Читать книгу "Истребивший магию - Юрий Никитин"

– …не бывает белой, – повторил он зло, – небывает черной, серой или розовой!.. Вся магия – зло. И потому вся темная. Ипотому нужно изжить всю. Как эти бахвалились, что кормили всехвстречных-поперечных! Как же, гостеприимство!..

Она возразила с сердитым непониманием:

– А что, не кормили?

– Да кормили, кормили…

– Так что плохого? В то время как другие стараютсякусок прямо изо рта выхватить…

Он поморщился, во взгляде промелькнула некая беспомощность,Барвинок было прибодрилась, но Олег произнес тихо:

– Наверное, я сам виноват, заглядываю слишком далеко…Сейчас в самом деле надо бороться с теми, кто грабит просто и без затей… такихуйма.

Она сказала быстро:

– Вот я об этом и говорю!

Он кивнул.

– Да, верно. Но с этими понятно, так что справитьсямогут и другие. И кое-как справляются. А увидеть беду на горизонте… а то и заним, это потруднее. Я могу видеть. И что, должен заниматься днем сегодняшним?

Она прокричала рассерженно:

– Я не понимаю! Где ты, чудовище, узрел нехорошесть вэтих замечательных людях? Они с таким радушием угощали нас!

Он морщился, как от зубной боли, глаза потемнели, то и делоотводил взгляд.

– А что угощали, – проговорил он наконец, –не своим, это как они не понимают… так и ты не поняла.

– Как это не своим? Это их скатерть!

Он пояснил невесело:

– Одно дело угощать вот таким, что само возникает наскатерти, другое – подавать на стол каравай хлеба из того зерна, что вырастилсвоими руками. Но сперва надо распахать землю, засеять, дождаться молодыхвсходов, оберегать от зайцев и оленей, потом спасать поспевающее зерно от птиц,скосить, собрать в снопы, отвезти на ток, выбить зерно, ссыпать в закрома,смолоть, испечь из той муки наконец-то хлеб… Еще неизвестно, подали бы такойхлеб гостям или же захлопнули двери перед носом всяких бродяг, что шатаются подорогам!

Она помолчала, потом сказала с прежним убеждением:

– Подали бы! Угостили бы!

– Тоже надеюсь, – пробормотал он, но в глаза ей несмотрел. – Хорошие люди всегда поделятся и последним. Но сейчас импридется затянуть пояса и… работать. Но станут ли? После такой жизни самимдобывать хлеб покажется занятием трудным, унылым и тягостным… А значит, скореевсего, пополнят армию тех, кто ворует или грабит…

– Ну да, – возразила она, – обязательноворует! Как же. Скорее всего, отправятся на поиски другой скатерти-самобранки.А заодно и других вещей…

Он посмотрел на нее искоса, во взгляде было недоверие.

– Считаешь, это хорошо?

Глава 2

За длиннющий летний день солнце распухло от усталости, ноупорно держится за твердь небосвода и сползает по нему к краю земли оченьнеохотно. Барвинок опьянела от блеска, зноя и яркого багрянца, бьющего прямо вглаза, волхв же как будто ничего не чувствует, даже не обращает внимания наогромных бабочек, гигантских стрекоз, дивные цветы, красочные озера,окаймленные высоким камышом.

– Я их спас, – сказал он так, словно продолжалразговор, – я спас этих наивных дураков!

Она вздрогнула.

– Кого?.. Ах да… От кого?

– От сильных, – сказал он. – Они думают, ихспасение в том, что скатерть слушается только их! Наивные… А если их связать,привезти во дворец короля и заставить заказывать только то, что велитвластелин?.. Вот и будут всю жизнь… королевскими поварами в лучшем случае.Король будет пировать, а они питаться объедками.

Она не успела ответить, он соскочил с коня и припал ухом кземле. Барвинок насторожилась, но везде тихо и пустынно, только кузнечики втраве да длинная полоса кустарника далеко впереди.

– Что-то чуешь? – спросила она после долгой паузы.

Олег поднялся, отряхнул ухо, лицо задумчивое, покачалголовой. Глаза грозно заблистали.

– Лучше бы не чуял.

Она пугливо огляделась.

– Где-то враги?

– Где-то, – согласился он.

Она ждала, что вспрыгнет на коня…

…однако волхв сказал что-то коню на его языке, тот мотнулголовой, то ли соглашаясь, то ли высказывая неодобрение, но двинулся следом,когда его хозяин пошел в сторону длинной полосы кустарника. Барвинок сердитопустила свою лошадку следом, здесь их правила, надо подлаживаться, чтобы неоставили в ближайшем селе, вот уж вечная женская доля, приходится заботиться ио таких пустяках, как мужское отношение…

Оказалось, полоса кустарника окаймляет берег реки, неширокойи настолько медленной, что вот-вот превратится в болото.

Олег остановился, ноздри расширились, как у хищного зверя.

– Что? – спросила она нетерпеливо. Оглянулась наконя, тот покорно идет следом, хотя волхв не тянет за повод. – Не знаешь,как перебраться? Да здесь по колено!.. Только тина противная… И лягушки спиявками…

– Переправляться не будем, – решил Олег последолгого и странного раздумья. – Пойдем.

Он повернулся и двинулся вдоль берега вниз по течению. Онапожала плечами, иногда мужчины полагают, что их должны понимать вообще безслов, а этот хоть что-то вымямлил, спасибо!

Берег реки густо зарос камышом. Взлетела потревоженная утка,давая ложный след, а тем временем утята затаились, дожидаясь, пока мама сделаеткруг и вернется. Олег шагал широко, ей приходилось почти бежать, она видела,что он при всей внешней невозмутимости все замечает, уже знала, почему у людейбывает вот такое лицо, вроде бы отстраненное, но это лишь потому, что стараютсявидеть и схватывать взглядом сразу все.

Олег в самом деле видел и шныряющих в небе коршунов, иделовитых муравьев, и затаившихся богомолов, и даже усердных тлей. Что-то вовсем этом многообразии не так, он чувствовал тревогу, но еще не понял, откуданесет угрозой. И хотя явной вроде бы нет, но хочется перестраховаться, за чтобывалые охотники в родной деревне считали трусом.

По широкому стеблю, прорвав водяную пленку, выполз толстый инеуклюжий червяк. Медленно взбираясь, он добрался до самого верха. Олегзамедлил шаг. Барвинок заворчала, но он, не обращая внимания на женскиекапризы, остановился. Червяк подполз к сидящей на вершине стебля красивой мухес радужными крылышками, она деловито умывается, червяк раскрыл рот, моментальносхватил. Муха отчаянно забилась, но, когда половина туловища уже в пастихищника, не помогут и крылья: червяк плотно вцепился всеми десятью коротенькимилапками в стебель, а муха билась все слабее и слабее.

Барвинок тоже остановилась, ее взгляд в недоумении скользнулпо поверхности реки, остановился на сосредоточенном лице Олега, а уже потом струдом отыскала то, что он рассматривает с таким напряженным вниманием.