Читать книгу "Пария - Грэхем Мастертон"

Эдвард вплыл в мое поле зрения и просигналил рукой: „Все в порядке“. Этот же жест имели привычку делать таксисты из Сент-Луиса при виде аппетитной женской фигурки, фланирующей по тротуару. Я ответил Эдварду тем же и подумал, что его глаза за стеклом маски кажутся вытаращенными, как у утопленника. Меня предупредили, чтобы я не пытался сигнализировать поднятым указательным пальцем, поскольку это имеет совершенно иное значение. Форрест, вырвавшийся вперед на десять или пятнадцать футов, поторопил нас с началом поисков. Раз я должен оставаться внизу не менее пяти минут, подумал я, я могу принять участие в охоте на „Дэвида Дарка“.

Мы планировали систематически обыскивать место вокруг лодки, передвигаясь по спирали против часовой стрелки, и отмечать места, где мы уже были, с помощью белых табличек с номерами. Мы начали с точки, где лежал погруженный в ил якорь лодки, и плыли по кругу, пока наконец я совершенно не утерял чувства направления. Однако Форрест в середине каждого круга вбивал в ил табличку, благодаря чему у нас была уверенность, что мы не ходим по своим следам и не удаляемся слишком далеко от области поиска.

Я посмотрел на часы. Я пробыл под водой уже минуты три, и мне потихоньку становилось не по себе. Не только из-за холода и хлопот с координацией движений, но и из-за клаустрофобии. Хотя вначале я дышал свободно, я не сумел сохранить регулярный ритм и понял, что даже если мой разум не поддался панике, то мои легкие ведут себя все более нервно.

Я попытался припомнить сигнал, обозначающий „есть проблемы, но ничего серьезного“. Нужно махнуть рукой, говорил Дан Басс, и показать, в чем дело. Как мне сообщить о клаустрофобии? Взять себя за горло и показать, что я задыхаюсь? Сжать голову руками?

Помни, не впадай в панику, сказал я сам себе. С тобой ничего не случилось. Ты можешь свободно плавать, ты можешь свободно дышать. Более того, тебе осталось только две минуты, а потом ты можешь вернуться на поверхность. Эдвард и Форрест займутся тобой.

Но когда я снова поднял голову, то не увидел ни Эдварда, ни Форреста. Я видел только мутную воду, густую как каша, ил и болтающийся в воде мусор.

Я обернулся и посмотрел назад, но снова увидел только воду. Какая-то заблудившаяся камбала проплыла рядом, как герой Диккенса, блуждающий в лондонском тумане, быстро и уверенно. Но где же белые комбинезоны и оранжевые капюшоны, благодаря которым я должен видеть своих товарищей на расстоянии в десять футов в подводной темноте?

Не впадай в панику, повторил я себе. Они должны быть где-то здесь, неподалеку. Если ты их не найдешь, то просто вернешься к якорю, руководствуясь табличками, и вынырнешь на поверхность. Увы, я нигде не видел ни одной таблички, а вращаясь вокруг своей оси в поисках товарищей, я снова потерял чувство направления. Я чувствовал холодный, слегка подталкивающий меня напор течения, но когда мы начинали погружение, был еще отлив, сейчас же начинался прилив. Я понятия не имел, куда меня тащит течение и как далеко меня уже снесло за время моего бесцельного верчения в воде.

Я быстро задышал, судорожно хватая воздух, стараясь не думать обо всем том, от чего меня предостерегали Эдвард и Дан Басс. Если тебе нужно всплыть, даже в случае крайней необходимости, не всплывай слишком быстро. Воздух, находящийся в твоей системе кровообращения, может вызвать закупорку сосудов — и немедленную смерть. Не всплывай быстрее поднимающихся пузырьков воздуха, как мне сказал Дан Басс, и, если можешь, задержись по пути, чтобы выровнять давление.

Следующей опасностью было то, что легкие могли разорваться. Если всплывешь на поверхность с большой глубины, декомпрессия может разорвать легкие.

Как послушная дрессированная собачка, я вернулся к тому месту, где я только что был. Я попытался успокоиться. Я все еще не видел ни следа Эдварда и Форреста, я не мог найти никаких табличек с номерами, поэтому решил, что мне остается только одно: вынырнуть на поверхность. Несмотря на прилив, наверняка меня недалеко отнесло от „Алексиса“.

Я уже собирался вверх, когда в мутной волнующейся воде заметил белый блеск. У меня слегка запотела маска, и я не мог точно оценить расстояние, но помнил, что под водой все предметы, видные через стекло маски, кажутся на три четверти ближе, чем в действительности. Это могли быть лишь Эдвард или Форрест. В окрестностях не было никаких других аквалангистов, а это что-то было явно крупнее рыбы. Мне сразу припомнились „Челюсти“, но Дан Басс с легким раздражением заверил меня, что единственная белая акула, которая когда-либо появлялась у берегов Новой Англии, принадлежала киностудии „Юниверсал Пикчерс“.

Я взял себя в руки и, стараясь дышать регулярно, двинулся над дном океана в направлении белого предмета. Он вращался в воде, вибрировал и подпрыгивал, как будто его трепал прилив. Когда я подплыл ближе, я пришел к выводу, что это не может быть ни Эдвард, ни Форрест. Скорее, это кусок паруса, который запутался в сетях и опустился на дно.

Лишь когда я подплыл очень близко, на расстояние в два или три фута, я с леденящим чувством мерзкого страха и омерзения полностью осознал, что это была утопленница. В ту же секунду она повернулась ко мне, и я увидел ее лицо, разорванное и безглазое, с губами, полусъеденными рыбами, с волосами, вертикально вздымающимися вокруг головы, как водоросли. Одета она была в белую ночную сорочку, которая вздымалась и волновалась в течении прилива. Щиколотки утопленницы запутались в затонувшей рыбацкой сети, из-за чего она не могла всплыть на поверхность — но ее разлагающееся тело было наполнено газом до такой степени, что оно стояло выпрямившись, как гренадер на плацу, танцуя какой-то гротескный подводный балет в полном одиночестве на дне моря у побережья Грейнитхед.

Я отпрянул, пытаясь совладать со страхом. Полупереваренная овсянка подошла к горлу. Ради бога, сказал я себе, только не сейчас. Если тебя вытошнит, ты подавишься и закончишь как эта Офелия с глазами, выеденными рыбой. Поэтому успокойся. Смотри в другую сторону, забудь об Офелии, ты ведь все равно не сможешь ей ничем помочь. Успокойся. Смотри в другую сторону и медленно всплывай на поверхность, а потом позови на помощь.

Я поплыл вверх, внимательно наблюдая за пузырьками воздуха, чтобы убедиться, не всплываю ли я чересчур быстро. Я находился примерно в тридцати футах под поверхностью воды, но мне казалось, что от поверхности меня отделяет в три раза больше. Когда мне показалось, что я уже на середине пути, я замедлил движение, сделал пару выдохов, чтобы не допустить разрыва легких или какой-нибудь другой катастрофы. Здесь было светлее, вода стала более прозрачной. Я все сильнее чувствовал течение прилива и волнующуюся поверхность моря.

— Джон, — прошептал женский голос.

На меня повеяло холодом, стало куда более прохладно, чем температура воды. Голос прозвучал выразительно и очень близко, как будто кто-то шептал мне прямо в ухо.

Я поспешно ускорил движение ласт, сдерживая нарастающую волну настоящей паники.

— Джон, — повторил голос, на этот раз громче и более убедительно, как будто молил о чем-то. — Не оставляй меня, Джон. Не оставляй меня. Прошу тебя, Джон.