Читать книгу "Убийство на водах - Иван Любенко"

– Подождите! – вскричал полицмейстер. – Что вы сказали? Повторите! Повторите!

Но у больного уже начался припадок. Изо рта несчастного побежала шоколадная пена, и он забился в судорогах.

– Хватит экспериментов! – осадил полковника врач. – Уведите его. – И надзиратели поволокли безумца по коридору.

– Позволите? – магнетизер бросил в сторону полицейских вопросительный взгляд.

– Конечно, Генрих Францевич, – кивнул Куропятников.

– После первого вопроса, касательно убийства его жены, я сумел прочитать несколько слов, возникших в его сознании: «банк», «сотенные» и, прошу прощения, господа, – «потаскуха». Появилась какая-то комната, зеркало, а в нем отражение обнаженной брюнетки с распущенными волосами. Прямо к ее телу тянулись две руки, затянутые в черные кожаные перчатки. Далее, когда речь зашла о новой жертве, возникло изображение какого-то господина с аккуратными усами, который смеялся, будто живой. – Вульфсон пожал плечами и посмотрел на Круше. – А потом вы спросили его о карте, и они стали беспорядочно проявляться в его мозгу: дама, валет, король, туз… А вот в рассуждении количества возможных убийств он вдруг подумал о погосте, и моему взору предстало кладбище с запущенной старой могилой. Крест сгнил и уже почти не держался. Но стоило вам осведомиться о личности убийцы, как вырос огромный зеленый карточный стол с горками ассигнаций, золота и векселей. И все это богатство загребли чьи-то руки, о которых я упомянул в самом начале. Вот и все. Больше мне нечего сказать.

– Одного в толк не могу взять, – рассеянно проговорил капитан, – о каком графе Шахновском идет речь?

– Что ж, выходит, наплел безумец три воза всякой ерунды, а нам теперь бери и проверяй? Да и телепатия эта – полнейшая чепуха и мандрагория! – скептически махнул рукой следователь.

– Позвольте, милостивый государь, – гневно сузил глаза Вульфсон, – то есть вы хотите сказать, что я мошенник?

Протасов смолчал и лишь сатанински улыбнулся.

– Тогда откуда, милостивый государь, я могу знать, – голос магнетизера задрожал от негодования, – что вы воспользовались беспомощностью какой-то француженки, вызванной на допрос, и там, прямо в следственной камере, принудили ее к близости. Мало того, сегодня вечером, когда сменится стража и старшим заступит ваш знакомый урядник по фамилии Цымбалов, вы снова собираетесь предаться разврату с запуганной женщиной. Именно в эти «сладкие» эмпиреи вы и погрузились в тот самый момент, когда хозяин кабинета вышел за больным.

В комнате стало тихо, и только маятник часов настойчиво и тоскливо отбивал уходившее навсегда время.

– Что за вздор вы говорить изволите! – подскочил Протасов. – Да как вы смеете! Вы… кто вы такой? Площадной плут – вот вы кто! – он затряс кулаками перед лицом гастролера. – Да я вас под арест! На каторгу! Березовую кашу жрать заставлю!

– Вам не пристало так выражаться, господин надворный советник, – строго выговорил Куропятников. – Имейте в виду, если сегодня эти сведения подтвердятся, мне придется ходатайствовать перед судебным начальством об отстранении вас от дела. И еще: вам долженствует извиниться.

– Ну, знаете! Верить всяким проходимцам? Это ни в какие рамки!.. – вытирая вспотевший лоб скомканным носовым платком чиновник спешно покинул кабинет. В комнате ненадолго воцарилось молчание.

– Да и мне пора, – натягивая перчатки, проговорил Вульфсон. – Не обессудьте, господа…

– Чего уж там, Генрих Францевич, сугубое вам спасибо. Жаль, что так получилось, – обронил Куропятников.

Магнетизер вышел, и в опустевшем коридоре некоторое время еще раздавался стук его каблуков.

