобы давать их в распоряжение правительства. Отцам-основателям идея бумажных денег представлялась настолько бредовой, что они ее даже не обсуждали. Что бы они сказали о современной практике создавать триллионы долларов из воздуха, даже не печатая их? Сегодня все делается компьютерами и без малейшего намека на контроль со стороны Конгресса.

Аргументы против центрального банка выдвигались изначально; федералисты поддерживали эту идею, антифедералисты выступали против. Именно об этом, помимо прочего, вели дискуссию Гамильтон и Джефферсон. Гамильтон выиграл спор, и в 1791 году был утвержден Первый банк Соединенных Штатов. Он перестал функционировать в 1811 году благодаря усилиям Джефферсона, который боролся за звонкую монету. Война 1812 года с ее огромными долгами и непомерными тратами вызвала такие финансовые проблемы и дефицит, что нам вновь пришлось делать выбор между централизацией и банкротством. Политики выбрали простейший путь, предпочтя временные меры долгосрочному здоровью экономики. Мэдисон в 1816 году создал Второй банк Соединенных Штатов. Споры о конституционности этого шага разгорелись в 1819-м. Судьбоносное решение дела Мак-Каллоха против штата Мэриленд в пользу центрального банка не только подорвало систему обеспеченных денег; обоснование этого решения Верховным судом нанесло непоправимый вред Конституции.

Одна сторона, Джефферсон, утверждала, что Конституция не наделяет Конгресс особым полномочием учреждать центральный банк. Другая сторона, представленная большинством, удивительным образом заявляла, что Конгресс обладает какими угодно полномочиями, за исключением тех, в которых ему отказывает Конституция. Идея первой статьи восьмого раздела и Десятой поправки полностью игнорировалась. Если считать такую интерпретацию правильной, тогда какой смысл было вообще излагать эти положения в Конституции?

Суд пришел к выводу, что пункт о «необходимости и уместности» из первой статьи восьмого раздела подразумевает возможность принятия любого закона, который Конгресс сочтет «необходимым и уместным». Тот факт, что это касается только перечисленных в Конституции полномочий Конгресса и президента, в данном случае указанных в первой статье восьмого раздела, был полностью проигнорирован. Это грубое искажение и вопиющее пренебрежение Конституцией в деле Мак-Каллоха против штата Мэриленд до сих пор наносит нам большой ущерб и объясняет, почему так разрослось наше правительство. Данное решение не только проторило путь для Второго банка Соединенных Штатов, но и заложило законные основания для учреждения Федеральной резервной системы в 1913 году.

Таким образом, Верховный суд утвердил принцип «подразумеваемых правомочий», то есть полномочий федерального правительства, косвенно вытекающих из Конституции, – концепцию сугубо субъективную. Не осталось никаких шансов на то, что мы будем внимать наставлению Джефферсона: «В вопросах власти нам не следует более доверять человеку – во избежание злоупотребления нам следует сковать его цепями Конституции».

В действительности Конституция, как бы хорошо оно ни была написана, сама по себе не способна помочь нам ограничить полномочия правительства. Нравственное состояние общества и мудрость выборных должностных лиц – единственное, что имеет значение. И тем не менее мы должны всеми силами «во избежание злоупотребления» обеспечивать верховенство закона, иначе «цепи Конституции» будут использованы против тех из нас, кто сопротивляется преступному использованию государственных полномочий.

Принцип «подразумеваемых правомочий», столь недвусмысленно утвержденный в 1819 году, открыл ящик Пандоры и дал волю неуклонному сокращению наших свобод. Это особенно четко прослеживалось на протяжении последнего столетия.