Читать книгу "Реликвии и сокровища французских королей - Сергей Нечаев"

А потом Пьер-Жозеф Десо вдруг умер, как было сказано «от серьезной апоплексии».

Мадам Тувенен в 1845 году показала под присягой, что ее тетка, вдова доктора Десо, сообщила ей о следующих обстоятельствах смерти своего мужа. Якобы Пьер-Жозеф Десо посетил Тампль и убедился, что дофин, которого он лечил, заменен другим ребенком. Когда он сообщил об этом, несколько депутатов Конвента пригласили его на званый обед. После возвращения домой Десо почувствовал себя больным, у него началась горячка, острые спазмы в желудке, и он вскоре скончался. Ему было 57 лет.

Вскрытие, сделанное доктором Жаном Корвизаром (1775–1821), показало у умершего лишь «небольшие излияния серозной жидкости в основании черепа и в позвоночнике». Никто не сомневается в компетентности знаменитого доктора, ставшего потом основателем французской научной школы терапевтов, но и забывать, в каких условиях он работал и чем рисковал, тоже не следует. В результате многие современники стали говорить о возможном отравлении.

Отметим, что последний раз Пьер-Жозеф Десо был в Тампле в самом конце мая 1795 года, а умер он 1 июня 1795 года. Два его ученика, доктора Шоппар и Дубле, тоже вдруг скоропостижно скончались соответственно 4 и 5 июня 1795 года, а третий ученик, доктор Абейе, остался жив лишь потому, что вовремя бежал из Франции в Америку, где заявил, что уверен в том, что во всех трех случаях имело место отравление.

* * *

После смерти доктора Десо, б июня 1795 года, то есть за два дня до официальной даты смерти дофина, в Тампле появился новый врач. Это был Филипп Пеллетан. Про него говорили, что он «плохой врач, но неистовый революционер». Ко всему прочему настоящего дофина до этого он никогда не видел.

Вывод тут напрашивается сам собой. Если предположить, что дофин был действительно увезен и подменен другим ребенком, то у многих могло возникнуть желание убрать неугодных свидетелей. У кого? Во-первых, у тех, кто организовал подмену и мог опасаться наказания со стороны республиканских властей; во-вторых, у агентов брата казненного короля, поспешившего объявить себя Людовиком XVIII; в-третьих, даже у официальных властей, которые, убедившись в бегстве дофина, могли счесть более выгодным для себя объявить его умершим и дискредитировать как самозванца, если он появится за границей и станет центром притяжения для роялистов.

Как ни странно, в действиях властей не было видно особого стремления детально разобраться, кто же в действительности умер в Тампле 8 июня 1795 года. В частности, закон требовал при составлении документов о кончине присутствия близких родственников умершего или его соседей. Известно, что в том же Тампле содержалась старшая сестра дофина, его самый близкий родственник, однако ее даже не сочли нужным пригласить для опознания трупа.

Более того, в Париже жило немало бывших слуг королевской семьи, в частности гувернантка дофина мадам де Турсель. Их адреса были прекрасно известны, и тем не менее настоящее опознание проведено не было.

А как делалось официальное вскрытие! Протокол этого, с позволения сказать, «вскрытия» весьма любопытен. Врачи, а это были уже упомянутый Филипп Пеллетан, а также Пьер Лассю, Николя Жанруа и Жан-Батист Деманжен, «забыли» отметить хотя бы одну характерную черту на теле мальчика, что, как правило, в то время делалось. Кроме того, они «умудрились» ни в одном месте не написать, что было произведено вскрытие именно Луи-Шарля де Бурбона. В протоколе лишь указано: «Мы обнаружили в кровати тело ребенка, которому, как нам показалось, около десяти лет, про которого комиссары нам сказали, что это сын покойного Людовика Капета, и в котором двое из нас признали ребенка, которого лечили на протяжении нескольких дней». Между тем руководивший вскрытием доктор Николя Жанруа долгое время был консультантом Людовика XVI и не мог не знать его сына.

