Читать книгу "Истребивший магию - Юрий Никитин"

– Рискуете, – заметил волхв, – такую ценностьразве можно напоказ? Много найдется таких, кто захотел бы отнять.

– Она слушается только нас, – заверилОстап. – И все знают, что такие скатерти подчиняются только одномухозяину. Отнимать бесполезно… Попробуйте вот эту рыбу! Я не знаю, откуда она, ирыба ли это вообще, но пальчики оближете…

Олег сказал задумчиво:

– Чересчур хорошая жизнь часто портит характер,чересчур обильная еда портит желудок… Что делать? Увы, и тело, и душу с успехомисцеляют лекарства не только неприятные, но даже весьма противные на вкус.

Остап расхохотался:

– Верно!.. Но мы теперь путешествуем, как всегдамечтали. А эту жизнь не назовешь чересчур удобной.

Олег кивнул:

– Верно, по себе знаю. Вы многих угощали, верно?

Хозяин сказал гордо:

– Ни один не ушел от нас ненакормленным!

А хозяйка подбоченилась и тоже смотрела на Олега гордо ипобедно. У костра дети дурачились с огнем, бросая в него сухие ветки, Назарсолидно останавливал, покрикивал, на взрослых внимания не обращал вроде бы,хотя Барвинок счастливо ловила на себе его жадный взгляд, еще полудетский и уженаполовину мужской.

Все казались заняты своим миром, все счастливо улыбаются счашками вина в руках, везде полный покой и уют, как хорошо здесь, какзамечательно…

Олег допил, бросил чашку, к негодованию Барвинок, за спину.Она взлетела высоко в небо, перевернулась несколько раз, блестя расписнымибоками, упала на землю и, к изумлению Барвинок, исчезла с легким хлопком.

Хозяин посмотрел на волхва с уважением.

– Ты многое знаешь про эту скатерть.

– Встречался, – обронил Олег.

Хозяин покачал головой.

– Мы уже лет двадцать ею пользуемся, но вот такоеслучайно открыли только в прошлом году. А раньше аккуратно складывали всюпосуду обратно.

Горпина вставила строго:

– Я и сейчас детей приучаю ставить все на скатерть!Нечего разбрасываться. Нехорошо.

– Правильно, – одобрил Олег. – А то и простуюпосуду начнут швырять. Эх, хорошо у вас… но ехать надо. Дела-дела. Спасибо зацарское угощение!

Остап развел руками.

– Жаль, не могу предложить вам и ночлег, разве чтоместо на голой земле у костра… Увы, скатерть умеет только кормить.

Олег уже поднялся, сладко потянулся.

– Спасибо, – сказал он снова. – Так бы всюжизнь сидел с чашей вина у костра… скоро ночь, смотрел бы на звезды… Увы, надо!

Женщина заботливо скатала скатерть и унесла в повозку. Олеготправился к коням, они обнюхиваются и о чем-то негромко сплетничают, Барвинокобалдело смотрела вслед волхву.

Он не оглянулся, пришлось догнать, он поднял седло извысокой травы и сказал негромко:

– Поехали.

Она запротестовала:

– С чего вдруг? Скоро вечер, а я в темноте ничего невижу. У меня, может быть, куриная слепота!

– Скорее, – определил он, – куриные мозги. Кночи как раз приедем в какое-нибудь село, переночуем под крышей.

– Можно подумать, – заявила она, – тебя пугаютночевки под звездным небом, ха-ха! Давай хоть после ужина?

Он сказал неумолимо:

– Ужина не будет.

Она широко распахнула глаза.

– Как это? Почему? Скатерть-самобранка подаст все, чтонам восхочется!

– Что восхотят хозяева, – поправил он. – Но,увы, скатерть больше не подаст даже им. Но если хочешь, оставайся.

Он в самом деле взгромоздил седло на конскую спину и началзатягивать ремни. Злая, непонимающая и перепуганная, она таращилась в егоспину, наконец потащила свое седло к лошадке. Сжалившись, он быстро оседлал иее коняшку, хотел даже забросить в седло, но Барвинок гордо отказалась, а он,невежда, не проявил настойчивости, тупица, ничего не понимает, даже за ногу неподержал…

Красное солнце в самом деле сползает по вогнутой стененебосвода слишком быстро, усталое и распухшее, но кони после краткого отдыха судовольствием разогнались во весь опор. Барвинок чувствовала, как слетаютостатки раздражительности, волхв вообще строгий и собранный, словно никогда неустает.

Она спросила живо:

– Но что случилось? Почему так внезапно?

Он буркнул:

– Не хотел ставить их в неловкое положение.

– А в чем?

– Скатерть, – объяснил он. – Я видел, какскатерть превратилась в обычную. Больше волшебства от нее ждать не придется.

Она охнула:

– Ой… какое несчастье!

Он покосился на нее в удивлении.

– Правда?

– Ну да, – огрызнулась она. – А ты считаешьне так?

– Тысячи и тысячи людей, – напомнил он, –живут без всяких скатертей-самобранок. Многие вообще не знают, что такоескатерть… И, поверишь ли, счастливы.

Она сказала сердито:

– Не понимаешь, да? У них никогда и не было такойроскоши! А у этих было. И вот – потеряли. Разве не трагедия?

Он кивнул.

– Да, работать уже разучились. Теперь разве чтомилостыню просить… Или все же попробуют зарабатывать честно, как думаешь?

– Честно? – переспросила она. – Говоришь так,будто пользовались скатертью нечестно! Или у кого-то украли?..

Он отмахнулся.

– Да какая разница! Они пользовались магией, а этонечестно. И даже преступно. Я вообще мечтаю о таком времени, когда людипоумнеют настолько, что начнут всех колдунов и ведьм сжигать прямо на городскихплощадях, чтобы все видели!.. Правда, поумнеть мало, решимости бы побольше… Ато понимать понимают, а сами клады ищут, древние гробницы раскапывают…

Она зябко передернула плечами.

– Такие ужасы рассказываешь. Надеюсь, такого никогда небудет.

– А я надеюсь, – сказал он со вздохом, – чтобудет… хотя и сам в это верю с трудом. Просто хорошо бы… Чтобы люди поняли,только трудом и талантом нужно добиваться всего на свете, а не проклятой магией…

– Она не проклятая, – возразила она живо, –это белая магия.

Его рыжие брови сошлись на переносице с такой силой, чтомогли бы раздавить корабль, проскакивающий между сдвигающимися скалами, такиегде-то разбойничают в море.

– Глупости, – сказал он резко.

– Правда, белая! – сказала она горячо.

– Не бывает белой…

– Еще как бывает!