Читать книгу "Моя легендарная девушка - Майк Гейл"

Я не таскал конфет из магазина с шестилетнего возраста. Мы с Саймоном схватили тогда по горсти леденцов в магазинчике рядом со школой и затолкали их в штаны, рассудив, что, если полиция нас и остановит, никто не догадается заглянуть туда. Приятно было опять почувствовать необузданные эмоции, вдохнуть полной грудью первобытной романтики, перестать на время думать головой. Кражу пачки «Роло» нельзя было, конечно, назвать преступлением века, но я все равно был счастлив. Важно было то, что я выиграл очко, и теперь у нас с Грубой Старой Итальянкой счет был 1:0 в мою пользу.

В квартире большая часть дыма уже выветрилась, улетела в те края, куда улетает умирать дым. Я проверил автоответчик (ничего) и взглянул на спагетти за окном. Дым из кастрюли уже не шел. К моему удивлению, не все спагетти погибли в огне, отдельные счастливчики плавали на поверхности томатного соуса. Я поймал одну пальцем и попробовал. Спагетти были холодные и мокрые — больше от дождя, чем от томатного соуса. Но если не тревожить обуглившийся слой, остальное вполне можно было есть. Зато кастрюля пострадала довольно сильно, что было плохо, так как я «позаимствовал» ее из семейного набора, несмотря на мамины настойчивые рекомендации этого не делать. «Роло» и «Йорки» я тоже съел. Мне опять стало плохо и очень жалко себя.

Я нашел телефон, набрал номер Алисы и оставил ей на автоответчике сообщение, чтобы она непременно позвонила мне, как только вернется. Пусть будет хоть три часа ночи — это срочно.

Я включил телевизор. Этого действия я старался избегать всю неделю. Как я ни любил смотреть телевизор, сама мысль о времени, которое я провожу за этим занятием, вгоняла меня в тоску и отчаяние — как будто я без сопротивления скатываюсь все ниже и ниже в последние ряды самых отъявленных неудачников. Мама купила мне переносной телевизор на день рождения перед моим отъездом в университет. И сказала: «Он будет тебе вроде друга. Ненавязчивый голос в тишине, когда станет одиноко». Она это очень мило сказала, но с тех пор я боюсь, что, если не буду осторожен, придет день, когда я действительно стану считать телевизор другом.

Ничего интересного не показывали. Я пробежался по каналам, надеясь поймать что-нибудь стоящее. Спорт, что-то из истории искусств, новости, скачки и реклама подгузников. В отчаянии, я решил поискать спасения в чем-нибудь другом. Оставив телевизор работать, я принялся сочинять новое письмо в банк:

Уважаемый сэр!

Я хотел бы объяснить Вам мое текущее финансовое положение. Я только что начал работать учителем в Лондоне. Из-за издержек на переезд в столицу и по причине того, что мне заплатят только в конце сентября, я был бы очень признателен, если бы Вы увеличили мой кредит на 500 фунтов до конца ноября.

С уважением,

Вильям Келли.

Поставив точку после «и» в своей фамилии, я задумался, нужна ли там вообще точка. Потом я взглянул на экран и внимательно осмотрел комнату, пытаясь понять, что я сейчас чувствую. Найдя ответ, я опять уткнулся в бумагу. Мне было скучно. Когда я был маленький, я, бывало, говорил отцу, что мне скучно, а он отвечал, что однажды я узнаю, что такое настоящая скука, и мне станет по-настоящему тоскливо. И вот теперь, сидя здесь и буквально разрываясь от желания сделать хоть что-нибудь, я понял, что узнал наконец, что такое настоящая скука. Мне действительно было тоскливо. Когда я скучал ребенком, у меня вся жизнь была впереди. Я вполне мог позволить себе провести пару лет там и сям, не делая Ничего. Но теперь, когда надо мной навис мой двадцать шестой день рождения, у меня больше не было в запасе вечности, и призрак убитого времени неотступно преследовал меня, как преследовал призрак тех двух лет, что я сидел на пособии. Этот, последний, приходил ко мне каждый раз, как только я узнавал, что кто-то из моих однокурсников получил приличную работу, кто-то пишет теперь для «Эмпайр»[63]и зарабатывает тридцать тысяч фунтов в год, а кто-то просто наслаждается жизнью.

Я еще раз переключил каналы. Разглядывать стены было значительно интереснее, чем наблюдать за происходящим на экране, так что именно на них задержался мой взгляд, впитывая годы отчаяния, осевшие на этих обоях. Сбросив носки и брюки, я забрался под одеяло и устроился в кровати. И так я лежал, ни о чем не думая, довольно долго.

18:34

В правом углу комнаты, над шторами, я заметил паутину, потому что сквозняк, свистевший сквозь щелястую оконную раму, безуспешно старался оторвать ее от стены. Она казалась хлипкой, как будто висела там для украшения, а не ради каких-то практических целей. Тот паук, что сплел этот шелковый силок, подумал я, останется голодным, потому что ни одна уважающая себя муха не попадется в такую хреновую паутину. Выходит, Мать Природа создает таких же ленивых, апатичных и нерешительных существ, как я, не только среди приматов.

Зазвонил телефон, отрывая меня от мыслей о пауках, паутинах и мухах. Он успел прозвенеть три или четыре раза, прежде чем я выбрался из постели и взял трубку, потому что я все прикидывал, кто же это может быть.

Агги (1000:1)

Алиса (5:1)

Кейт (3:1)

Мартина (2:1, преимущество на ее стороне)

— Привет, это я.

— Привет, — ответил я, и мне стало стыдно, что я все еще ставлю на самую последнюю лошадку. — Чем занималась?

— Ничем, — ответила Кейт. — А ты?

Я вспомнил о своем обещании перезвонить ей и уже собрался почувствовать себя виноватым, как вдруг до меня дошло, что она позвонила мне несмотря на то, что я ничего не предпринял. То есть Кейт действительно хотела меня слышать. Я тут же расслабился. Вдалеке раздавалась полицейская сирена.

— Прости, я не перезвонил, хотя обещал. Я уснул.

— Обожаю спать, — отозвалась Кейт, — это, наверное, мое хобби.

Она рассмеялась, и я вслед за ней, но ее смех был радостным, в нем звучало лето, а я усмехнулся нервно и хитро, потому что вдруг подумал — одетой она спит или голой?

— Что ты делаешь сегодня вечером?

— Ничего, — ответила Кейт, — у меня денег нет. Да и вообще не хочется идти куда-нибудь. Так что я подумала, не посидеть ли мне дома и не посмотреть ли телевизор.

— Хорошая мысль, — сказал я и зачем-то кивнул.

— А что показывают?

Я отыскал пультик под серыми брюками из «M&S». Красный огонек в нижнем углу телевизора мигнул, и вот передо мной появилась серия «Папиной армии»[64]. Я сообщил об этом Кейт, и мы посмотрели немного молча, она — в Брайтоне, я — в Лондоне, объединенные чудом телевидения. Рядовой Пайк взобрался на огромную кучу мебели в кузове грузовика у телеграфного столба. Насколько я понял, там была спрятана бомба, и ему предстояло ее обезвредить.

— Обожаю «Папину армию», — тихо сказал я, надеясь, что она меня не услышит.