– А я все никак не мог понять, отчего после убийства на Георгиевской полиция не выпускает танцовщицу? – удивленно произнес Нижегородцев.

– Моя вина, – нервно подергивая усы, согласился полковник. – Да разве за всем уследишь! Одно ясно – придется вызывать следователя из Ессентуков. А может, это и к лучшему, – он повернулся к капитану, – ведь этот… как его…

– Боголепов.

– Да. Возможно, он сумеет посмотреть на эти два убийства свежим взглядом и увидит то, что нам невдомек…

– Вениамин Янович, – прервал рассуждения полицмейстера Ардашев, а нельзя ли мне ознакомиться с делом Фартушина?

– Рад бы, да по циркуляру не положено. Однако я готов вам все рассказать.

– Очень обяжете…

– Афанасий Фартушин обвинялся в предумышленном смертоубийстве своей жены, которую, как полагают, он и отравил. Доказательствами являются показания гостиничной прислуги, а также других постояльцев, явственно слышавших угрозы в адрес его супруги – Елены Юрьевны Фартушиной, в девичестве Лавровой, уроженки Казани. Ссора произошла рано утром. А уже через несколько часов та самая горничная заметила, что дверь в номере молодоженов открыта. Постучав несколько раз и не услышав ответа, она вошла в комнату. На кровати лежала супруга Фартушина. Надо сказать, что она была до чрезвычайности красива. Это видно даже из посмертной фотографической карточки. Самого хозяина номера нигде не было. Его потом нашли в одном трактире и объявили о смерти жены. Он был несусветно пьян, плакал, сознался в убийстве и просил у Господа прощения. Когда он проспался, ему предъявили обвинение. Неожиданно он стал отказываться от недавних слов. В общем, взяли его под стражу. И уже в Тюремном замке он помешался рассудком. Так что здесь, в этой больнице, он и остался. Как явствует из письменного прошения его матери на получение свидания, кроме нее других родственников у Фартушина не было. Вероятно, вскоре убитая горем старушка умерла. Об этом свидетельствует воротившееся назад судебное извещение о том, что подследственный Фартушин сошел с ума и был отправлен в смирительный дом. На том конверте, с адресом его матери, стоит почтовая отметка: «Адресат выбыл по причине смерти». Вот, пожалуй, и все. Как видите, скуден материалец.

– Да, не густо. Тем не менее это уже кое-что.

– Ох, и увязли мы в этом деле по кончик носа, – сокрушенно заметил Куропятников. – Сплошное неприятство. Чувствую, Вениамин Янович, не избежать нам от областного начальства распеканции.

– Дело, безусловно, сложное, – согласился Круше. – И преступник ловок. А вы, Клим Пантелеевич, что скажете?

– Думаю, господа, тут даже не один злодей, а, по крайней мере, два.

– Два? – не удержался Нижегородцев. – То есть вы хотите сказать, что все эти душегубства совершают два человека?

– Не совсем так, Николай Петрович, я считаю, что убийство на Георгиевской не имеет никакого отношения ко всем предыдущим. Его совершило совсем иное лицо.

Круше и полицмейстер переглянулись. Полковник медленно повернул голову и окинул Ардашева подозрительным взглядом:

– А откуда вам это известно, господин присяжный поверенный?.. Насколько я знаю, вы не были на месте преступления, да и Вениамин Янович ничего подобного вам не рассказывал.

– Да, не был. Зато там побывал газетчик Эйдельман, который, судя по всему, писал свою статейку, имея на руках протокол осмотра места происшествия. По-моему «Кавказский край» дал достаточно подробную картину случившегося и – больше того! – сообщил преступнику, какие действия собирается предпринять полиция в ближайшее время. Так что прошу вас не утруждать себя вопросами, адресованными ко мне лично. А то ведь – кто знает! – и это станет известно Эйдельману. Честь имею, – холодно попрощался Клим Пантелеевич и покинул кабинет.