Читать книгу "Бухта надежды. Первый шторм - Галина Громова"

Бывший капитан снял обувь, ощутив еще один острый запах, который, смешавшись с перегаром, исходящим от мирно храпящих иностранцев, давал убойную комбинацию да такую, что пришлось приоткрыть форточку окна и завалиться спать.

Снилось что-то непонятное – мелькающие непонятные фигуры, ощеренные окровавленные пасти, треск автоматных очередей, крик и брызги крови. Мерзость, одним словом.

Поэтому, когда прибежавший Сашка растолкал сонного Андрея, тот даже дух перевел и мысленно перекрестился.

Ты чего? – шарахнулся Череп в сторону, когда Доронин дернулся к автомату при первых попытках того разбудить приятеля.

Да хрень какая-то снилась… - потер глаза капитан. – Ты чего прибежал?

Слушай, ну у вас тут и амбре…

Да? – принюхался Андрей, но ничего не почувствовал – принюхался уже. - То-то я чувствую, как мне глаза разъедает... Так что?

Так прапор наш зовет всех на сборище в актовый зал – там на завтра заварушка какая-то с моряками замышляется.

А-а-а… точно! – Протянул капитан и нехотя поднялся с кровати, мысленно признаваясь в своей бесконечной любви подушке и обещая вернуться в ее объятия в самом скором времени. - Ну, пошли. Что нового?

Да ничего. Сегодня еще одного морфа завалили. – После того, как начальство начало находить при помощи радиосвязи все новые и новые человеческие поселения, которым удалось выжить в хаосе первых дней Беды, это слово, произнесенное кем-то из радиолюбителей, прочно привязалось за мутировавшими зомбями-переростками. - Умный, падлюка! Шифровался! Но мы его на немецкие крестики из пулемета разметали. Так что аж ошметки в разные стороны полетели.

А что там, на базе?

А там все как всегда… В этой стране ничего не меняется. Уже и страны как таковой нет, а перемен не предвидится. Они переезжают.

Куда?! – Доронин даже остановился, отчего следующий за ним Череп врезался тому в спину.

В Балаклаву. Нынешний лагерь посетили наши друзья-монстры, открыв глаза руководству на глупость идеи базирования такого числа народу близ пятого километра, кишмя кишащего мертвяками.

Ого! Чет я пропусти в этой жизни. А что там было? Когда успели?

Да морфы, как их по рации сказали, несколько сотен человек из беженцев вырезали.

Ни фига ж себе! А караул куда смотрел?

Этого мы уже не узнаем.

А в Бабе Клаве* что, земля обетованная? – не унимался Андрей.

Ну, пацаны говорили, что мотаются в Балаклаву, зачищают ее. Пока поселятся в Бункере**…

Да что б им в бане чайной ложкой можно было прикрыться! Там же колотун жуткий! Они же там все себе отморозят!

*Баба Клава – шуточное название Балаклавы.

** Бункер – имеется ввиду – бывший секретный завод по ремонту подводных лодок, скрытый в горе.

Ты знаешь, по-моему мозги у командования уже давно отморожены, поэтому им не страшно.

А бабы? Дети, наконец…

Ну чего ты ко мне привязался?

Да ничего я к тебе не привязывался… Как там Машка? – решил перевести разговор в другое русло Доронин.

Ну-у-у… - неопределенно протянул Череповец, поравнявшись с капитаном.

Что, опять поцапались?

Ну не то чтобы очень… Скажем так – наши мнения по одному вопросу кардинально разошлись. Слушай, у вас в комнате лишней кровати не найдется?

Чего нема того нема… - Развел руки Андрей. - Но вот одеяло лишнее найти помогу.

Университет был похож на революционный штаб – вооруженный люди, одетые кто во что, солдаты в черной форме, снующие взад-вперед. Разве что не хватало восставших матросов с винтовками на плечах и плакатов, призывающих к борьбе мировой пролетариат. Даже Ленин был свой. Три. В полный рост, бюст и профиль в граните. А портреты Маркса и Энгельса при большом желании можно было нарыть в закромах и схронах ставшей почти родной альма-матер.

Слушай, а ты слышал, что начали оружие раздавать со складов? – чуть не споткнулся Сашка, когда мимо него продефилировала длинноногая студентка, судя по возрасту. Девчонка куда-то явно спешила и чуть ли не бежала. Но даже эта быстрая ходьба была весьма… грациозна. Почему-то сразу вспомнилась фраза ‘ Девушка, какие у вас длинные ноги… Особенно левая’, но промчавшейся девчонке такое кричать уже было поздно, да и с ногами там все было более чем отлично.

Нет, ну откуда они такие берутся? Как тут можно спокойно жить?

Череп, остынь. Ты – женатый человек. Машка узнает, что смотришь налево – смотрелки на задницу натянет и моргать заставит, так что не буди лихо, пока оно тихо.

Она и так уже это намеревалась сделать… - пробурчал лысый приятель, голова которого начала постепенно покрываться светлой редкой щетиной.

А шо ж такое? – наигранно удивился Андрей.

Ну, ты же знаешь, что у нас с этими продуктовыми карточками кто не работает, тот не ест?

Так правильно. А то пришлось бы кормить ораву дармоедов, которые искренне считают, что все им должны, а сами они никому и ничего. Так вот – пусть отсо… ну в общем, перебьются.

Да это понятно, только Машка-то с ее теорией вероятностей теперь нафиг никому не сдалась. Вот ей и предложили либо получать карточки иждивенца, а ты сам должен понимать, что на них остается только поминки на похоронах от голодной смерти справлять. Или же прачкой идти, потому как штат кухарок и посудомоек уже набрали.

На участке коридора, прилегающего к туалетам, как обычно стоял специфический запах и никакая хлорка не спасала. Хоть старший прапорщик Рябошеев, а по совместительству комендант крепости ‘Голландия’, и распорядился заколотить все отхожие места в здании из-за отсутствия воды в трубах, но все же кто-то умудрялся делать свои грязные дела вне вырытых на заднем дворе ям со свежевыструганными уютными одноместными будочками, всем своим видом зовущих поразмышлять внутри о вечном. Но прохладная погода, порывистый ветер и плохо подогнанные доски отбивали напрочь все желание пофилософствовать.

Ну и… - Андрей, честно признаться, слушал все это повествование в одно ухо.

Парни сейчас как раз проходили мимо мраморной лестницы, которую уже успели отмыть от крови и гнилых останков зомби, подходя к огромным и тяжелым дверям, ведущим в актовый зал, где и было назначено собрание. К слову, ‘гнилыми’ зомбаков называли чисто условно, потому как было известно, что мертвецы, пораженные неизвестным вирусом, не разлагаются и не гниют.

Доронин широко зевнул и потер глаза, переключая внимание на разговор с приятелем.

Представляю ее реакцию.

Не-ет. Ты этого не представляешь. Я думал, что она разнесет всю комнату, а вместе с ней и здание универа. Камня на камне не оставит. Немцы не разбомбили, так Мария доломает. И крики, что она женщина с высшим магистерским образованием и красным дипломом и ни за что не пойдет работать прачкой, были самыми невинными в ее тираде.