Читать книгу "Маркиз де Сад. Великий распутник - Сергей Нечаев"

В любом случае, Констанция Кенэ не препятствовала их общению, ведь она тоже постарела и устала от былых безумств маркиза.

В Шарантоне у нее была отдельная спальня, так что маркиз имел возможность принимать девочку у себя в любое удобное для него время. Днем Мадлен Леклерк работала белошвейкой, а старика навещала вечерами.

Удивительно, но очень скоро "маленькое трио" начало даже обсуждать совместные планы, связанные с выходом маркиза де Сада из Шарантона: юная Мадлен хотела присоединиться к нашей паре и никогда не оставлять ее.

К осени 1814 года Мадлен исполнилось семнадцать, а маркизу — семьдесят четыре. Считается, что она стала послушной ученицей в его "фантазиях". Но на многое ли он был тогда способен… Впрочем, Франсуа Симоне де Кульмье, в любом случае, предпочитал закрывать на все глаза.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

7 июля 1810 года в жизни маркиза де Сада произошло страшное событие: умерла его жена, маркиза де Сад, ставшая, как мы помним, монахиней и посвятившая свою жизнь делам милосердия. Рене-Пелажи всеми силами старалась искупить грехи мужа, но у него их было слишком много. Свои последние годы она прожила в Эшоффуре. Со временем она утратила былую величавую статность, стала сначала тучной, а затем ее и вовсе изуродовала водянка. Кроме того, она практически ослепла.

Сад давно не видел супругу, но смерть его бывшей жены глубоко подействовала на него. К тому времени, когда ему исполнилось семьдесят, они прожили в разлуке двадцать лет.

В результате человек, всегда высмеивавший глупость сострадания, став стариком, теперь рыдал.

Сад легко расстраивался при мысли о людях, которые когда-то были ему близки. В своем дневнике он записал, что горько плакал в 1807 году, на сороковую годовщину смерти отца. Когда заболела Констанция Кенэ, он вновь обливался слезами, переживая за ее здоровье. К счастью, его подруга жизни все же поправилась.

18 октября 1810 года Франсуа Симоне де Кульмье получил приказ министра внутренних дел, требовавший усилить надзор за маркизом де Садом, "страдающим опаснейшей формой безумия". Однако уже 24 октября в своем ответе министру господин де Кульмье отказался взять на себя роль "тюремщика".

Тем не менее в 1811 и 1812 годах вновь было принято решение оставить маркиза де Сада в Шарантоне. Понятно, что в то время Наполеону было явно не до него.

А 6 мая 1813 года специальным министерским указом были запрещены и театральные постановки в Шарантоне.

Наполеона к этому времени было полно своих проблем. Прежде всего, в 1812 году он с позором проиграл войну с Россией. Потом имела место кампания 1813 года, и она тоже завершилась для Наполеона неудачно, а уже в январе 1814 года союзные армии перешли через Рейн и вторглись на территорию Франции.

Состояние французской армии было критическим: готовых к бою солдат у Наполеона и его маршалов оказалось всего около 47 000 человек. У вторгшихся во Францию союзников их было в пять раз больше, и еще почти 200 000 шли разными дорогами им на подмогу. Все страшно устали от войны, но Наполеон был энергичен и рвался в бой. 26 января он выбил прусские войска фельдмаршала Блюхера из Сен-Дизье, 29 января одержал новую победу над пруссаками и русскими при Бриенне…

Но это не помогло, как не помогла и серия других удачных боев, и уже в конце марта союзные армии вплотную подошли к Парижу.

В своих "Мемуарах" маршал Мармон потом так написал о настроениях, царивших в Париже:

"Жители Парижа мечтали о падении Наполеона: об этом свидетельствует их полное безразличие в то время, как мы сражались под его стенами. Настоящий бой шел на высотах Бельвилля и на правом берегу канала. Так вот, ни одна рота национальной гвардии не пришла нас поддержать. Даже посты полиции, стоявшие на заставах для задержания беглецов, сами разбежались при первых выстрелах противника".

Короче говоря, падение Парижа было предрешено. В ночь с 30 на 31 марта маршал Мармон, посчитав дальнейшее сопротивление бессмысленным, заключил с союзниками перемирие и отвел остатки своих войск на юг от столицы.

Сам Наполеон со своей армией в это время находился на востоке от Парижа. Он несколько дней простоял в Сен-Дизье, где лишь 28 марта до него дошла вся непоправимость произошедшего. Две армии союзников соединились под Парижем, и положение стало совсем безнадежным. Наполеон бросился к столице, но было уже поздно.

30 марта, в ночь, он прибыл в Фонтенебло, и тут его застала новость о заключенном Мармоном перемирии.

Никто уже не хотел продолжения войны, никто не хотел больше проливать свою кровь. Национальная гордость и чувство благородного патриотизма, такие естественные для французов, уступили место ненависти, которую у всех вызывал Наполеон. Все хотели окончания этой нелепой борьбы против всей Европы, начатой много лет назад и сопровождавшейся бедствиями, которых еще не знала история. Спасение виделось лишь в свержении человека, амбиции которого привели к таким огромным бедствиям.

Временное правительство, образованное в Париже, провозгласило отрешение Наполеона от власти. Сам император в это время находился в Фонтенбло, и 6 апреля 1814 года из столицы приехали его представители с рассказом о том, что там происходит. Выслушав их, Наполеон подошел к столу и подписал акт отречения. А 12 апреля он якобы принял яд, который всегда носил с собой еще со времен отступления из России, но тот не подействовал на его организм…

Кончилось все это печально: 28 апреля уже бывший император отправился в ссылку на остров Эльба, выделенный ему победителями.

А потом произошла так называемая Реставрация, и к власти в стране вновь пришли Бурбоны. 30 мая 1814 года вернувшийся из эмиграции Людовик XVIII подписал Парижский мир, и Франция оказалась возвращена к границам 1792 года. С Наполеоном и со всем наполеоновским на данный момент было покончено…

Конечно же, маркиз де Сад знал обо всем этом, но ему уже было все равно. Ему было 74 года, и он слишком плохо себя чувствовал.

27 ноября 1814 года его, как обычно, навестила Мадлен Леклерк. Вот уже неделю он чувствовал себя не самым лучшим образом, и она постаралась отвлечь его от мрачных мыслей. А когда она ушла, маркиз записал в своем дневнике, что провел с ней вечер "совершенного распутства". Наверное, он, как обычно, выдавал желаемое за действительное…

Мадлен обещала вновь прийти в воскресенье или понедельник, то есть 3 или 4 декабря.

В четверг, 30 ноября, маркиз де Сад попросил сделать ему повязку, вероятно, для облегчения страданий от подагры.

В воскресенье, 2 декабря, за день до предполагаемого визита Мадлен Леклерк, повидаться с отцом зашел Клод-Арман де Сад, а уходя, он попросил доктора Рамона, заместителя главного врача, провести ночь в комнате отца. Доктор с готовностью согласился выполнить эту просьбу.

Поздно вечером к маркизу наведался аббат Жоффрэ и нашел его в приподнятом расположении духа. Возможно, старик жил мечтами о предстоящем визите Мадлен. А потом доктор Рамон заметил, что у маркиза заложена грудь, и он заставил его выпить горячий настой из трав.