Читать книгу "Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы - Олег Козинкин"

Это директива-предупреждение о вероятном нападении в пока еще вероятные дни: «В течение 22–23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев». И она всего лишь требует быть готовым к этому возможному нападению. После получения которой Павловы и должны были действовать, как генерал Захаров в Одесском ВО — поднимать войска по боевой тревоге и приводить их в полную боевую готовность. На что по тогдашним нормативам требовалось пара часов (тем более если войска находятся уже не в казармах). Не более, но и не менее. Тем более что Жуков и обзванивал после полуночи округа и разъяснял, что надо делать по этой директиве, устно. Однако тот же Павлов, посылая «Директиву № 1» по округу, умудрился пункт о приведении ПВО в боевую готовность вообще выкинуть…

Он указал так, совместив пункты «в)» и «г)» московской директивы:

«в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

г) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить»[47].

Кстати, в ВИЖ указали точное время прихода данного «приказа народного комиссара обороны» в Минск и время отправки его в армии ЗапОВО: «(ЦА МО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 71. Л. 69. Машинопись. Имеются пометы: «Поступил в штаб Западного Особого военного округа 22 июня 1941 г. в 00–45», «Отправлен в войска 22 июня 1941 г. в 02–25 — 02–35». Подлинник.)»

Павлов выкинул упоминание о ПВО (а что о ней вспоминать, если она почти вся собрана под Минском на полигоне), а вот в ПрибОВО для ПВО отдельный пункт посвятили:

«8. Средства и силы противовоздушной обороны привести в боевую готовность номер один, подготовив полное затемнение городов и объектов». «Готовность № 1» для ПВО — полная боевая готовность. Правда, в ПрибОВО свое отчебучили — выкинули пункт о рассредоточении и маскировке авиации. Но подробнее об этом — в других книгах-исследованиях.

Кстати, есть категория исследователей или просто любопытных, которые уверены, Павлов что получил, то и продублировал в свои армии. Мол, в директиве, что ушла из ГШ, и были совмещены эти два пункта. Таким показываешь — есть уже черновик «Директивы № 1», и он до запятой совпадает с текстом, что приводит маршал Захаров, который указал, что именно это он и получил в ОдВО около 1.15 22 июня. А ГШ не мог отправлять в разные округа разные тексты. Это просто по времени не получилось бы — изготовление для разных округов разных текстов директив заняло бы много времени. Как уверяет Жуков и прочие мемуаристы, а за ними пишут это и практически все историки «по 22 июня», эту директиву отправили во все округа уже к 0.30. Но мы сегодня точно, по минутам можем вычислить время по отправке этой директивы:

— к шифровальщикам директива поступила в черновике и на бланке шифрблокнота, куда ее переписал Жуков под диктовку Тимошенко, в 23.45;

— там в 23.50, скорее всего, с черновика машинистка перепечатала два экземпляра директивы для наркома ВМФ Кузнецову и для штаба Резервных армий Покровскому;

— шифровальщику требуется на зашифровку такого текста до получаса — итого, к связистам зашифрованный текст должны были отдать в «соседний» кабинет уже к 0.15, что подтверждается мемуарами того же Василевского;

— связист-оператор потратит на отправку такого текста примерно минут 5–7 максимум, после чего он должен дождаться «квитанции», ответного подтверждения, что на другом конце шифровка принята;

— сегодня точно известно, что в КОВО «Директиву № 1» принимали в 0.25, в ЗапОВО в 0.45, в ПрибОВО около 1 часа ночи и в ОдВО около 1.15 примерно, а это значит, что шифровка была одна и ее отправляли по очереди на разные округа-направления разными аппаратами (отправляли также и в Ленинградский ВО, но с ним время отправки не так важно — примерно в эти же минуты и отправили и, возможно, даже раньше всех — в 0.15 уже).

Если бы были на каждый округ разные шифровки (с разными текстами или одним и тем же — неважно), то по времени их отправили бы во все пять округов практически одновременно. Но если бы отправляли в каждый округ свои шифровки, то сначала потратили бы время на написание в бланк шифрблокнота отдельного текста на каждый округ (а это пять округов, и на каждый текст надо время на такое переписывание), а затем пять шифровальщиков делали бы шифровки по этим текстам. Попробуйте сами — сколько времени вы потратите, переписывая хотя бы под диктовку текст «Директивы № 1» — думаю, за пять минут не управитесь. Сложно представить, что Жуков под диктовку наркома пять раз переписывал бы текст в шифр-блокноты, меняя для каждого округа тексты — он до утра валандался бы. И так же сложно представить, чтобы пять текстов переписывал бы кто у шифровальщиков, да еще и с разными текстами — это тем более просто дурость.

Также есть правила работы с шифровками, по которым никто не имеет права писать в бланк шифрблокнота для шифровальщика текст, отличный от текста черновика. То есть текст в черновике и текст, записанный в шифрблокнот, должны быть полностью идентичны. Вплоть до последней запятой.

Ну и также есть «Докладная записка членов комиссии НКГБ СССР наркому госбезопасности СССР о результатах проверки охраны помещений и хранения военно-оперативных документов в Генштабе РККА» от 30 июня 1941 года, в которой по проверке Шифровального отдела Оперуправления ГШ указано: «Что касается восьмого (шифровального) отдела Оперативного управления, то там существенных недостатков в обработке, прохождении, учете и хранении шифровальных военно-оперативных телеграмм не обнаружено, за исключением того, что отделом иногда принимались для обработки тексты шифртелеграмм, написанные не от руки исполнителем, а отпечатанные в нескольких экземплярах в машинописном бюро»[48].

Проверка проводилась по указанию Берии его подчиненным («зам. начальника 1-го отдела НКГБ Шадриным, пом. начальника 3-го Управления НКО Москаленко и начальником 5-го отдела НКГБ Копытцевым»), который не мог ее провести в Геншабе без указания Сталина. И, как видите, нарушений они при работе с шифровками не выявили. А расхождение в тексте шифровки и в тексте черновика — не просто «нарушение». За это и расстрелять могут…

* * *

«Чем же в эти минуты и часы занят наш великий стратег Жуков?

Он пишет директиву с указаниями, что войскам надлежит делать. И это позор.

Инструктировать командующих военными округами и армиями, командиров корпусов, дивизий, бригад и полков надо было до войны. Л в момент ее начала надо только передать исполнителям «петушиное слово». В любом подразделении, части, соединении действия в чрезвычайных обстоятельствах всегда отрабатываются заранее. Когда чрезвычайная ситуация возникла, командир отдает совсем короткие приказы: «В ружье!», «К бою!». А уж каждый знать обязан, что ему надлежит делать. Так принято везде, на всех уровнях, от взвода начиная. Но только не у Жукова».