Было официально констатировано, что ребенок умер от золотухи. Золотуха — это вышедший из употребления термин, соответствующий современному представлению о диатезе, а также о некоторых, преимущественно наружных, формах туберкулеза.

10 июня в Тампль прибыл комиссар полиции Пьер Дюссэ и заполнил свидетельство о смерти.

Нельзя не отметить и такие факты: доктор Николя Жанруа, руководивший вскрытием трупа ребенка, умер при невыясненных обстоятельствах сразу после Реставрации, а четыре человека, несшие гроб ребенка и участвовавшие в его захоронении, умерли в течение второй половины 1795 года.

Что касается точного места захоронения дофина, то оно вроде бы известно. Это кладбище Святой Маргариты в Париже. Там потом дважды, в 1846 и 1894 годах, проводились поиски могилы дофина и даже была проведена эксгумация трупа. Однако длина обнаруженного скелета составляла почти 1,65 метра, в то время как рост дофина, по отзывам многих свидетелей, не превышал 1,20 метра. Кроме того, было установлено, что ребенку, найденному на месте, где якобы похоронили узника Тампля, было от пятнадцати до восемнадцати лет, настоящему же дофину было лишь десять лет.

* * *

Кристоф Лоран, знакомый Жозефины, исполнял обязанности воспитателя дофина в Тампле с 29 июля 1794 года по 31 марта 1795 года. После 31 марта он ушел с этой должности и был заменен Этьенном Ланом. Возникает вопрос: почему?

Интересная получается картина: воспитателя, а фактически личного охранника дофина сначала меняет после посещения Тампля лично Поль Баррас, а затем уже новый воспитатель-охранник уходит «по личным причинам» за три месяца до смерти своего подопечного.

Сам Кристоф Лоран обосновал это необходимостью срочно вернуться на Мартинику для решения вопроса о наследстве, оставшемся после смерти его матери.

Эта причина выглядит, по меньшей мере, странно. Бедная женщина умерла двадцать лет тому назад и была похоронена 24 декабря 1774 года. Это установлено точно. О каком наследстве можно говорить через двадцать лет после смерти матери? О каком срочном отъезде могла идти речь?

Одним из вариантов ответа на эти вопросы является предположение о том, что отъезд Кристофа Лорана из Тампля был связан с произошедшей подменой дофина.

Этот человек родился в 1770 году на Мартинике, там же, где за семь лет до этого родилась Жозефина де Богарне. Очень скоро он стал сиротой и воспитывался, как и его брат и сестра, у своих тетушек. В 1789 году ему было девятнадцать лет, и он с головой ушел в революционное движение. Он очень быстро понял, что на далеком острове делать совершенно нечего, и 11 августа 1792 года уже был в Париже. Там он познакомился с неким Бото, который вскоре стал секретарем Поля Барраса. На должность в Тампле он официально вступил вечером 11 термидора, то есть 29 июля 1794 года. Оставил он эту должность, как мы уже знаем, 31 марта 1795 года. После этого его следы обнаруживаются в Италии, а в 1799 году он отбыл во Французскую Гвиану. Два раза, в 1801 году и в 1804 году, он на короткое время появлялся во Франции. Умер Кристоф Лоран в Кайенне 22 августа 1807 года. Ему было всего 37 лет.

Сторонники версии о подмене дофина любят ссылаться на письма Кристофа Лорана. В письме, датированном 7 ноября 1794 года, он сообщает, что укрыл дофина в «потаенном месте, где его не найдет сам Господь Бог», а взамен в комнате Луи-Шарля был оставлен какой-то немой мальчик. В письме от 5 февраля 1795 года указывалось, что было легко переместить дофина на верхний этаж (до этого дофин содержался на втором этаже), но будет значительно труднее вывезти его из Тампля. В этом письме отмечалось также, что Комитет общественного спасения вскоре пришлет для инспекции в Тампль членов Конвента, в том числе Жака Ревершона и Жана-Батиста Армана. Наконец, из письма от 3 марта 1795 года следовало, что дофин уже увезен из Тампля.