Читать книгу "Утраченная невинность - Карен Миллер"

— Можешь оставить нас, Фроли, — кивнул сановник своему серому слуге.

Уиллер вздрогнул, когда Фроли хлопнул дверцей. Щелкнул кнут, зацокали по мостовой подкованные копыта, и карета двинулась с места. Куда, в каком направлении — не понять.

— Господин, — осмелился он, — я не понимаю. Что-нибудь случилось? Что, король…

Джарралт успокаивающе поднял руку:

— В данный момент наш возлюбленный король пребывает вне опасности, Уиллер. И, хочу сказать, весьма похвально, что твоя первая мысль была о нем и его безопасности. Это достойно уважения.

Уиллер чуть не проглотил язык. Он не знал, что считать большим чудом — то, что советник Джарралт знает его имя, что он сидит в карете этого великого человека, или то, что его похвалил один из самых могущественных и уважаемых доранцев в королевстве.

Он откашлялся.

— Благодарю вас. Чем я могу служить? Ваш человек был в высшей степени осторожен…

— Рад это слышать, — сказал Джарралт. — Дело у нас сугубо приватное. Не хотелось бы, чтобы оно стало… темой для публичного обсуждения.

Предупреждение? Да. Конечно.

— О, вы можете на меня положиться! Уверяю вас, я знаю цену молчанию. А как же, в качестве личного секретаря его величества…

— Молчание, — перебил его Джарралт. — Да. Молчание крайне полезно, но как часто им пренебрегают. А ведь оно может даже стать оружием, если использовать его мудро. Ты меня понимаешь, Уиллер?

Он стиснул зубы и усердно закивал. Джарралт улыбнулся.

— Превосходно.

Вопросы переполняли голову Уиллера. Зачем я здесь? Чего он хочет от меня? Куда мы едем? Почему встретились тайно? Его распирало любопытство. Пальцы вцепились в края шляпы с такой силой, что он боялся, как бы не треснули кости.

И вдруг как гром с ясного неба:

— Тебе ведь не нравится Эшер.

Это был не вопрос. Все так же молча он покачал головой.

— Не тебе одному. Скажи, если бы тебя попросили описать его, что бы ты сказал?

Что бы сказал? Чего бы не сказал? Чувствуя, что у него не хватает слов, чтобы выразить свою ненависть, Уиллер замешкался.

— Я бы сказал, что он — сама желчь и мучительная головная боль, господин.

Джарралт захохотал.

— Желчь и головная боль! О да. Как это верно. Но он не только это. Он — надоедливый сорняк, своевольно растущий в нашем саду, в нашем бесценном королевстве Лур. Мне сказали, он назначен Правителем олков. Уверен, это трагедия.

Уиллер сглотнул.

— Да, господин.

— По правде говоря, — протянул Джарралт, барабаня пальцами по колену, — я думал, что назначат тебя, но… увы. Не сомневаюсь, Эшер приложил к этому руку. Он очернил тебя перед королем.

В душе поднялась волна надежды. Уиллер подался вперед, выронив из рук мятую шляпу, и она упала на пол кареты.

— Ах, господин, — выдохнул он. — Я так боюсь. Его величество несказанно благороден, добр и доверчив. Боюсь, он пригрел змею на груди. Пока мы с Дарраном были заодно, у меня оставалась надежда, что непорядочность Эшера, в конце концов, выплывет на поверхность. Но теперь он и Даррана подмял под себя. Не хочу показаться нескромным, но, кажется, я остался единственным человеком, который видит…

— Скромность прибережем для тех, кому есть чего стыдиться, — сказал Джарралт. — Таким людям, как мы, Уиллер, то есть людям исполнительным и проницательным, скромничать нечего. Тебе не стоит бояться. Ты не единственный, кто видит, что собой на самом деле представляет Эшер.

Уиллер выпрямился и облегченно вздохнул. Холодная тяжесть в груди исчезла, и по телу разлилось успокаивающее тепло. Таким людям, как мы.

— Господин, сказанные вами слова вернули меня к жизни. Но что мы можем сделать? Два одиноких голоса, вопиющих в пустыне.

— Согласен, — произнес Джарралт и улыбнулся так грустно, что у Уиллера защемило сердце. — Мы одиноки на этом пути. Полагаю, ты любишь нашего короля.

Он задохнулся в восторге.

— Конечно!

Отодвинув занавеску, Джарралт долго смотрел в окно, словно мог увидеть что-то в ночной мгле. Уиллер понятия не имел, где они находятся. Слышно было только, что копыта больше не цокают по камням мостовой. Значит, выехали за пределы города. Какое это имеет значение? Никакого. Эта невероятная встреча уже увела его в такие дали, о которых он и не мечтал.

— Знаешь, Гар в таком возрасте, что мог бы быть моим сыном, — доверительно произнес Джарралт. — Я его так всегда и воспринимал. И как всякий отец, я тревожусь. Представляю, сколько опасностей ему угрожает. — Он выжидающе посмотрел на Уиллера.

Тот глубоко вздохнул, чтобы успокоить бухающее сердце.

— Думаете, господин, королю угрожает опасность?

Джарралт снова занавесил окно.

— А ты как думаешь?

Уиллер выпучил глаза.

— Я… не знаю.

— А мне кажется, знаешь. Ты сам сказал. Змея на груди.

— Ах да… сказал… — Он нахмурился. — Но Эшер спас ему жизнь в Вествейлинге.

Джарралт улыбнулся.

— Нам так говорят.

— Можно предположить, — медленно выговорил Уиллер, — что история не соответствует истине. В конце концов, мы знаем о ней со слов Эшера. Воспоминаниям короля доверять нельзя — он в то время тонул. А ведь правда, как зеркало, не так ли? Отражает того, кто в него смотрится.

Джарралт вздохнул.

— Я человек простой, Уиллер. Мне чужды заговоры, головоломки, хитроумные планы. Поэтому позволь говорить с тобой прямо, надеюсь, и ты будешь со мной честен.

— Конечно, господин.

— Проще говоря, я опасаюсь, что Эшер оказывает на короля пагубное влияние. Думаю, его величество обманывается. Он считает, что этот увалень безвреден. Наоборот, он опасен. Он презирает доранцев, народ, к которому принадлежит сама Барла. Теперь его власть в королевстве ничем не ограничена, и, боюсь, он использует ее для того, чтобы манипулировать нашим мягким, доверчивым новым королем — в своих целях, разумеется.

— В своих целях, господин? — дрожащим голосом спросил Уиллер.

Джарралт пожал плечами:

— А к чему стремится всякий зловредный сорняк?

Уиллеру показалось, что весь воздух из кареты куда-то улетучился, и он некоторое время открывал рот, как рыба, стараясь заполнить легкие. Его бросало то в жар, то в холод, он чувствовал одновременно и страх, и возмущение, и решимость. И наконец, нашел нужные слова.

— Захватить весь сад, — прошептал он.

— Вот именно.

— Но, господин, — с тоской произнес Уиллер, — у нас нет доказательств.